В 1190 году ушел Владимир из Венгрии, из каменной башни, где держал его король с женою и двумя детьми. На башне поставлен был ему шатер: он изрезал его, свил себе веревку и спустился вниз; двое сторожей ему благоприятствовали, они и довели его до немецкой земли, к императору. Император, узнав, что: он племянник великому князю Всеволоду Суздальскому, принял его с любовью и великою честию, приставил к нему бояр своих и послал к Казимиру, князю польскому, с тем чтобы тот добыл ему Галич, а Владимир взялся за это давать императору по 2000 серебряных гривен ежегодно. Казимир приставил к нему своего вельможу Николая и послал в Галич. Галичане встретили его с радостию великою, князя своего и дедича, а королевича прогнали. Севши опять на столе дедовском и отцовском, Владимир послал к дяде своему — Всеволоду в Суздаль с такою просьбою: «Отец и господин! удержи Галич подо мною, а я божий и твой со всем Галичем и в твоей воле всегда». Всеволод Суздальский послал по всем князьям и к королю польскому и всех привел к присяге не искать никогда Галича под его племянником: с тех пор никто не восставал на Владимира, и он утвердился в Галиче.

В 1194 году умер князь Святослав Киевский; Рюрик Ростиславич заступил его место и в 1195 году послал к брату своему Давыду в Смоленск с такими речами: «Брат! вот мы остались старшими в Русской земле, ступай ко мне в Киев; что будет думы о Русской земле и о братьи, о Владимировом племени, то все покончим и повидаемся подобру-поздорову». Давыд пошел из Смоленска водою и пришел в Вышгород, Рюрик позвал его к себе на обед, одарил богатыми дарами и отпустил. Потом позвал Давыда на обед племянник его Ростислав Рюрикович в Белгород, и там также пировали очень весело; Ростислав богато одарил дядю и отпустил. После этого Давыд позвал к себе на обед великого князя Рюрика с детьми, одарил всех и отпустил; потом Давыд же позвал монастыри все на обед, веселился с ними и роздал им и нищим большую милостыню; потом позвал Давыд черных клобуков всех, и черные клобуки пили у него и получили богатые дары; наконец Давыд угощал киевлян обедом. Между тем с братом своим Рюриком он покончил все ряды о Русской земле и о братьи своей, о Владимировой племени и отправился назад в свой Смоленск. В том же году Всеволод, князь Суздальский, прислал послов к свату своему Рюрику с такими словами: «Вы назвали меня старшим в своем племени Владимировом; а теперь сел ты в Киеве, и мне части не дал в Русской земле, роздал другим младшим из братьи своей; но если мне нет в ней части, то блюди и стереги ее с теми, кому в ней дал часть; посмотрю, как-то вы ее удержите, а мне не надобно». Рюрик начал думать с мужами своими, какую бы волость дать Всеволоду: тот просил у него Торческа, Треполя, Корсуна, Богуслава и Канева, но Рюрик уже отдал эти пять городов зятю своему Роману и поклялся не отдавать их под ним никому. Он не хотел никак нарушить клятвы и потому давал Всеволоду другую волость; но тот не брал и требовал именно городов Романовых.

Была между ними распря большая и крупные речи, и хотели встать между собою на рать. Рюрик призвал на совет митрополита Никифора; митрополит сказал ему: «Князь! мы приставлены от бога в Русской земле удерживать вас от кровопролития; если должна проливаться кровь христианская из-за того, что ты дал волость младшему, и тем обидел старшего, то я снимаю с тебя крестное целование и беру на себя; а ты послушайся меня: возьми-ка волость у зятя своего и дай ее старшему, а Роману дашь другую вместо нее». Рюрик послал сказать Роману: «Всеволод просит под тобою волости и жалуется на меня из-за тебя». Роман отвечал ему: «Батюшка! не ссориться же тебе с сватом из-за меня? а мне все равно: либо дай другую волость вместо той, либо деньгами заплати чего будет стоить». Всеволод получил пять городов, отдал из них Торческ зятю своему Ростиславу Рюриковичу, а в остальные города послал посадников. Узнав об этом, Роман начал слать к тестю своему с жалобами, думая, что тот, сговорясь со Всеволодом, нарочно отнял у него волости для сына. Рюрик отвечал ему: «Ведь я прежде всех дал тебе волость; Всеволод прислал ко мне с жалобою, зачем на нем чести не положили, я ведь объявил тебе все его речи, ты отступился от волости добровольно; а нам как было ее ему не дать, нам без Всеволода нельзя быть, положили мы на нем старшинство во всем Владимировом племени; а ты мне сын свой, вот тебе и волость, равная той». Но Роман не хотел никакой другой волости, подыскиваясь под тестем и не хотя с ним любви: он начал думать с мужами своими и пересылаться с Черниговским князем Ярославом Всеволодичем, уговариваясь с ним идти на Киев. Узнав об этом, Рюрик послал сказать Всеволоду: «Ты, брат, старший во Владимировом племени, так думай и гадай о Русской земле и о своей чести и о нашей»; а к Роману послал бояр своих обличить его и бросить ему крестные грамоты. Роман испугался и поехал в Польшу, к тамошним князьям Казимировичам за помощью; те сказали ему: «Мы бы и рады были тебе помочь, да нас самих обижает дядя наш Мешка, ищет под нами волости; прежде помоги ты нам, чтобы потом все мы ляхи были не розно, но за одним щитом с тобою и мстили бы за твои обиды». Роман послушался их и поехал на Мешку, думая так: «Прилучу его, и если бог мне пошлет, тогда совокуплю всех ляхов воедино и с ними отомщу свое бесчестие и исполню желание свое». Мешка прислал к нему с просьбою, чтобы он не бился с ним, а помирил бы его с племянниками; но Роман не послушался ни его, ни мужей своих и вступил в битву: ляхи ударились с русью, и потоптали ляхи русь, победил Мешка Романа, перебил много в полку его руси и своих ляхов. Раненого Романа дружина принесла во Владимир Волынский. Отсюда послал он к тестю Рюрику, раскаиваясь в своей вине; послал и к митрополиту Никифору с просьбою умолить Рюрика о прощении. Никифор начал ходатайствовать за Романа; Рюрик послушался митрополита и простил зятя, сказав мужам своим: «Если он умоляет меня и кается в своей вине, то я приму его, приведу ко кресту и наделю волостью; устоит он в своем слове, станет меня держать отцом и добра мне хотеть, то я по-прежнему буду держать его сыном». В тот же год Рюрик, сославшись со сватом своим Всеволодом и с братом Давыдом, послали мужей своих к Ярославу и ко всем Ольговичам сказать им: «Целуйте нам крест не искать нашей отчины, Киева и Смоленска под нами, и под нашими детьми, и под всем нашим Владимировым племенем: как нас разделил дед наш Ярослав по Днепр, а Киев вам не надобен». Ольговичи отвечали Всеволоду: «Что ты говоришь о Киеве, что блюсти его под тобою и под твоим сватом Рюриком, то в том стоим; но если велишь отказаться от него навсегда, то мы не венгры и не ляхи, но одного деда внуки; при вашей жизни не ищем его, но после вас кому бог даст». И были между ними большие распри и крупные речи, и не уладились. Всеволод, желая оправить все племя Владимирове, хотел в ту же зиму выступить против Ольговичей; те испугались и послали к нему мужей своих кланяться и обещаться быть в его воле: он поверил им и сошел с коня. Но в ту же зиму Ярослав Всеволодич Черниговский с братьею своею преступили крестное целование, начали войну против Мстиславичей и взяли в плен Мстислава Романовича, племянника Рюрикова.

В 1196 году Рюрик, подумавши с мужами своими, послал сказать свату своему Всеволоду, князю суздальскому: «Как ты уговорился со мною и с братом Давыдом сесть на коня о Рождестве Христове и сойтись всем в Чернигове, то я и соединился с братьею и с дружиною своею и с дикими половцами и сидел совсем готов, ожидая от тебя вести; ты же ту зиму не сел на коня, поверив Ольговичам, что они будут на всей нашей воле; я, услыхав об этом, что ты не сел на коня, распустил братью и диких половцев, а с Ярославом Черниговским целовал крест на том, что не воевать до тех пор, пока или уладимся все, или не уладимся все; но теперь, брат, мой и твой сын Мстислав, сидит пленником у Ольговичей; так не мешкая сел бы ты на коня, и, соединившись где-нибудь, пометили бы мы за свою обиду и за свой стыд, племянника своего выручили бы и правду свою отыскали». От Всеволода не было вести все лето. Осенью пришла весть, что Всеволод, соединившись с Давыдом Смоленским, пожег Черниговские волости.