- Хотите выпить, - предложила она, смотря на меня.

- Почему бы и не накачаться сегодня пивом, - ответил я.

- Совсем плохо, - она прищурила глаза.

- Да, нет, - кому я врал, после того, как я бросил Флер, в моей жизни все было не так. Я менял каждую неделю любовниц, сбившись с их счета, я напивался почти каждые выходные, а ночами хотел забыться. Я летел вниз, а Роза спасла меня, - Фредди Бульдасар.

- Роза Аймол. Я художница, - она протянула мне руку.

- Я тоже. Почти, - я отхлебнул пиво.

- Поедем ко мне, - она придвинулась ко мне ближе. Я кивнул, и мы вместе покинули паб.

Только зайдя в ее квартирку, я прижал ее к стене, впиваясь в губами в ее рот. Она с пылом отвечала на мои поцелуи, скидывая с меня куртку. Я хотел ее прямо сейчас, здесь у этой стены. Она страстно стонала подо мной, все крепче прижимаясь к стене. Я не мог ждать, потому овладел ею прямо у выхода из ее квартиры. Мы всю ночь занимались любовью, а утром я ушел, оставив ей свой номер телефона. Наши отношения стали свободными от любых обязательств, мы могли спать с кем хотели, не устраивая при этом сцены ревности, могли проводить все выходные вместе, не вылезая из постели, куря и попивая пиво. Мне было хорошо с ней, как ни с кем другим до этого. Поэтому, когда она предложила мне съездить на две недели в Брайтон, я не раздумывая, согласился.

В Брайтоне мы целыми днями напролет занимались сексом. Я падал в пропасть, а она спасла меня от самого себя. Роза дала мне какую-то надежду на счастье, на любовь. Она вселила в меня уверенность. Но лето прошло, и Роза исчезла из моей жизни, она ушла в небытие, как и другие мои любовницы, но теплое воспоминание о ней, сохранилось у меня на всю жизнь.

Ноябрь 1967.

Фредди.

Дождь лил, не переставая уже неделю, на дорогах собирались потоки воды, которые, как река стремились к сточным канавам. Не смотря на это город жил все так же, как и всегда. Я посмотрел на часы, мы ждали нового жильца. Плату за квартиру подняли, и Брайан предложил найти еще кого-нибудь, да и свободная комната не будет пропадать зря. Роджер дал объявления, начался учебный год и студенты-первокурсники, желающие с радостью вырваться из-под родительской опеки, будут идти толпами. Так мы встретили Джо Диксона, он поступил на радиоэлектронный факультет. Мы сразу же взялись за его перевоспитание, избавлять его от природной скромности. Джо играл на бас-гитаре в группе Bloody. Так мы стали впятером покорять лондонские пабы. Роджер освобождал нового друга от образа пай-мальчика, он тоже стал отращивать свои темно-русые волосы, как все, его меланхоличные голубые глаза стали как-то по-другому сиять, став таким же раскрепощенным как у всех. Хотя я понимал, что он больше однолюб, нежели плейбой, как Антонио. Я хорошо запомнил этот день, мы с Джо прогуливались по Оксфорд-стрит:

- Давай свернем, - проговорил я. Джо увидел волнение, мои глаза бегали, ища пути отступления, руки дрожали, словно я увидел призрака из прошлого, или действительно настоящее привидение.

- Что случилось? Это из-за нее? - он указал на блондинку, идущую к нам навстречу. На ее лице он заметил радостное блаженное выражение лица, она убыстрила шаг, спеша к нам, - Кто она?

- Неважно, пошли, - я схватил его за локоть. Я только излечился, и вот снова видел ее.

- Почему бы тебе не сказать ей «привет», и сказать, что мы спешим? – Джо придержал мен. Женщина подошла к нам.

- Здравствуй, Фредди, - начала она.

- Привет, - выдавил я из себя.

- Ну, как ты? – Флер не потеряла интерес ко мне, похоже, отметил я про себя. Ее холодные глаза зловеще засияли. «Ведьма!» - подумал я.

- Все также, трахаю студенток у себя на квартире коллективно, - я схватил Джо за плечо и потащил на противоположную сторону улицы.

- В чем дело? – Джо не унимался, - Кто она? Твоя любовница?

- Бывшая. Черт бы ее, побрал. Ненавижу ее, дрянь. Спала со мной, а у самой был любовник и муж-промышленник, деньги слава, чего ей еще надо было? – этот вопрос я задавал больше себе, чем Джо.

- Скука, - он замолчал, - Подожди, а это не Флер Хомс, эта из этих богатеньких Хомс?

- Она самая, сучка, - выругался я, - ее сестра совсем другая, а у этой извращенная фантазия. Ладно, не будем о ней. Черт с ней. Как тебе Лондон? – я решил сменить тему разговора.

- Он чудесен, - ответил Джо, - в нем все чудесно, я в него влюблен.

- Как и я, - я замолчал.

- Хочу спросить тебя, что за кольцо ты носишь на мизинце? Ты же его не снимаешь, - я погладил неровный ободок.

- Так подарила одна девушка, это было давно, - я не хотел об этом говорить, вообще после случая с Флер перестал на что-либо надеяться и ждать чуда, - это обещание встречи.

- Ты ее любишь? – Джо не знал, что и сказать. Я менял женщин, как перчатки, нисколько не скрывая, что они интересуют меня исключительно для одного, и вот сейчас я с такой теплотой говорю о некой девушке.

- Я не могу, ее любит, потому что почти не знаю ее, как и она меня, она не для меня, - Джо засунул руки в карманы, чтобы согреть их, - мы с ней все делаем что-то слишком рано, а что-то слишком поздно.

- Да, ты романтик, - Джо заулыбался.

Скопив немного денег, мне удалось купить небольшой подержанный рояль. Музыка всегда меня интересовала, поскольку постольку, она была моим увлечением, но не страстью, и в один миг она стала моим способом залечивать свои душевные раны. Я не понимал, что происходило со мной в последние два года, после приезда в Англию для меня все стало другим, словно тем летом я столкнулся с чем-то неизбежным в своей жизни, но слишком рано для себя. Это не должно было произойти тогда, но хотело бы мое сердце любви так отчаянно сейчас, если бы в моей жизни не появилась зеленоглазая девчонка, которую я обещал ждать. Зря ли все это, или в моей жизни еще наступит солнечное утро с ней?

Апрель 1968.

Бетти.

Лондон пробуждался ото сна, солнце заливало всю комнату, слепив глаза. Легкий тюль взлетал от дуновений ветра, в апреле неожиданно пришла жара. Город преобразился, как всегда, надев свой тонкий зеленый наряд, раскинув по всем улицам пестрые тюльпаны. Я не дожидаясь, когда все, наконец, встанут, тихо прокралась вниз. На столе лежал букет восхитительных лососевых георгин. Я взяла охапку цветов, прижимая к груди, пока их не видит Флер. Из букета выпала карточка со знакомым до боли почерком, который бы я узнала бы везде:

Еще один шаг ко мне, но от осознания этого мне очень больно, потому что чем ближе ты становишься ко мне, тем сильнее я ощущаю бурю, которую я боюсь не пережить.

Я быстро унесла букет к себе, карточку спрятала в свою коробку, надеясь, что никто никогда не узнает об этом. У меня у самой сжималось сердце от боли. Мне же было уже тринадцать, я уже не ребенок, и почему он так жесток со мной, почему он пишет мне такие слова, смысл которых мне предельно ясен. Я не нужна ему, вот в чем дело, просто не нужна. Дженни же ясно дала понять, какой он сейчас, рассказала, как он живет, и что женщины в его жизни просто игрушки для себя. Как же я презирала себя в такие минуты, за то, что влюбилась в этого странного парса, который никогда не сможет, полюбит меня, даже если я стану неотразимой блестящей леди, он все равно не будет смотреть на меня. Дэвид МакОлла ближе, чем Фредди, намного ближе, и он полюбит меня, а Фредди это просто мечта, которая должна остаться в моем сердце навсегда. Я утерла слезы, Я не должна думать о нем, должна понять, что везет только дурочкам и красавицам, как первой красотке их школы Кристел Бак, или моей сестре. Умницам всегда нужно бороться.

- Мистер МакОлла, - я кивнула Майклу МакОлле, нашему преподавателю по физике, науку, которую совсем не понимала, и не хотела понимать.

- Мисс Бетти, - он остановил меня в коридоре, до урока оставалось всего пять минут, - честно, у тебя плохая работа.