Девушка улыбнулась мне:
- Ты меня нашел. Спасибо, Ред. Прошу прощения за все.
- Да пустяки, - растерялся от ожидаемой, но непривычно резкой смены двух противоположных по сути характеров.
- Заварила я тут кашу, - протянула девушка, осматривая комнату и все больше и больше заполняя глаза влагой.
Бах! Вместе с остатками стула она упала на пол, а Габерон победно захохотал. Кто ж поймет, когда этот вампир мертвый, а когда притворяется? Он стоял передо мной, над поверженной Ктори, и смотрел мне прямо в глаза, чуть щурясь, как будто невидимо улыбался. Что-то мне подсказывало, что ему хватит пары ударов для того, чтобы переломать меня, как гороховый стручок. Ну а мне хватит пары ударов... чтобы переломаться.
- Подлый прием, - поморщился я.
- Чтобы выживать, любые приемчики удобны. Правила приличия выдумали такие трусишки, как ты или твоя напарница.
- Я тоже оборотень, не боишься, что не справишься? - Писклявым от страха голосом пригрозил я. Стук сердца в этот невероятно волнующий и дерзкий для избалованного ребенка из богатой семьи момент напоминал соревнования двух профессиональных барабанщиков на скорость ударов.
Вампир неплохо держался. У него тоже были синяки, зато никаких кровотечений, в отличие от Ктори, разве что дышал тяжеловато. Я, конечно, не специалист, но вдруг лимит врага скоро исчерпается?
Для чего вампиры пьют кровь? Нет, я некорректно придумал вопрос. Для чего людям кровь? Даже не имеющий специальных знаний скажет, что без нее человеку не выжить. И, меныр возьми, он окажется прав! Ненаучно, но от этого не менее верно. Людям нужна кровь, как воздух, причем эти явления между собой связаны, как связаны ездовые жуки и их погонщики. Я не лекарь, поэтому не смогу по памяти дословно процитировать сведения из книги про Разнокровных, но могу сказать своими дилетантскими словами.
У вампиров кровь организмом не производится, поэтому они должны постоянно пополнять ее запас. Поскольку она ничем не поддерживается, то имеет пренеприятное свойство иссушиваться, что вампирам не по нутру. Если чуть-чуть изменить слова известной песни про нрагов, "вампиры бывают кусачими только от жизни вампирской". Погибать не хочется - вот и вынуждены пить. Беда в том, что многие слишком активно пользуются преимуществами, которые дает это заболевание.
Если кровосос ведет активный образ жизни и днем, и ночью, ему хотя бы раз в сутки нужно напиваться. Точного объема, который нужно выпить для полноценного существования, назвать я не могу; вряд ли они выпивают все до капли. Полагаю, пьют пока мучит жажда - точнее всего отмерять нужное организму количество крови сможет лишь сам организм. А что бывает с человеком, у которого высохла... вытекла часть запаса этой красной соленой жижи? Поплохеет ему. Сознание может потерять, голова будет кружиться, слабость будет. Так и с вампирами, но немножко иначе - они не могут потерять сознания.
Сейчас вампир измотан, но еще двигается. Главное додержаться до того состояния, когда он стену или кровать за меня примет, и тогда нанести решающий удар, отомстив за Ктори.
В теории все легко, но на практике слишком больно. Надоело терпеть боль! Но не терпеть ее нельзя физически.
Про боль я начал говорить потому, что вампир начал нападать. Думаю, силы у него и правда порядочно исчерпались, он это почувствовал, поэтому не стал оттягивать неизбежное.
Удары посыпались на меня не так быстро, как на Ктори (экономил все-таки силы уже довольно старательно), и их почти получалось отражать. Краски сгущало то, что он где-то учился искусству боя и был опытным бойцом, не понаслышке зная, когда лучше отвести от себя удар и когда лучше ударить. Ктори, надеюсь, не умерла и лишь без сознания; может, попробовать растолкать ее?
На толчки ногой не реагирует, а на более аккуратные я сейчас не способен, время поджимает. Плохо, плохо. Хуже не придумаешь! Старый вампир сильнее и быстрее меня, и побеждает, похоже, играючи.
Коленная чашечка, почти вся правая рука, левая щека в двух местах и левая лопатка сильно болели после умелых ударов врага. Я пока что сумел нанести ему четыре слабеньких, и то по бьющей меня руке. Отдать контроль над телом другой части меня не вышло, видимо, маловато в этом опыта. Совесть говорила, что я просто бездарен по сравнению с ней.
- О, палка! - Я поднял половину табуретки, намереваясь использовать ее если не как дубинку, то как длинный тонкий щит. Габерон презрительно посмотрел на бесполезное махание деревяшкой:
- Менырам на смех. Почему ты просто не сдашься? Мы уже минут пять так кружимся. Не устал, что ли? Может, я бы тебя так пощадил!
- Устал, что ли, - перекривлял я его. - Но сдаваться высший класс не умеет! Проиграть, но с честью!
Что за безрассудный дурак выдумал эти правила для аристократов, которые я должен слепо выполнять? Если он следовал своим же правилам, что сомнительно, то его должны были победить на первой же дуэли. Но в чем-то его понимаю: когда говоришь эти слова, что сдашься только через свой труп (что до слез верно описывает последствия), то в сердце загорается лишний очажок энергии, называемый гордостью. Ты гордишься своим происхождением, тем, что тебе не чужда честь и доблесть, что ты стоишь выше остальных и должен быть снисходительным и великодушным к этим грязным, оборванным, бесчестным мошенникам.
- Редви, Ктори, если вы еще живы! Сюда... они..! - Заорал Велуд, еще не добежав до порога. И я, и Габерон остановились и уставились на дверь, совсем как вампир после моего вопроса.
Лесник с перевязанной рукой вбежал в дом и, одновременно стараясь отдышаться, махал руками, показывал на дверь и издавал звуки вроде гусиного шипения. Я недоверчиво покосился на вампира, тот покосился на меня, и я понял, что он заинтересован в происходящем не меньше моего. Бой отложен минимум на целых двадцать секунд.
- Кто - они? - Опасливо спросил я.
- Стража! Лучше закрыть дверь, - наконец смог выдавить из себя Велуд.
- Стража? Что поделать, - Один из "сыновей" Нигиза сплюнул на пол и решил задействовать все свои силы, чтобы успеть еще убежать и не попасться под арбалеты стражи поселка.
По моей голове пришелся удар такой силы, что все расплылось и я даже не успел ничего понять.
Уловить получилось лишь то, что почему-то мир вокруг стал не таким, как прежде. Мне так понравились разноцветные пятнышки, что не хотелось их покидать. Такие красивые, мягкие, хочется взять и потискать! Как из-под водной толщи, слышатся какие-то мягкие низкие звуки. Пятнышки зашевелились... сколько же радости они несут! Как оклемаюсь, обязательно заведу себе одно такое домой.
Когда оклемался, стало стыдно за мысли, которые меня посещали в тот момент. Но вы же понимаете, получить от старого вампира оплеуху на околозвуковой скорости - не шутка, и даже не бородатый анекдот. Повезло еще, что сумел собрать сознание в треснутый на время сосуд своей головы.
Ясно взглянул на мир я сразу после того, как перед этими самыми глазами произошел взрыв темно-серо-коричневого большого пятна, сопровождаемый громким глухим стуком падения тела на пол. От этого шока и контраста цветного с темным я посмотрел на избушку заново, старыми глазами. Упал вампир, и он не подавал признаков жизни. Умер? Как? Я его победил, или леснику получилось вымотать его до последней капли крови?
- Я остановил ему сердце, - сообщил Велуд, заметив, что я очнулся. Почему-то мое тело валялось локтя на четыре правее того места, где стояло некоторое (какое?) время назад.
Ктори еще была без сознания, она лежала, вся в крови и ранах, на куче свежих дров из бывшей мебели. Снаружи слышались воинственные крики охранников, и они становились все громче.
Велуд на несколько секунд выбежал и вернулся с Кториной перчаткой, небрежно швырнул ее мне и быстро поднял вампира, чтобы выкинуть его из комнаты. Труп начинал вонять, и так сильно, как будто уже три недели тут лежал.
