Он отличался непревзойденным умением давать интервью, или, говоря его словами, «применять ультрасовременную технику рекламы к древним принципам просвещения и справедливости». Каждую неделю он посылал в печать «Рассказы из жизни» — о шести школьниках из Вайоминга в возрасте от 11 до 13 лет, составивших кружок по изучению атональной музыки; или о бывшем оксфордском студенте, учительствующем в горной местности и напивающемся не чаще раза в неделю; или о персональной выставке рукоделий Лафайета Хескета; или о том, как мистер Гамильтон Фрисби занялся разведением рогатого скота херифордширской породы; или как мисс Гамильтон Фрисби купила жемчуг эрцгерцогини Тилли; или как мистер Гамильтон Фрисби-младший изобрел планер.

Как человек, причастный к литературе, доктор Плениш сочинил также первую очередь циркулярных писем на предмет пополнения средств Хескетовского института. Мистер Фрисби держался того мнения, что у института средств достаточно, и потому незачем хлопотать из-за «своры жуликов, у которых и динамитом лишней десятки не вырвешь», но доктор Плениш обладал более профессиональным подходом к делу и большей прозорливостью.

То была эра, когда библейская добродетель любви к ближнему начала приобретать гораздо более совершенные формы, чем машинальное опускание четвертака в протянутую руку. На место чувствительности и душев- * ных порывов пришла Система, организованное Плановое Милосердие, имеющее свои цели и свою технику; это было солидное дело, не менее солидное и не менее деловое, чем Дженерал Моторс, но с самим господом богом в должности директора-распорядителя. Доктор Плениш понимал, что в наши дни добрый самаритянин не стал бы вопреки здравому смыслу и правилам санитарии подбирать с земли человека, ставшего жертвой лихих автомобилистов. Всякий изучавший первую помощь знает, что глупый житель предместья легко мог этим убить несчастного. В наши дни самаритянин позвонил бы по телефону в ближайшую больницу и сказал: «Позаботьтесь о нем. и когда я возвращусь, я непременно увеличу сумму своей подписки в пользу Всеамериканской Больничной Сети, возглавляемой столь прославленным администратором благотворительных учреждений, как доктор Гидеон Плениш».

Такие сны снились доктору, когда он дремал у себя в кабинете среди стальных картотечных шкафов, давая заслуженный отдых нежному сердцу и деятельному мозгу.

Пока что до организации больничной сети дело дошло только в его вещем воображении. Лишь спустя некоторое время Организованной Филантропии предстояло занять восьмое по счету место среди ведущих отраслей экономики Соединенных Штатов. Но доктор Плениш уже провидел счастливый союз между щедростью и искусством организации, перед которым знаменитые крестовые походы покажутся детской игрушкой, и чувствовал, что ученому, обремененному семейством, полезно будет оказаться поближе к этому все прибывающему золотому потоку.

Он с радостью посвятил себя новой жизни под знаком служения обществу; он готов был проводить свои дни в неустанных трудах, в непрерывных совещаниях, в кипучей деятельности комитетов: все больше разъезжать, все чаще разговаривать по междугородному телефону, томиться голодом и жаждой на парадных обедах с несъедобным меню, страдать от холода слушателей и наготы речей — и он не испытывал страха, и дух его торжествовал над бренным телом.

Несмотря на сомнения Фрисби, доктор Плениш заготовил текст нового циркулярного письма.

ХЕСКЕТОВСКИЙ ИНСТИТУТ СЕЛЬСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ

Ройял-Джордж-авеню 11872 Чикаго

Дж. Т. Нимини, эсквайру, 3756 Винадотт-авсню. Маркетт, Индиана.

Дорогой друг Просвещения!

Это письмо предназначается не Вам. Из нашей обширной документации нам хорошо известно, что в вопросе о сельском образо- * вании Вы придерживаетесь здравых и разумных взглядов. Вы понимаете, что до тех пор, пока сельские школы не будут укомплектованы персоналом и оборудованием не хуже самых шикарных частных учебных заведений в городах, наша возлюбленная Америка не может рассчитывать на успех в своей борьбе против мировой анархии.

Но у Вас есть друг, который вполне разделяет Вашу и мою точку зрения и которому, однако, неизвестно о существовании ХЕСКЕТОВСКОГО ИНСТИТУТА СЕЛЬСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ. Ему неизвестно, что если он урежет свои карманные расходы всего на 10 долларов в год, он этим может принести на 100 ООО долларов пользы делу государственной важности и стать привилегированным членом-жертвователем ХИСО.

Председатель: КРИСТИАН СТЕРН. Д. Б… Д. Ф.

Президент: Дж. CEBEPEHC КИТТО.

Д. Б. Н.

Вице-президенты и директора:

ГАМИЛЬТОН ФРИСБИ. Б. И. ДЖОРДЖ Л. РАЙОТ. Д. Ф. ОЛВИН УИЛКОКС. M. И… M. Б. Т. ОСТИН БУЛЛ. M. И… Д. Б. ДЖЕСС ВЕИТ. Б. Ф. НАТАЛИЯ ГОХБЕРГ. Б. И. Д. Ф. Н. Г. САНДЕРСОН САНДЕРСОН-СМИТ. КОНСТЭНТАЙН КЭЛЛИ. ГЕНРИ КАСЛОН KEBEPH.

Б. И.

Дж. КОСЛЕТТ ДАУНС, Д. Ф.

Ответственный секретарь: ГИДЕОН ПЛЕНИШ. Б. И., М. И., Д. Ф.

В качестве такового он приобретет право бесплатно получать все наши издания, а также посещать наши конференции и слушать высказывания величайших лю дей Америки по вопросу о путях разрешения всех сельских проблем. И Вы, дорогой Поборник Просвещения, можете оказать неоценимую услугу стране, позвонив этому Другу и передав ему наш привет и наш адрес.

Мы не знаем, где найти Вашего друга, — ВЫ 3IO ЗНАЕТЕ! Снимите же телефонную трубку и сообщите ему — СИЮ ЖЕ МИНУТУ, — что мы желаем послать ему БЕСПЛАТНО отпечатанную в четыре краски брошюру «НАШ ТАЙНЫЙ ПОЗОР».

С искренним уважением

ГИДЕОН ПЛЕНИШ. Д. Ф.

Ответственный секретарь.

Это письмо было разослано не только всем членам ХИСО, но и всем тем лицам, которые когда-либо интересовались его работой, а затем уже пошло в рассылку подряд, по общему списку. Доктор Китто счел письмо скандальным, а мистеру Фрисби оно показалось смешным. Но оно, что называется, «сработало». Повинуясь влечению к точности, которое составляет неотъемлемый элемент Новой Научной Филантропии, доктор Плениш вычислил, что каждый экземпляр письма обходится в десять центов, включая стоимость бумаги, почтовых марок, размножения копий, вписывания имен, а сверх того цену брошюры и расходы на приобретение списков лиц, пользующихся репутацией филантропов, — такие списки, известные под довольно неделикатным названием «списки карасей», продавались повсюду, все равно как бумага-мухоловка. Профессиональные спасатели человечества говорят так: «Если хоть один процент карасей из списка клюнет, все предприятие окупится».

Любовь доктора к эпистолярным красотам увенчалась наградой: ровно 1,37 % его «карасей» клюнуло и продемонстрировало свою любовь к делу Просвещения, изъявив готовность вступить в члены ХИСО.

Даже на мистера Фрисби это произвело впечатление. Поистине доктор Плениш был прирожденным жрецом Научной Филантропии.

Что касается брошюры «Наш Тайный Позор», которая рассылалась адресатам, то это была старая работа Бернардины Нимрок, «Статистика заработной платы и посещаемости в окружных школах», в новой обложке.

Но не столько циркулярное письмо доктора Плениша, сколько его гениальный прогноз биржевой катастрофы в октябре 1929 года снискал ему особое внимание мистера Гамильтона Фрисби.

В течение всего лета и ранней осени Америка спекулировала, пользуясь непрерывным повышением биржевых курсов. Судомойки наживали по пять тысяч долларов, главные редакторы газет — по миллиону, — все на бумаге, потому что они не трогали своих мнимых прибылен, предоставляя им удваиваться, утраиваться, увеличиваться в сто раз.

Но Плениши, вечные игроки, на этот раз не играли. Так порешила Пиони. Она обезоружила доктора, издав приказ:

— Ты не купишь ни одной акции ни на срок, ни за наличный расчет. Дела у нас дрянь. Чтобы вкладывать деньги в бумаги, нам пришлось бы еще занимать, а этого нельзя делать. Ни в коем случае. Я принципиально против… А кроме того, занимать нам не у кого. Папа мне отказал!