– Понятно. Мне к вам можно?

– Спрашиваешь…

– Вдруг кому-то будет неловко…

– Не могу себе представить такую ситуацию.

– Когда кому-то из самоубийц будет неловко?

– Ну, не дано нам это…

– И не только это. Еще в список попадают сочувствие, совесть…

– Сейчас еще и одному элвару попадет. Без всякого списка. Ясно?

Элвару все было ясно.

– Так ты меня приглашаешь на вечеринку?

– Конечно. Лорри?

– Иди уж, поганка. Я сама соберу все твои вещи.

– Там все собрано, – поправила я. – Я просто хотела, чтобы ты посмотрела и обновила аптечку. А шмотки я уже все упихала в рюкзак.

– И там наверняка нет самого необходимого!

– Например, трех пар теплых панталон, – поддакнул элвар.

Но Лорри такими мелочами было не смутить. Аристократия-с.

– Молодой человек, вы знаете, что сидеть на мокром и холодном песке – вредно для здоровья? Наверное, нет. Но вы не волнуйтесь, я обязательно прочту вам кратенькую лекцию…

Тёрн застонал и поднял руки вверх:

– Госпожа ан-Астерра, я сдаюсь. Добровольно. Куда ж без панталон…

– Никуда, – величаво кивнула Лорри. – И вот вам явное доказательство.

В следующий миг Лорри спокойно проплыла прямо через онемевшего элвара.

– Лорри!

Элвар, с ног до ушей выпачканный в эктоплазме, представлял весьма печальную картину. Как это выглядело со стороны? Как будто высокий, очаровательный и элегантно одетый по последней элварионской моде мужчина попал под склизня размером с «Жигули». Весь скользкий, липкий и обтекающий этакими прозрачными соплями. Эктоплазма вообще напоминает именно слизь. Вырабатывать это вещество могут далеко не все привидения, но Лорри недавно научилась – и очень этим гордилась. Теперь ее стало гораздо сложнее изгнать или развоплотить, а она могла пользоваться выделяемой эктоплазмой как частью своего тела. Достаточно мне было нанести крохотное ее пятнышко в любой комнате, даже намертво защищенной от привидений, – и Лорри могла видеть и слышать все, что там творилось. К сожалению, пользоваться этим талантом в интересах бедных УМов она отказалась наотрез. Неуместно ей, аристократке невесть в каком поколении, подслушивать, как какой-то девчонке. Если она решит что-то узнать, ей и так все расскажут. Добровольно. Куда они денутся…

– Госпожа ан-Астерра, прошу простить меня великодушно за излишнюю самонадеянность, – тем временем извинялся Тёрн в самых изысканных выражениях. Последний раз я от него такой словесный понос слышала на дипломатической встрече с послом Азермона. Но там сироп с ядом лили с двух сторон. – Даже моя молодость не может служить оправданием моего недостойного поведения. Я позволил себе недопустимые вольности. И вы были абсолютно правы…

– Опустив твое самомнение на десять пунктов, – продолжила я. А то у Лорри уже руки в кулаки сжались. С тех пор как она стала штатным привидением Универа, она предпочитает исключительно деловой стиль общения. – Сейчас попробуем найти тебе какие-нибудь шмотки, а ты пока двигайся к купальне. Засохнет – ничем не отдерем. Лорри – дама устойчивая во всех отношениях.

– Да уж. Госпожа ан-Астерра, ваш метод воспитания произвел на меня неизгладимое впечатление.

– Главное, чтобы это впечатление отстиралось, а погладить и потом можно будет. Иди купаться, хватит тут в дипломатии изощряться.

Тёрн послушался, а я отправилась к ребятам. Конкретно – к Эльтомаверрану. Этот симпатичный эльфеныш всего-то трехсот лет от роду два года назад поступил к нам на факультет самоубийц и был лучшей кандидатурой на конфискацию штанов. Исключительно из-за роста и телосложения. Я постучала и ввалилась внутрь.

– Привет. Запасные штаны найдутся?

– А тебе своих мало? – удивился эльфеныш. – Если замерзла, присоединяйся. Я тебя согрею.

Ловелас недобитый. Но – увы. Эльфы были весьма строги в деле воспитания молодежи, поэтому дома Эльтомаверран общался с девушками только по большим праздникам. Когда он попал в Универ, он буквально шарахался от женщин, краснел и заикался при каждой шуточке. Целых десять дней. Потом Эвин и Кан пристально посмотрели на парнишку, поговорили с парой подруг с факультета лекарей – и затащили эльфа на вечеринку. Что девчонки там ему подлили и как соблазняли – осталось неизвестным истории. Но в результате мы получили сексуальное стихийное бедствие факультета самоубийц. Элька (так мы уже на второй день сократили Эльтомаверрана) просто сорвался с цепи. Уже сейчас число его оставленных подруг было трехзначным. От смертной казни эльфа спасали две вещи – он никому не обещал жениться и прекрасно владел защитными заклинаниями. Хотя волшебники – народ пакостный. Чует мое сердце, подловят его девушки с того же факультета иных форм жизни – и сделают что-нибудь нехорошее. И я с наслаждением предвкушала, как он явится к Меренге на иноформку.

– Могу предложить на выбор – маленький пожар или большое наводнение кипятка, – строго ответила я мальчишке. Зазевайся – тут же окажешься в горизонтальном положении. Этот паршивец и не таких уламывал. Я сопротивлялась просто из принципа. Если кому-то легче дать, чем объяснить, то не дать – это уже дело чести. – Штаны с майкой одолжишь?

Эльф понял, что сегодня ничего не обломится, и уже нормальным тоном, без «соблазнительного» мурлыканья, спросил:

– Ёлк, а зачем тебе штаны?

– Элвару отдам, взаймы, – вздохнула я. – Он Лорри рассердил, теперь в купальне обтекает. Не отправлять же его домой в таком виде. Международный скандал получим.

Элька мерзко захихикал:

– А представляешь, какая бы это была картина?

Как и все эльфы, Эльтомаверран в лучшем случае терпел элваров, с большим трудом.

– А представляешь, что потом Ведун с нами сделает?

Это эльф тоже представлял. Хихиканье как рукой сняло. Элька отлично понимал, что Тёрн – свой парень и жаловаться не будет, но директор… Антел Герлей, хоть и обожал шутки и розыгрыши, в том, что касалось международной политики, становился серьезным, как… как папа римский на проповеди о вреде сатанистов. Еще и недавняя война с элварами сыграла свою роль. Как минимум нас с эльфом отправили бы на недельку-другую на практику в прачечную Универа. А вы когда-нибудь работали под началом у домовых? Нет? Вам повезло. Это очень милые существа, но занудные и тщательные до крайности: дырочка в два миллиметра шириной должна заштопываться три раза, причем так, чтобы никто не заметил; стирать каждую вещь положено шесть раз – разным мылом и разной водой, гладить утюгом, нагретым на углях исключительно до ста двадцати градусов Цельсия – не больше и не меньше, шаг влево, шаг вправо – позор для всего рода домовых, прыжок на месте – последнее предупреждение. Элька нехотя сполз с кровати и полез в шкаф.

– Так. Эти мне жалко, эти тоже и эти… о! Бери вот эти! Мне их мама собственноручно вышила. И рубашку. Оцени мое благородство, к этому костюму еще и нижнее белье прилагается!

– Ты это нарочно? – уточнила я.

Взгляд голубых эльфийских глаз был невиннее, чем у кота, написавшего вам в тапки.

– Ни в коем случае! Просто это парадное одеяние. Сама понимаешь, правителю, да в простых тряпках, да по Универу, да по городу – это ж оскорбление…

– Короче, – оборвала я эльфа, который от восторга так дергал ушами, что напоминал полковую лошадь при звуках боевой трубы. – Если я увижу тебя или твоих приятелей возле купальни – я вас всех запущу ракушки собирать. Что с меня причитается за шмотки?

– Коробка элварионских конфет, – тут же ответил Элька. – Тех, в горьком шоколаде.

– Все равно расплачиваться не мне, – пожала я плечами. – По рукам. Скажу Тёрну – он завтра занесет вместе с вещами.

Эльф слегка побледнел и нервно задергал левым ухом:

– Полкоробки – но вещи заносишь ты.

– Размечтался, – зловредно оскалилась я. – На то у правителя Элвариона телохранители есть. Думаю, ты с ними знаком.

– Четверть коробки, – пискнул эльф, дергая уже обоими ушами.

Я смилостивилась: