– Текст дополнения находится у князя Г.? – спросила Амалия.

– Да, и в это воскресенье он устраивает в своем особняке бал. В честь дня рождения мадемуазель Лежандр, своей… хм… хорошей знакомой.

Баронесса отлично знала, что мадемуазель Лежандр, известная актриса, является любовницей немецкого посла, который души в ней не чает, и поэтому не стала задавать ненужных вопросов.

– Документ, – продолжал Осетров, – находится в шкатулке в его кабинете. Сама шкатулка, как нам стало известно, из красного дерева, с перламутровой инкрустацией в виде вееров и драконов на крышке. Китайский стиль. – Тут он все же позволил себе улыбку. – Ключ от кабинета только у князя Г. и его личного секретаря Карла фон Лиденхофа. Сам кабинет в отсутствие хозяина охраняют две свирепые собаки, но я верю, что вам удастся что-нибудь придумать.

– Нет, – с сожалением покачала головой Амалия, – придумывать придется вам. Князю Г. отлично известно обо всех моих проделках, и он не пустит меня на порог своего дома. А что касается секретаря… Фон Лиденхоф просто ненавидит меня, и у него есть на то причины. Лучше подкупите чиновника в берлинском министерстве, пусть он принесет вам копию дополнения за деньги.

– Это уже было сделано, – усмехнулся Осетров. – Но наших людей обвели вокруг пальца. Мы проанализировали текст, который нам доставили, и поняли, что он – фальшивка. Кроме того, похоже, что нашего человека в Берлине разоблачили, и ему спешно пришлось уехать. Во что бы то ни стало нам нужен настоящий документ.

– Тогда подкупите мадемуазель Лежандр.

– Уже пытались множество раз, и не только мы, – заметил Осетров. – Но актриса тверда, как кремень. На все предложения отвечает одно: ей нравится князь, который, кстати сказать, очень хорошо с ней обращается, и ей нет дела, немец тот или папуас, а потому она не станет делать ничего, чтобы ему навредить.

Глаза Амалии сверкнули.

– В самом деле? Любопытная дама эта мадемуазель Лежандр! Надо будет как-нибудь сходить на ее представление.

– Фон Лиденхофа тоже подкупить невозможно, – продолжал Осетров. – А слуг и посторонних в кабинет просто не пускают.

– А маркиз Алмейда? – спросила Амалия. – Ведь он увидит текст дополнения. Может быть, удастся привлечь на нашу сторону его?

– Вряд ли у нас будет время. Маркиз приезжает в Париж на один день, как раз тот самый, когда состоится бал, и к тому же остановится в особняке князя. После бала маркиз Алмейда сразу же вернется на родину.

– Надо же, как интересно… – пробормотала баронесса. – А князь Г. знает маркиза в лицо?

Осетров с укоризной покосился на нее.

– Амалия Константиновна, конечно, мы об этом уже подумали. Увы, князь и маркиз знакомы лично, так что ваш план – украсть или задержать маркиза и послать вместо него нашего агента – не удастся.

– Кто вам сказал, что таков мой план? – вскинула брови баронесса. Но Осетров не был расположен тратить время на споры.

– В данной ситуации мы можем рассчитывать только на себя, – твердо сказал он. – Все, что мы смогли сделать, так только узнать описание шкатулки от одного из лакеев, и то за большие деньги. Кроме того, у нас есть описание предстоящего бала, список гостей и план особняка и сада. Так что теперь, Амалия Константиновна, дело за вами.

– И как же вы себе это представляете? – уже сердито спросила баронесса. – Что я залезу в особняк посла, который охраняет чуть ли не полк пруссаков, и никто меня не заметит? Или что я приду на бал в числе гостей, неузнанная, утащу сверхсекретную бумагу, и никто ни о чем не догадается?

– А вы проверьте вашу почту, – мягко предложил Осетров. – Уверен, что найдете в ней приглашение на вечер в особняк князя Г.

Амалия вздохнула.

– Ваша работа? – без обиняков спросила она.

– Конечно, – усмехнулся ее собеседник. – Я намекнул мадемуазель Лежандр, что вы гораздо красивее, чем она, но в обществе застать вас почти невозможно, потому что вы все время путешествуете. Разумеется, ее начало мучить любопытство, она стала сомневаться, расспрашивать ваших знакомых и в конце концов захотела увидеть вас лично. Не исключаю, что в особняке князя за каждым вашим шагом будут следить, но ведь вам же не впервой справляться с такими вещами. И потом, там окажется столько гостей, что уследить за всеми будет просто невозможно.

– И вы полагаете, что во время бала я смогу украсть дополнение к договору? И ни князь Г., ни Карл фон Лиденхоф, который чертовски сообразителен, даром что мерзавец, – словом, никто из них не сумеет меня перехватить?

– А это уже ваша забота, Амалия Константиновна, – отозвался Осетров. – Если вам нужна помощь, поверьте, мы сделаем все, что в наших силах. Потом, никто же не говорит, что нам нужен непременно сам документ. Будет достаточно, если вы прочитаете его, запомните и положите на место, а текст потом перескажете нам.

Он заметил, что Амалия вновь смотрит в окно, и, проследив за направлением ее взгляда, увидел молодого человека без шляпы, который двигался по набережной в направлении Лувра. У Осетрова была прекрасная память, и он сразу же вспомнил, где уже видел его лицо. Конечно, на Иенской улице!

– Un espion?[5] – пробормотал он. – Интересно, как он нас нагнал?

– Мы долго стояли на перекрестке, когда впереди опрокинулся фиакр, – отозвалась Амалия. – Нет, это не соглядатай. Соглядатай – тот бодрый старичок с собакой, который идет и делает вид, что ни на что не обращает внимания. А юноша просто обманутый влюбленный.

– Откуда вы знаете? – с любопытством спросил Осетров.

– Если молодой человек входит в дом, где живет красивая девушка, со шляпой на голове и с букетом в руках, а выходит через несколько минут без букета и шляпы, которую явно забыл, да еще с таким лицом, – можете не сомневаться, что он получил отставку. – Амалия вздохнула. – По-моему, – будничным тоном добавила баронесса, – он идет топиться.

– Амалия Константиновна!

– Конечно, я права. Он обходит все мосты, которые попадаются ему по пути, но где-то много людей, где-то стоят полицейские, а где-то ему просто не нравится. Однако в любом случае то, что юноша задумал, не слишком умно.

– А о какой красивой девушке идет речь? – поинтересовался Осетров.

– О внучке госпожи Светлицкой, ее зовут Лиза. По крайней мере, вышел он именно из их дома.

– А, госпожа Светлицкая! – усмехнулся Осетров. – Невыносимая особа, должен вам сказать. Из тех, которые считают, что мир должен вращаться вокруг них только потому, что так им хочется. Внучка ее довольно мила, но я бы не назвал ее красавицей. И уж, во всяком случае, не думаю, чтобы кто-то пожелал из-за нее топиться.

– Вы все-таки считаете моего бедного влюбленного шпионом?

– Конечно, Амалия Константиновна. Посмотрите, какая у него располагающая к себе внешность, какой положительный вид. Такие обычно и являются мошенниками.

– В самом деле? – протянула Амалия, и интонации ее голоса заставили Осетрова взглянуть на нее внимательнее. – Ну, мы еще посмотрим!

– Вы что-то задумали, баронесса? – Осетров невольно встревожился. Мысли собеседницы, судя по всему, были заняты вовсе не тем, что ему надо, и он попытался вернуть ее на землю. – Убедительно прошу вас, если это не имеет прямого отношения к нашему делу, отложить задуманное до другого раза.

Амалия улыбнулась.

– Боюсь, что это как раз не терпит отлагательства, – ответила она и, постучав в стекло, велела кучеру остановить карету у следующего моста.

– Так что, сударь, – капризно спросил король, – вы наконец будете прыгать или нет?

Веничка Корзухин с трепетом покосился на статую и убедился, что ему померещилось. Разумеется, конь не сдвинулся с места, равно как и всадник, однако в сумерках Веничке показалось, что Генрих улыбается.

Тут парижский ветер донес до Венички аромат флердоранжа, и наш герой все-таки догадался посмотреть в другую сторону. В нескольких шагах от него стояла дама в бледно-зеленом платье, нетерпеливо постукивая ножкой. Веничка смутился. Он еще готов был примириться с тем, что статуя двигалась и вела себя как живая, но у него не укладывалось в голове, отчего молодая и красивая дама вдруг пожелала с ним заговорить. С точки зрения Венички, его личность не могла представлять для нее совершенно никакого интереса.