Я сплюнул на песок густую, вязкую слюну полную мелкой пыли, противно скрипевшей на зубах, отвязал флягу и сделав маленький глоток прополоскал рот от этой дряни. Закутав лицо платком до самых бровей, взглянул в сторону огромного дромадера, на котором ехали наши женщины, справой стороны в люльке лежала Латифа, укутанная, так что б ни одна песчинка не могла до неё добраться, с левого бока ехала Джабира. Впереди на своем мышастом жеребце ехал Юсуф, великолепный скажу вам конь. Да!! Да за такого коня и тысячи монет было мало. Небольшая голова с выпуклым лбом, чуть суженная морда. Густая челка темного цвета чуть прикрывала большие глаза с тонкими веками и густыми ресницами. Когда он поворачивал свою чуть выгнутую голову и кидал в мою сторону свой огненный взгляд, то казалось, в нем прячется тысяча шайтанов готовых умчаться вдаль. Прямая спина, длинный круп, большая грудь. Не высокая холка с короткой гривой, маленькие, слегка заостренные, подвижные уши и пышный хвост, который это гордое животное держало высоко, как египетская кошка, с грацией которого ступало по песку. Я мысленно поцокал языком, глядя на эту красоту. Увидев этого коня два дня назад, просто был поражен до глубины души. Я захотел, во весь опор мчатся на встречу ветру, раскинув руку в стремлении обнять этот огромный мир.

«теперь понятна, злость Юсуфа, когда он вернулся, я бы то же не отказался от такого скакуна»

Юсуф с гостеприимством щедрого хозяина предложил прекрасный напиток, от которого как ценитель я не смог отказаться. Прихлебывая из маленького стаканчика заедая халвой с лепешками на кислом молоке вымоченных в меде. Не знаю как другие правоверные, а любил вечерние трапезы, — на пустой желудок ифрит приснится, — говорила моя мама. И всегда хоть кусочек хубза (хлеба) съедал перед сном. Насытившись, я поблагодарил гостеприимного хозяина. Перекинувшись парой ничего не значивших слов, я решил осмотреть Латифу перед сном. — Как самочувствие Госпожи?

— Она спит и думаю будить её не стоит, — Юсуф поставил на стол пиалу, — Мы с вами не договорились, мое предложение, таково: Вы сопровождаете нас до Химса, по прибытию на место я предоставляю вам возможность, лечит госпожу до её выздоровления, за это вы получите отдельную плату.0н замолчал продолжая рассматривать меня. Я не прерывал, ожидая продолжения.

— Я много воевал, видел разных лекарей, но честно скажу, поражен до глубины души Вашим мастерством, с которым Вы сумели спасти мою… — Замолчал, посмотрев в сторону кровати и, улыбнувшись, склонил голову в легком поклоне. — Те коновалы, только и могли что отрезать, а вам удалось то, что немногим под силу, честно, то я и не знаю лекарей вам подобных.

Я смотрел на него, слушал, что он говорит, пытался понять. «Что им движет в стремлении заполучить меня качестве личного лекаря. Никогда я, не служил никому и не буду. Не могу я долго жить на одном месте. Спокойная, размеренная жизнь не по мне. Невозможно учится, оставаясь на месте. — Движение это жизнь. Продвигаясь вперед, я, каждый день, час, минуту, познаю, что-то новое не изведанное»

— Я провожу вас до Химса, но не останусь, в городе мы расстанемся, я должен идти дальше.

— Куда Вы идете уважаемый Мухаммад, что движет вами, ведь вы уже немолоды, неужели не хотите покоя? — В его взгляде сквозил интерес.

— Господин Юсуф я хотел бы не обсуждать мотивы своих поступков.

— Прошу меня извинить, за мою бестактность по отношению к вам, — Юсуф, склонил голову в поклоне.

Я сделал рукой жест, показывая что простил, — Согласившись сопроводить вас, прошу только об одном, впредь не допускать таких расспросов, поверьте, они мне неприятны. Второе, наше выдвижение зависит от состояния госпожи Латифы, не раньше чем через три дня мы сможем тронутся в путь.

— Увы, уважаемый Мухаммад, у меня нет трех дней, сегодня возвращаясь от ростовщика, встретил общего знакомого, он рассказал мне что через шесть дней мы с госпожой должны быть в Химсе и заявить свои права на наследство. Самое большое сможем задержаться здесь до завтра, до вечера. В ночь должны будем отправиться, иначе не успеем дойти.

Сможете сделать так что Госпожа спокойно перенесет дорогу? Что для этого понадобиться? Я уже нашел проводника и договорился на завтра. Так что от Вас теперь зависит жизнь, Латифы. — закончил он, шепотом, наклонившись вперед.

«Шкатулка просто открывалась, готов или убить свою дочь или сделать её богатой. И каково же наследство, если надо так гнать, подвергая жизнь риску. Может стоит принять предложение? Покой, размеренная жизнь, отсутствие риска, возможность…. Как там говорил мой учитель. — Хочешь знать, сколько длится вечная любовь, зайди через месяц. Так же и благодарность богатых, зайдите через месяц. От задницы отлегло, и лекарь сразу становиться дармоедом или того хуже врагом, потому что узнал многое и опасен, стал для богатея, познал слабость его. Видел как он в дерьме и крови валялся перед тобой, умолял спасти ему жизнь, они не забывают такого, никогда. Сколько раз я спасался бегством?

Вот то тоже, два города для тебя закрыты Мухаммад, хочешь, что б еще один закрылся»

Я мысленно усмехнулся, продолжил разговор, — Господин Юсуф, заботы о благополучии госпожи Латифы, достойны восхищения, я, думаю, что и отец, прими Аллах его душу, хлопотал бы с не меньшим усердием и радением. Только не в этот раз госпожа, может не пережить, я немного знаю эту местность, что б дойти в срок указанный Вами, мы пойдем через пустыню. Вы бывали в этой пустыне? Там нет воды. Нет дров. Не на кого охотится.

Это мертвая земля.

— Ваша тревога мне понятна, как и забота о здоровье Госпожи, — Он кивнул головой, соглашаясь с моими доводами, — Я, то же знаком со всеми местными прелестями, лет пять назад мне пришлось, выполняя поручение провести в этих землях два месяца, могу сказать, здесь жить можно, но крайне тяжело. За проведенное здесь время я успел обзавестись кое, какими знакомствами и даже сумел оказать услугу одному из старейшин племени проживающего там. Так что проводник не будет стоить больших денег, этим они отдадут долг чести. Проводник, его зовут, Салим Халфан Хамад эль-Жазали, приведет с собой пять верблюдов. Он бадауин и знает все тропы, по которым можно дойти. Как можно будет везти Госпожу, что для этого вы должны сделать? Весь переход через мертвые земли займет две дневки, идти будем по ночам, в этой местности всегда так ходят, днем спим.

Завтра вечером он прибудет сюда, что б забрать нас. — Он замолчал, глядя на меня пристальным взглядом.

«Ну что Я говорил, дай палец, откусят по самую пятку»

— Что вы хотите услышать? Могу сказать, да! госпожа Латифа может ехать. И что потом когда, она умрет. Вы же, Уважаемый Юсуф, обвините меня, в её смерти и будете говорить всем, что это Я убил её. Вы это хотели услышать?

— господин Мухаммад, — начал он, но я, не дав ему договорить, прервал его, — Я знаю что ВЫ, скажите, Вы поклянетесь, Аллахом, что на все это воля Всевышнего. Поверьте, слышал дважды и дважды меня, потом хотели убить. Моё слово таково, два дня. Через два дня мы отправимся в любую поездку, тогда точно смогу поручится за здоровье и жизнь Госпожи Латифы. Сейчас она еще очень слаба, её нельзя переносить, можно повредить рану.

— Но вы можете ей дать лекарства, которые её поддержат, наполнят силой? Я знаю что такие у вас, лекарей есть. Мертвого идти заставляют.

— Да есть, и я знаю состав. Но это только для воинов. Для женщин они бесполезны, им не надо жертвовать свою жизнь, Аллаху, женщины умерев от этого бальзама, попадут в ад, как самоубийцы.

Он улыбнулся, — Господин Мухаммад, мне нравится настойчивость, с которой вы защищаете здоровье и жизнь госпожи Латифы, Я, теперь уверен, что ей ничего не угрожает — После этого он встал, приложив руку к груди, поклонился, — Да будет так, через два дня мы отправляемся.

Я встал, поблагодарил за угощение и беседу вышел из комнаты.

«Как говорил учитель, — если ты увидел улыбку змеи, значит, ты увидел свою смерть»