Геродот записал это предание спустя не менее чем 200 лет после описываемых событий. Но он утверждал, что рассказавшие эту легенду местные жители показали ему в устье Днестра громадный курган, в котором, по преданию, были погребены последние киммерийские цари. «Могилу царей там можно видеть еще и поныне», – писал в V веке до нашей эры древнегреческий ученый и путешественник. Эта скромная строчка в его знаменитой «Истории» является первым упоминанием о курганах данного региона. Геродот не сомневался, что они являлись надмогильными сооружениями, и даже указал, что этот обряд использовался здесь задолго до скифов. Однако, несмотря на то что большинство сообщений Геродота нашло подтверждение при раскопках, легендарный киммерийский курган до сих пор не найден. Не исключено, что он все еще сохранился у Днестра и ждет своего открытия на территории современной Молдовы или Одесской области Украины.

После этого исторического сообщения для курганов края наступает длительный период забвения и отсутствия к ним какого-либо интереса. В этой связи показательными являются сообщения иностранных путешественников, которые в XV–XVII веках неоднократно отмечали пустынность и слабую заселенность степных районов Днестровско-Прутского междуречья.

Так, в 1421 году Молдову посетил французский дипломат Гильбер де Лануа – первый иностранец, оставивший описание этой страны. Он был послан правителем Бургундии и королем Англии на Восток, в Сирию и Иерусалим, чтобы договориться с правителями этих стран о крестовом походе против турок. Молдову он пересек от села Казнал до Белгорода. Проезжая Бельцкую и Буджакскую степи, Гильбер де Лануа лишь отметил, что его путь проходил «через большие пустыни».

В первой половине XVI века в этих землях дважды побывал секретарь и советник венгерского короля Фердинанда, трансильванский немец Дж. Рейхерсдорф. Сопровождая господаря Молдовы Петре Рареша, он получил возможность дать подробное описание этой страны. Дж. Рейхерсдорф впервые опубликовал свои записки в 1541 году в Вене на латинском языке. В них он попытался дать первую историческую справку о Молдове, которую определил как «страну, бедную оружием, гордую деяниями, богатую и плодородную, со степями, постоянно зелеными». Одновременно он отметил, что близ моря «простираются устрашающие песчаные пустыни», где земля не обрабатывается.

О пустынности и неосвоенности южной части Днестровско-Прутского междуречья упоминает и французский дипломат Фуркево в 1579 году: «Эта область мало заселена и мало плодоносит, за исключением пастбищ». Говоря о богатствах Молдовы, многие иностранцы писали, что к северу от моря, то есть в Буджакской степи, земля не обрабатывается и практически пустует. В то время она была заселена лишь ногайскими татарами.

В XVI–XVII веках страну посетили венецианский врач Матей де Мурано (1502), московский посол в Иерусалиме купец Трифон Коробейников (1593), марсианопольский архиепископ Марк Бандини (1646), антиохийский архидиакон Павел Алеппский (1654), французский иезуит-миссионер Филипп Авриль (1689) и ряд других иностранцев. Все они оставили воспоминания о своих путешествиях, осветив различные стороны жизни местного населения и описав некоторые районы страны. Во многих трудах отмечается слабая заселенность степных районов междуречья. И хотя в тот период эти пустынные пространства оживляли лишь многочисленные и еще хорошо сохранившиеся курганные насыпи различных размеров, ни один из путешественников даже словом не обмолвился об этой достопримечательности степного ландшафта малоизвестной страны.

Не заметить курганов было просто невозможно, так как даже сегодня, когда выросли крупные города и промышленные комплексы, а вся степь практически полностью распахана, многие из них обращают на себя внимание. А несколько столетий назад, кроме курганов, ни в Бельцкой, ни в Буджакской степях ничего примечательного не было. Но даже в известном труде Дмитрия Кантемира «Описание Молдавии», написанном в 1716 году и содержавшем множество различных, в том числе и исторических сведений, совсем не упоминается о курганах. Никто – ни любознательные и образованные иностранцы, ни выдающиеся ученые своего времени – не упомянул о курганных древностях региона. Это свидетельствует лишь о том, что данные памятники просто не вызывали у них какого-либо интереса.

Стал исключением лишь знаменитый турецкий путешественник Эвлия Челеби, единственный не только обративший внимание на курганы, но и написавший о них в середине XVII века.

Эвлия Челеби – выдающийся человек даже для своей героической и свирепой эпохи. Он родился в 1611 году в Стамбуле. Обучаясь в медресе при мечети, получил типичное для того времени образование, которое заключалось в изучении Корана, мусульманского богословия и различных языков. Уже тогда обратил на себя внимание хорошей памятью и редкими способностями. По собственному признанию, Эвлия в совершенстве владел не только турецким, арабским и персидским языками, но также греческим (в том числе и древним), сирийским и татарским. Он наизусть читал Коран и прекрасно знал обряд богослужения, разбирался в музыке, рисовании и пении, ему были известны литературное мастерство и правила арабо-персидской и турецкой поэтики. После окончания медресе юноша некоторое время состоял хафизом – чтецом Корана в мечети Айя-София в Стамбуле, откуда благодаря родственным связям был пристроен к султанскому двору. Находясь в свите султана, он продолжил изучение истории, музыки и каллиграфии, однако вскоре был отпущен в регулярную армию в качестве сипахия – кавалерийского воина.

Но военная карьера не прельстила любознательного юношу. Его неутолимо тянуло к путешествиям, и он начинает совершать то близкие, то дальние странствования. Но самое главное, что в каждом из них он ведет подробный дневник наблюдений. Начав с изучения Стамбула, Эвлия Челеби с 1640 года постоянно находится в пути. За свою весьма продолжительную жизнь он объехал всю Малую Азию, Курдистан, Сирию, Палестину, Месопотамию, Аравийский полуостров, Балканы и даже побывал в Африке. Для этого он использовал любые возможности: ездил и как простой путешественник, и по официальным поручениям, нередко и в качестве участника военных походов. Кроме Венгрии, Польши и Австрии он бывал и в других странах Европы, посещал Северный Кавказ и Закавказье, часто проезжал по северному побережью Черного моря.

Эвлия неоднократно принимал участие в военных кампаниях турецких войск и набегах крымских ханов на земли Молдовы, Украины и Приазовья. Дважды побывал в Молдове во время правления господаря Василия Лупу. Так, в 1656 году он присоединился к турецко-татарским войскам для подавления восстания в Венгрии и прошел с ними через земли этой страны. В своей известной «Книге путешествий» наряду с описанием сражений и некоторых городов он вскользь сообщает о множестве курганов, находящихся на молдавских землях на Среднем Пруте. Они, по его мнению, были возведены над могилами турецких военачальников и их воинов во время прошлых походов.

В 1659 году он вновь участвовал в походе на Молдову в составе татарского войска и оставил в книге интересную для нас запись. Когда войско переправилось через «великую» реку Прут в пределах молдавской земли, оно остановилось в месте возле огромного кургана, называемого «Холм Сулеймана». Вот что сообщает Эвлия о его появлении: «На этом месте у султана Сулеймана было великое сражение с семью королями. Обратив врага в бегство, он собрал в одно место всех павших бойцов за мусульманскую веру и насыпал над ними холм. Холм очень высокий», – особо подчеркивает путешественник. Как мусульманин, он нисколько не сомневался, что этот памятник является свидетельством турецкой военной доблести, и сообщает, что на нем имеется даже михраб – особая ниша, сооружаемая обычно в мечети, куда поворачиваются лицом во время молитвы. Далее автор объясняет, что этот холм является могилой «высокославных» павших газиев – воинов-мусульман, прославившихся в «священной войне против неверных». Он пешком поднялся на вершину и фатихой (первой сурой Корана) «порадовал, – по его словам, – души Сулеймана-хана и погребенных там мучеников. Посмотрев на находившееся внизу пестрое войско, я остался в совершенном изумлении», – восхищенно восклицает высокопоставленный участник похода. Этот курган был действительно крупных размеров, если с него можно было увидеть всю армию!