Что он делает, подумал Джонатам. Он же их раскачивает… Луиса наконец-то добралась до него, и через дурман наркотика, отмеренного щедрой щепотью, через скрежет осколков своих костей, встающих на места, он всё равно "слышал" чувства.

Радоничи грозно гудели в такт словам. Когда Алек замолчал, повисла страшная тишина. Одно только слово, и всё сорвётся, и случится бойня!..

Но гений не стал говорить.

Поднял руку. С ногтей капала кровь, только что полученные стигматы пришлись на старые. Брора отшатнулся, опрокинулся на спину. Алек стащил повязку, открыв мёртвый взгляд и пятная чумазое от сажи лицо кровью. Толстяк тихо завизжал, под ним расплылась лужа.

Ударило гулким жаром. Словно хамун, сосредоточенный в малом объёме, охватил жирное тело.

Брора успел лишь вскинуть перед собой руки, то ли в жалкой попытке защититься, то ли в мольбе о пощаде. Прозрачный огонь сжёг крик ещё в горле, слизнул волосы, одежду и кожу, спёк плоть в чёрную корку. В выжженном круге корчилось уже мёртвое тело.

Ещё мгновение, и нестерпимый жар сменился таким же страшным холодом. Земля подёрнулась инеем, камни трескались и звонко стреляли от мгновенного перепада температур. Порыв ледяного ветра зацепил и остальных пленников. Они испуганно отшатнулись.

Алек опустил воспалённые веки. Повернулся в сторону выживших татей.

— На колени, — страшному свистящему шёпоту нельзя было не внять. Разбойники повалились дружно, как дикари, оправляющие свой культ поклонения кровавому богу.

Алек стоял над ними, и его лицо, раскрашенное чёрным и красным, обожжённое и жаром и холодом, действительно казалось маской какого-то свирепого бога.

Неужели он и их тоже…

— Вы все заслуживаете смерти, — произнёс Алек, и никто, ни радоничи, ни тати, не издал ни звука. Ни запричитали, ни охнули, ни сказали "так и надо". — Даю вам отсрочку — год…

И опять никто не вздохнул с облегчением, не издал возмущённый возглас.

— Ваша жизнь и смерть в моих руках, — совершенно мёртвым голосом проговорил Алек. И медленно надел повязку.

От места казни расползался холодный туман.

После полудня через восточные врата Мечты вошёл одинокий странник. Перед ним парили носилки с привязанным человеком.

— Уф-ф-ф!.. — Юлия опустила носилки в пыль. — Нанималась я вам тут всех спасать? Сначала Тролль, теперь этот…

Привратные стражи отсалютовали, растерянно глядя на странницу, на её ношу. Играющие у стены дети испустили радостные кличи.

— Юлия вернулась! — Улитка, которую турнули из дома Лины, с визгом бросилась к ней, повисла на шее. — И с гостинцами!..

Все с любопытством уставились на лежащего на носилках человека. Один сообразительный малёк тут же метнулся в травный дом.

— Кто это? — поинтересовалась Улитка.

— Чтоб я знала!.. — Юлия дёрнула плечами. — Встретила в лесу… вернее, услышала боль, пошла и споткнулась об него. К нему уже дхоу подбирались.

— Неудивительно… — девочка покривилась от отчётливого духа разложения. Нога, перевязанная какой-то грязной тряпкой, воспалилась и опухла, под разорванной штаниной на грязной коже было видно поднимающиеся вверх красные узлы. Раненый дышал тяжело, сипло.

— Заражение крови, — пробормотала Улитка. — Да где там эти?!.

— Уже идут, — Юлия подняла взгляд.

— Почти традиция, — поприветствовала Криста, подходя. Подруги обнялись. — Едва Юлия возвращается, ей тут же нужны целители…

— Не мне, — Юлия кивнула на человека.

Маритэ уже встала на колени возле носилок, поводила рукой.

— Это сделано сталью. Не зубами, не, скажем, шипом хьёрна. А потом за раной почти не ухаживали… или разбередили… бегом, например…

— Где-то я видела этого дядьку, — Улитка задумчиво разглядывала жертву. Выглядел он сущим оборванцем. Истрёпанная одежда, лохматые вечность не мытые волосы, цвет не определишь из-за грязи. Кажется, высокий.

— Взяли, — велела Маритэ.

— Взяли!.. — велел Джонатам, и бревно воспарило вверх. Отлетело в сторону и тяжело грянулось о землю. Парень досадливо дёрнул головой, не пожалела дурманики Луиса. Можно надолго забыть о таскании брёвен.

Из-под груды которых послышался короткий стон. Разбирающие переглянулись и заторопились, их и было-то всего — Луиса и Даниэл.

Тролль оказался жив. Брёвна завалили крепкое тело, сломали руку и чуть не расплющили грудную клетку. Когда его достали из под груды брёвен, он пришёл в себя и, перевязанный, мог бодро ковылять.

А вот Пегий погиб. Охотник отстреливался до последнего. Потом его так и нашли — с разрубленным луком.

Мих отделался несколькими неопасными ранами.

Джураю сильно порезали руку, сломали нос и пробили копьём щеку, вышибив несколько зубов.

Кэвин чуть не умер от кровопотери, не умея закрыть и не имея времени перевязать множество неглубоких порезов.

Чед остался без двух пальцев на левой руке, и ему сильно разбили голову.

Из радоничей погибли пятеро.

Ранены были почти все.

Из пятидесяти девяти разбойников в живых остались только двадцать два. Прознатчик, которого поймал в лесу Джурай, погиб в пожаре, заваленный брёвнами.

Выяснилось, что этот отряд ночных татей состоял из трёх групп разбойников. Все главари погибли — одного подстрелили, другого Тролль достал своей секирой, Алек спалил третьего. Разбойники торопились выболтать всё, что знали, по их рассказам, ни один из главарей не имел амулета связи с высокими. О существовании неведомых помощников знали, и только, ничего помимо того, что уже было сказано о них, сказать не могли.

Зато выяснилось, что статовцы действительно всячески поощряли разбой в Радоне, снабжали отряды находников оружием, давали опытных командиров. Че Кома был статовским дворянином, а ловкий Дага оказался прознатчиком в его подчинении. Также разбойники сказали, что где-то на западе должна действовать ещё одна довольно большая шайка под предводительством статовцев — "самый главный у них такой длинный, морда высокомерная, как будто на дхоу смотрит".

Знакомое описание, подумал Алек. Никак Длинный?

— Никак Длинный? — с удивлением сказал Норик, расплылся в нехорошей улыбке. — Где вы его? Кто споймал?

Он вместе с Максом, Владом и Рустой сидели под навесом у травного дома, что-то степенно обсуждали.

— Я его споймала, — буркнула Юлия. — Вернее, споткнулась об него…

Два стража внесли носилки внутрь травного дома и вернулись на свой пост. Странница тем временем коротко поведала, как повстречалась с длинным.

— Посиди с нами, — предложил огромный Руста. — Расскажешь, где была, что видела…

— Спасибо за приглашение, но я сначала мыться, потом есть… нет, жрать!..

— Так это мы счас! — хором сказали все.

Когда странница, умывшись и переодевшись, вернулась к травному дому, её ожидало несколько вместе составленных столов, уставленных снедью, и толпа любопытствующих. Отправившись за едой, мужчины сообщили новость о возвращении Юлии всем встречным, которые тоже возымели желание поприветствовать её, угостить домашним и выслушать что-нибудь занятное.

— Рассказывай!.. — велела Верея. — Где ты потеряла Жемчуг и остальных и где нашла этого страждущего?..

— Сами рассказывайте, — Юлия набросилась на угощение, как тролль на малинник, давая понять, что пока не подкрепится, чужому любопытству придётся подождать. — Кто он такой вообще, и почему в таком плачевном состоянии?

Участвующие в походе, перебивая и дополняя друг друга, рассказали о первом столкновении, строительстве крепости, бое на реке и побеге Длинного возле самой Мечты.

— Он, кстати, не удерёт снова? — Молчун встревожено оглянулся на травный дом.

— Он не в состоянии удирать, — хмуро сказала Кати, появляясь из двери. Макс вскочил, жена мотнула головой — нет, ничего. Приняла его помощь, бережно придерживая живот, опустилась на место.

— …Потому что просто не сможет ходить какое-то время. Слишком уж досталось его ноге. Очень плохие раны, Маритэ даже меня выгнала…