— Ну не так уж и холодно, прохладно, да.

— Да я не об этом.

— А о чем?

— Две луны назад мы с тобой, где были?

— А…. Ты об этом. Пустое. Я о другом думал….

Ибрагим повернулся ко мне, сверкнула улыбка, — О Господи спасибо, что сподобил раба своего и наставил его на путь истинный, спасибо тебе Господи. Мухаммад как оно тебе?

— Ты о чем? — Шевелится, не хотелось, не смотря на все попытки, днем не удалось отдохнуть. Сначала пришел один кочевник, у него разболелись зубы, пока с ним провозился…. едва уговорил, что надо вытащить больной зуб. Потом иблис притащил ещё одного, за ним следующего, ещё …. Мне даже показалось, что дух пустыни за что-то обиделся на бадауинов и послал им все несчастья какие только можно и все за один вечер. А в довершении пришел Яхья и мы с ним просидели довольно долго, разговаривая просто ни о чем, а когда он ушел, то оказалось что солнце уже над самыми верхушками далеких барханов. Полуденная жара спала, и стоянка превратилась в людской муравейник, где каждый занимался своим делом и только мы с Ибрагимом, бездельничали. Вещей у нас было всего ничего, мы их покидали в мешки и просто сидели на камнях, глядя на уходящий караван. Ибрагим потом все равно заставил шевелиться, и мне пришлось идти за ним до соседней гряды, где мы сейчас и сидели. Я выпросил у него немного времени для отдыха. Он согласился, но из-за своего характера не смог долго молчать.

— Тебе понравилось думать?

— Ибрагим!

— Скажи, каково оно хоть раз в жизни подумать?

— В отличие от тебя я всегда думаю прежде чем хоть что-то делать. Кто нас затащил сюда? Я что ли? Это ты поперся к этому каравану и стал договариваться, ещё мою кольчугу отдал им….

— Если бы я не отдал твою кольчугу, нас бы уже давно собаки сожрали бы. Нам с тобой жить оставалось до утра. Мухаммад, у тебя совесть есть? Ты вообще, о чем говоришь?

— О том что ты не дал времени чтоб всё обдумать, затащил сюда и теперь меня же обвиняешь….

— Да не обвиняю, а просто говорю:- что это уже было. А ты мой друг, виноват во всем этом не меньше меня.

— Да я виноват, и не отказываюсь. Давай оставим этот глупый спор на потом, а сейчас нам надо идти, ты запомнил куда?

— Да. — Ибрагим встал во весь рост, передернул плечами и отправился за оставленными нам верблюдами.

«Опять дорога, опять путь, сколько лет я скитаюсь? Много. Может стоит подумать о том чтоб найти место и спокойно пожить? Эх. Кого ты собрался обмануть Мухаммад? Самого себя? Да тебе высидеть на одном месте…. подвиг подобный исходу евреев из Египта. Хотя была пара „подвигов“ но об одном вспоминать не хочется, а второй ….»

— Доброго утра вам у уважаемый Мухаммад. Как поживают ваши стада? Хорошо ли напоен ваш скот, хватает ли ему воды? — Сидевший передо мной раскосый человек, одетый в расписной шелковый халат необъятных размеров, обмахивался меленьким веером. Но всё равно его жирное лицо лоснилось от пота.

Глядя на него, в голове проскочила мысль «Бросивший заниматься физическими упражнениями часто чахнет, ибо сила его органов слабеет вследствие отказа от движений»

Но здесь я был не согласен с этим высказыванием. Некоторое время назад нам пришлось идти вместе в одном караване, и он подвергся нападению разбойников. Я думал, что эта туша, которую с трудом тащил верблюд, забьется куда ни — будь и будет трепетать от страха…. Да уж, я многое отдал за то чтоб посмотреть это ещё раз. От страха трепетали разбойники, когда Ли Шун соскочил на песок и устроил побоище, практически в одиночку разогнав банду, нет отбивались все, но он был главным героем.

Когда этот толстяк, взметая полами своего халата, пыль и песок, ворвался в ряды противника, его сначала не восприняли как угрозу, а потом стало поздно. Он завертел своим посохом так, что казалось он, порхает в воздухе без посторонней помощи. Меня обучали немного биться на палках, но то что видел сейчас…. Да! Это была работа мастера. Бедные разбойники. Разбитые головы, сломанные руки, это были мелочи, и когда он разбил череп лошади упавшей подмявшей под себя всадника, на него обратили внимание все. Ведь по давней традиции лошади считались ценностью, их не калечили и не убивали. А этот купец разошелся так, что мы отступили от него в страхе за свои жизни. В общем отбились.

Вечером я подсел к нему у его костра и разговорившись мы продолжили путь вместе.

— Всё хорошо Ли Шун, только в путаетесь немного в приветствиях, ваши вопросы задаются кочевникам для которых вода и скот символ жизни.

— Да? Опять ошибся? Ну что поделать, я ещё учусь. Спасибо вам за то что взялись обучать меня.

— Ли! Кто кого ещё обучает? — Я поднялся на ноги и поклонился ему. Как он мне в прошлый раз объяснил ученик должен первый приветствовать своего учителя и при этом сложить руки на груди.

Он рассмеялся и повторил за мной мои довольно неуклюжие движения, — Ладони сомкнуты, мизинцы отведены в стороны. Поклон. При поклоне смотрите на свои ноги и склоняйте голову так чтоб учитель видел ваш затылок. Да! Именно так. Вы старательный ученик, Мухаммад.

— Я стараюсь.

— Думаю мы с вами можем до самого вечера изливать друг на друга слова благодарности и выказывая свое красноречие. — Он склонился в изысканном поклоне.

— Да уж, нам стоить заняться делом. Прошу вас. — Я прошел к двери комнаты, и распахнул ее, пропуская своего гостя вперед. Мы вышли во двор.

— Я пожалуй оставлю свой посох, постоять здесь, — С этими словами он прислонил его к стене. — Так будет честней.

— Вы разрешите? — Подойдя ближе, попросил дозволения осмотреть его оружие.

Он вложил мне его в руки.

— У — ух! — Посох был довольно увесистый, где то с половину барана. Концы заделаны бронзовыми накладками и по всей длине опоясаны кольцами.

— А зачем кольца?

— Я не глядя могу выкинуть его в сторону, при этом буду знать сколько и куда могу сдвинуть ещё.

— Тяжелый.

— Он и должен быть тяжелым, иначе не будет ломать кости, а только оставлять ссадины и ушибы. Вы лекарь и должны знать про это.

— Про это знаю, я к тому, что как его вертеть?

— Ну и ваш тоже не из легких. — Он окинул взглядом палку, бывшую у меня в руках.

— Да это так, дубина, от собак отмахиваться. Меня учили, немного.

— Покажите?

Кивнув головой, я прошел на середину, усыпанного песком дворика. Встал по середине. Взяв палку в правую руку, поставил вдоль тела, чуть отведя в сторону. Сделал вперед один шаг, подкинув выше, перехватил его второй рукой и нанес хлесткий удар по воображаемому противнику, отступил назад, вкинул вверх свою клюку, якобы отбивая выпад, ткнул ногой.

И закружился по двору в вихре боя.

Когда замер, закончив поединок, Ли Шун удовлетворенно кивнул, — Да есть что-то такое что достойно внимания. Но ваши удары в основном сверху вниз, рубящие, и вы почти не делаете тычковых выпадов. А это снижает ваши возможности как воина. От половины ваших атак можно просто отойти в сторону, а вторую половину отбить с уроном для нападающего. Вы побеждаете за счет скорости, а надо думать, и каждое свое движение продумывать, перед тем как напасть. Иногда достаточно только один раз стукнуть противника и он будет выведен из строя. Смотрите.

Он забрал из моих рук палку, встал на мое место и подозвав поставил напротив себя — Стойте спокойно и ничего не бойтесь, я только обозначу места попаданий.

Он отошел от меня…. И воздух взорвался вихрем ударов. Глаза не успевали следить за всеми его движениями, я только чувствовал легкие прикосновения. Предплечье, кисть, голова, живот. Самый его низ, колено, грудь, стопа, нижняя челюсть. Горло и в завершении ухо.

Остановившись, он поклонился. Всё это было показано на выпаде, тычковым ударом, я бы большую часть из них нанес бы рубящим.

— Вот так мы бьемся с посохом, вот поэтому он такой тяжелый, это сделано для того чтоб пробить защиту. — Помолчав, добавил, — Ну и кости с жиром тоже.

— Возьмите свою «клюку» — Ли протянул мне палку, — Я покажу вам как надо защищаться.