Фургоны встали около берега, Норик, Алек и несколько других мужчин отправились проверять срубленные загодя плоты.

Гарий, притворяясь, что просто болтается без дела, сошёл со своего фургона и прошёл в хвост.

— Привет.

Мона сидела на облучке своего фургона, он запрокинул голову, щурясь.

Отчего так бывает? Вчера — друзья, или даже что-то большее, а сегодня она смотрит настороженно.

— Привет, — всё же ответила.

Как было просто вчера, словно вдохновение накатило. Перед лицом смерти всё то, что его ограничивало — смущение, неловкость, стыд, — показалось неважным, и он делал, не задумываясь.

Может и сейчас так и следует поступить?

— Пойдём, покажу тебе времянки, — предложил Гарий.

— Что я, времянок не видела, — фыркнула девочка. Оглянулась вокруг. — Ну ладно, — словно делала одолжение.

Гарий протянул руку, она с подозрением уставилась на неё, но всё же приняла помощь, спрыгнула вниз. Он как будто невзначай так и продолжал держать её за руку.

Они обошли крохотную пустую деревеньку — всего несколько домишек из грубо сложенных в "лапу" брёвен. Те, кто следил за дорогой и рубил плоты, жили здесь какое-то время. Гарий и сам бывал — в прошлом году прожил целый месяц с братом, пока старшие работали, он был на подхвате, рыбачил и кашеварил. Мальчишка с удовольствием припомнил, как хорошо засыпать под неумолчный шум реки.

Они спустились к воде. Мужчины ворочали брёвна, проверяли плоты.

— А вот здесь, — Мона потянулась мыслью и ловко брызнула в него водой, — можешь построить ледяной мост? Как через тот ручей?

Гарий так задумчиво оглядел реку, словно принял всерьёз её сумасшедшее предложение.

— Нет, вряд ли, — мимоходное касание нитей Узора, хруст, треск, и большой кусок льда, вдруг образовавшийся у берега, медленно потащило, поворачивая. — Будь это озеро… даже в два раза большее, только без течения, тогда, при достаточном времени — без особого труда.

— Угу? — Мона поглядела с сомнением. Махнула рукой, и глыба льда стала подниматься. Вокруг вскипели буруны, иглы и пластинки тонких льдинок с хрустальным звоном обламывались.

Мона шевельнула бровью, удерживая лёд над поверхностью воды. Гарий принял вызов, потянулся мыслью, и какое-то время они сражались за глыбу, тягая её в разные стороны. Глыба с хрустом ломалась, выстреливала парками кипятка и очень скоро развалилась на куски. Гарий принялся намораживать новую, но тут их позвали распрягать фургоны.

— Отведите быков подальше, — велел потом Алек. — И Пегаса, а то взбесятся…

Гарий переглянулся с Моной — "ты думаешь о том же, что и я?". Дети мгновенно сорвались с места.

Девочка успела первой. Опередив приятеля на пару шагов, она вспрыгнула на облучок фургона, а оттуда на неоседланного коня. Пегас фыркнул и переступил ногами. Мона очаровательно улыбнулась с высоты.

— Я тебе поддался, — заявил Гарий.

— Как же, — хихикнула девчонка.

Он только зубами скрипнул, и принялся суетиться, сбивая быков в одно стадо. Остановился перед Беломордым, бык меланхолично щипал траву, поднял морду, слюнявую, в зелени, вопросительно оглянулся на Гария.

— Шевелись, скотина!..

Беломордый только хвостом махнул — так человек отмахивается рукой. Мона откровенно веселилась.

— Ладно уж, — сказала снисходительно. — Помогу…

Небрежно вытянув руку в сторону, погладила струны Узора, и в руку ей прилетел кнут, лежащий на облучке.

Гария пробил холодный пот.

Улыбка гасла на губах Моны, в глазах отразился испуг — девочка осознавала, что натворила. Гарий прыгнул в сторону, не зная, что ему делать, пытаться ли схватить Пегаса за узду, или пытаться мыслью сдёрнуть Мону с коня.

Пегас заржал, поднялся на дыбки — Мона без труда удержалась, захлестнув злополучный кнут вокруг шеи, — и пошёл как-то боком, крутясь и кося налитым ужасом глазом. Мона, обхватив за шею, шептала успокаивающие слова и оглаживала голову.

Быки ревели и суетились, как молодые телята. Гарий изловил повод. Пегас остановился, дрожа крупной дрожью, фыркая и как будто даже икая.

— Эшт… тебя… побери… чокнутая!.. — выдохнул мальчишка. Мона смотрела на него огромными глазами, её губы тряслись.

— С ума сошла? — осведомился Гарий, малость поуспокоившись.

— Я… я забыла, — пролепетала Мона. — По привычке…

— По привычке она… — пробормотал Гарий. — Хорошо ещё, что у Пегаса, кажется, тоже есть привычка к таким штукам. Должно быть, и вправду привык — с его-то хозяином. Да и то, как он его спас тогда — ведь не взбесился от ужаса. А ну слезай!..

Не споря, Мона сползла с коня — это так не похоже было на её обычную лихость. Петли кнута соструились с её руки и легли на траву.

— Ты как? — Гарий, закинув поводья на крюк в стенке фургона, он осторожно взял девочку за плечи.

— Ну я и перепугалась, — сказала Мона, он чувствовал, как её колотило. Девочка шмыгнула носом и ткнулась лицом ему в плечо.

Они так и стояли, пока поуспокоившийся и возревновавший Пегас не толкнул девочку мордой.

— Знаю, знаю, — девочка смущённо отстранилась, погладила коня. — Ну дура же… никогда такой глупости… Извини.

Она охлопала свои карманы, глянула на Гария, тот нашёл у себя какой-то сухарик. Мона предложила коню, тот пофыркал и схрупал.

— Извини, — повторила Мона. — И спасибо.

"Спасибо, что не взбесился от ужаса…" Ни одно животное не выносит манипуляций с Узором в непосредственной близости от себя. А уж если мыследеять прямо у коня со спины…

— Неужели Пегас действительно привык к такому?.. — Мона думала о том же, о чём и он. — К выстрелам и взрывам кони ведь привыкают…

— Сравнила!.. Это всего лишь громкие звуки.

— К выстрелам Пегас привычен. Кнопке случалось стрелять у него под ухом.

— Ах, значит, палила? — зловеще произнёс Гарий. — Алеку будет интересно узнать…

— Ну ты же не скажешь? — Мона затрепыхала ресницами. Что это она вытворяет? Мальчишка спохватился и торопливо захлопнул рот.

— Может быть, и не скажу. И что бы мне такое потребовать за твоё молчание? — продолжил он. Мона странно ухмыльнулась.

— Ну, потребуй… что-нибудь.

— Потом придумаю, — буркнул он, смутившись собственных мыслей.

— Вообще-то, конечно, не под ухом, — сказала Мона. — Просто она каждый вечер разряжала громобой близ конюшен… да ты знаешь.

— Знаю, — усмехнулся он. — И ты поступаешь так же. Именно из-за этой твоей привычки бедный Тролль едва не отправился через тёмную реку… Я не в укор, — поспешил добавить он.

Мона странно улыбнулась, потом её взгляд устремился куда-то вдаль.

— Ну конечно, — девочка уронила руку к громобою, мимоходом огладила рукоять. — Вспомни, как стреляют из этой штуки!

— Зажигают огонь внутри трубки… А!.. — догадался Гарий. — Значит, по-твоему, он всё-таки привык?

— Похоже на то, — Мона покачала головой. — Пирокинез — совсем крохотное воздействие, может, и привык понемногу…

— Что такое пирокинез?

— Создание огня.

— А я и не знал, что это вообще как-то называется, — удивлённо пробормотал Гарий.

— Ну, для нас, простых безыскусных воличей, всё это попросту "мыследеяние", — Мона искоса посмотрела на него. — А вот в имперских школах для каждого воздействия Узором своё определение. Это Алек так говорит… Ой, мы совсем забыли, что сказал нам Алек!..

— Про воздействие?

— Про быков, балда!..

Дети переглянулись. Мона подхватила кнут, который так и валялся у неё под ногами. Гарий вытянул было руку, изображая, что хочет позвать в ладонь другой, девочка ойкнула и размахнулась кнутом, как будто собираясь вытянуть его поперёк запястья.

— Ладно, ладно! — он решил не рисковать, хотя Пегас (привычный?) — стоял не вплотную. Сходил за кнутом пешком, и они принялись отгонять быков в сторонку.

Тролль стоял в отдалении, не желая путаться под ногами, и наблюдал, как мужчины правили плоты. Из одного из домишек на берегу достали несколько десятков вёсел, разобрали. Наверное, ему тоже следует взять себе — негоже бездельничать…