Октябрь 1973.

Бетти.

Нас сблизила моя болезнь. В середине октября, когда стало сыро, и повсюду была слякоть, шли непрекращающиеся дожди, и по утрам часто был туман, который рассеивался над землей, превращаясь в росу или иней. Прошла череда бесконечных дней. С каждым днем мне становилось лучше, через неделю я перестала бредить, сон стал здоровым, а через пару дней я уже вставала, хотя Грэг запрещал. К Хэллоуину я зацвела. Болезнь пошла нам на пользу. Я поняла, что он любит меня и дорожит мной. Любовь дарит силы, она окрыляет, но так просто подпалить крылья и так легко упасть вниз. Но какой ценой? Болью и пустотой в сердце? 31 октября я еще недостаточно хорошо себя чувствовала, но на бал пошла. Я собиралась у себя в спальне, и тут зашел Грэг: «Возьми плащ» - он положил его на кушетку. Плащ был черный драповый, складки от талии и от локтей мягко спускались вниз. Юбка была полукругом, и она открывала спереди ноги, подол обшит тончайшим кружевом.

Я надела черное элегантное платье со шлейфом, ткань подчеркивала каждый изгиб тела, оно открывало плечи, полспины и линию декольте. Грэг уезжал от Джона. Я приехала в клуб где царила обстановка непринужденности и загадки, надела маску и направилась в залу. Разносили вино и шампанское. Ко мне подошел мужчина в черном костюме, его лицо скрывала алая маска.

- Добрый вечер, мадмуазель, - он говорил по-английски с жутким акцентом.

- Вы француз?

- Да.

- Тогда говорите по-французски, ведь я знаю этот язык.

Мы мило болтали, он рассказывал ей, что владелец плантацией роз во Франции, говорил о своей одинокой судьбе, я слышала его, раскрыв рот и затаив дыхание. В нем было что-то такое, что манило? Наверное, его очаровательная улыбка, но иногда казалось, что все это знакомо. Когда началась танцы, он повел меня танцевать. Его сильные руки лежали на талии, и я чувствовала его дыхание на щеке. Мы не называли друг другу имен, не говорили, потому что завтра у нас нет будущего. Есть только сегодня!

Он повел меня через толпу, и я ощущала, он дрожит от возбуждения. Втолкнув в какую-то маленькую темную комнату, он прижал меня к стене. Я не вырывалась и полностью поддалась его воле. Он стал ласкать плечи, целовать щеки и губы, но маски никто из нас не снимал. Лямки платья скользнули вниз вместе с его губами. Я признала свое поражение и корила себя за этот сладостный миг. Я стонала, смеялась, извиваясь как змея, упрекала за минутную слабость. Эти незабываемые минуты подарили нескончаемое наслаждение. Вот она настоящая формула любви и удовольствия. Он отошел от меня, и я стала поправлять лихорадочно свой внешний вид. Незнакомец ушел, оставив меня в темноте одну.

Я решила уйти до момента снятия масок, когда я уходила, то все освобождались от масок, и этот француз оказался Грэгом. Меня охватил страх. Неужели узнал? Тогда все точка и что будет? Потом пришел ужас! Если он так повел, значит, он делает это постоянно. ОН ИЗМЕНЯЕТ МНЕ! ОН ВРАЛ! Как он мог? Как давно это уже продолжается? Мысли роем кружились в голове, я уже не знала чему верить. Но и сама хороша! Сама кинулась в объятья другого. Я боялась себя, я – неверна. Боже, как я могла предать его, но он тоже совершил предательство. Он первый переступил черту дозволенного. Я пришла домой, бросила платье в костер в камине и положила на стул нежно-бирюзовое шелковое платье и белые чулки.

Январь 1974.

Фредди.

Из-за кризиса выход нашего альбома задержали, Контрасты же успели выпустить свой дебютный альбом. Наши дела шли ни к черту, я это понимал. Мы, словно бились в стену, нас постоянно встречали препятствия со всех сторон. Наши осенние гастроли по университетским городам, были намного профессиональней прошлых, но к в Стерлинге произошла драка прямо на концерте. Тогда мы отказались в четвертый раз выйти на сцену. Мы являлись разогревающей группой, у «M-H», и они пригласили нас весной поехать с ними в Штаты, такой шанс мы не могли упустить. Мы благоговели перед ними, но и они видели в нас ассов.

Уничтожить Анну Дройзон не смог, в конечном, итоге она обобрала его до нитки. Мы нуждались в помощи, и ее нам могла дать Анна, но я, как и другие не хотели у нее просить хоть что-нибудь. Единственным человеком в этом бескрайнем мире, помогавший нам, была Мери-Джейн. Ее газетные полосы, где место для нас вырывала с боем у своего редактора.

Но мне было сложно общаться с Мери-Джейн, не потому, что она была девушкой Антонио, а из-за Мери. Они друг другу недолюбливали. М-Джейн был в доску своей в нашей компании, она умела пить, так как мы, умела веселиться, и не понаслышке знала, что же такое рок-музыка. Мери же для меня всегда была маленькой девочкой, мне хотелось ее оберегать, любить, но иногда я мечтал об остроте наших отношений. Она не могла бросить мне вызов, потому что боялась меня потерять. Она ревновала, но переживала это в себе, пряча от меня свои чувства. Дело было не в моей привязанности к Бетти, а в моей работе. Вокруг меня всегда увивались голодные до секса девушки, желающие заполучить любого из нас в постель. Джо встретил свою Веронику Габо, она была простой девушкой. Как и он сам из простой семьи, настоящая красавица с шелковистой кожей, рыжими кудряшками и янтарными глазами. Они познакомились просто в пабе после их выступления, и у них вспыхнул роман. Она работала простой секретаршей, но мне, да и всем остальным она нравилась.

Мы ждали перемен, которые не приходили, мы отчаялись, не зная, как нам быть, что делать, и как добиться успеха.

Бетти.

Сегодня было новоселье у Грэга в его квартире, и я остановилась на красном коротком концертом платье. Я буду вызывающей, смелой и кокетливой, но готовая к обороне. Я шла как на войну. В сердце играла злоба, и мной овладела месть. Когда я пришла, вечеринка была в разгаре. Шампанское лилось рекой, которое дурманило голову и сводило с ума. Начались танцы, и я уделяла внимание всем знакомым и незнакомым мужчинам, кроме Грэга. Сейчас я была легкомысленна, игрива и сумасбродна.

Была полночь. Всем было весело, и все радовались. Здесь жизнь била ключом, и молодые люди отрывались. Он кинул взгляд на меня. Гости начались расходиться, и я собралась тоже уходить, я уже надевала плащ, как Грэг схватил меня за руку.

- А тебя прошу остаться! – в его голосе скользило презрение и ненависть. Я поняла, сейчас все и закончиться. Он смерил меня тяжелым взглядом, и, пройдя в зал, выпил залпом бокал виски. Ну, вот и все, пару слов и конец нашей любви, осталось избавиться от этого бремени. Я проследовала за ним в спальню, он встал напротив окна, а я села на кровать.

- Так больше не может продолжаться! – начал он.

- Я согласна с тобой, моя встреча с тобой моя первая ошибка.

- Ты сожалеешь? – он с испугом посмотрел на меня.

- Да, я сожалею, о том, что из-за тебя не видела ничего вокруг.

- Но почему?

- Ты заставил меня поверить в любовь, в страсть, но этого ничего не было. Ты не любил меня, а любил всех остальных только не меня! Скажи мне, сколько их было у тебя? – он молчал. Я встала и подошла к нему, - Думаешь, мне не больно, - продолжала я, - Именно ты так захотел, чтобы мы расстались, а я лишь соглашаюсь с действительностью. А что мне остается делать?

- Что у тебя с ним? – я помотала головой, словно не поняла, о чем спрашивает.

- С кем?

- С Крисом? Что у тебя с ним? Ты стала его подстилкой? Ну же не ври, - он тряхнул меня за плечи.

- Ничего, - он сжал плечи и отбросил руки в сторону.

- Лжешь, ты все время лжешь, дрянь, - волна гнева захлестнула его. Еще минута и он бы ударил меня но сдержал себя, - После того вечера я понял кто ты! Ты – шлюха, которая не перед чем не остановиться, лишь бы получить свое!

- Я тоже много чего поняла, поэтому и держала тебя на расстояние. Ты знал, почему я рассталась с Фредди, знал причину, знал, как я любила его, и как страдала из-за его измены. Я ненавижу тебя, ненавижу, ты сломал всю мою жизнь, ты уничтожил все хорошее во мне. Да я дрянь, я стерва, и ты меня сделал такой. Твое равнодушие в то утро, помнишь, а я поверила тогда тебе, убило все, - кричала я.