Сначала они жили с родителями мужа – просторная трехкомнатная квартира позволяла вести мирное сосуществование, хотя было совершенно очевидно, что Нина Станиславовна недолюбливает невестку. Подруги – в основном жены дипломатов, с которыми служил отец Александра, – сочувственно выслушивали рассуждения о том, что Сашенька мог бы подыскать себе более достойную партию. Правда, не все соглашались. А лучшая подруга Зинаида как-то раз заявила:
– Дура ты, Нинка. Радоваться должна на свою скромницу. И где он только выкопал такое сокровище? Не курит, лишнего рубля ни разу не попросила… Готовить не умеет? Ну так научи. Вон у Н-ских – какая девочка была – сплошные кудряшки и веснушки. Три иностранных языка, манеры как у великосветской дамы – ангел, а не ребенок. Ну и что из нее выросло? Недавно она вернулась из санатория в Швейцарии, и все без толку. Говорят, она опять колется… Так что тебе грех жаловаться на невестку.
Нина Станиславовна только поджимала губы. Отсутствие дурных привычек и независимость невестки как раз и выводили ее из себя. Она действительно ничего не просила. Но и не считала себя обязанной принимать советы и указания, даже если они сопровождались обычными в таких случаях заявлениями: «Я о вас же забочусь» и «Поверьте моему опыту». Когда Александр купил квартиру, Нина Станиславовна воспрянула духом – теперь-то им не обойтись без ее советов, а еще лучше – это сейчас так модно – пригласить дизайнера, чтобы он разработал единый стиль для квартиры. Конечно, это дорого, но зато все будет со вкусом и по последней моде, учитывая даже философию фэн-шуй. Но молодые захотели сами обставить свое жилище, отказавшись и от субсидии, и от советов. Сначала из всей мебели были только кухонный гарнитур и матрас на полу в спальне. И куча коробок с книгами в гостиной. Катерина улыбнулась, оглядывая выдержанную в персиковых, бежевых и кремовых тонах спальню. Может, все это и не удивительно стильно, но зато очень уютно. А детская – сколько радости доставили им эти покупки! Вместе с мужем они сотворили чудесный мир для девочки – светлый, яркий, мягкий, где можно ползать по полу и рисовать на стенах, где полно мягких игрушек, а с потолка свисает обезьянка и держит в лапах матовый шар люстры. Кто сказал, что это мещанство? Девочка должна расти среди цветов, бантиков, кукол, кружевных платьиц и добрых плюшевых зверей.
– Мама!
Тишина кончилась. Катерина поспешила в детскую:
– Кто тут шумит? Где моя дочка?
Из-под подушки доносилось громкое сопение, но ведь, если найти сразу, будет неинтересно, поэтому мама стала обходить комнату, заглядывая во все углы и приговаривая:
– Где же она? Убежала, наверное… А кто же будет кашу есть? А пылесосить маме помогать? Придется позвать соседскую девочку… – Катерина еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться, краешком глаза поглядывая на маленькую попку, торчащую из-под подушки, и розовые пяточки, нетерпеливо елозившие по простыне.
Наконец терпение ребенка лопнуло – показалась смеющаяся рожица, и, подпрыгивая на кровати, Настя завопила:
– А-а, не нашла! Не нашла!
Вскоре они уже сидели в кухне и дружно ели овсянку из миски, на донышке которой был нарисован толстощекий заяц. Потом мама и дочка вместе убирали квартиру, а вскоре пришла Таня, няня-гувернантка. Катерина собиралась в спортзал, а Танечка, одевая Настю гулять, торопливо рассказывала хозяйке последние новости о своем романе с преподавателем. С точки зрения Катерины, роман был несколько односторонний, то есть состоял в основном из Таниных вздохов и переживаний.
– Танечка, я не люблю разговаривать на пороге, вернусь к обеду, вы мне все как следует расскажете, хорошо?
– Я не доживу до обеда, – жалобно протянула девушка, – я умру… Умру от…
– Неразделенной любви? – подхватила Катерина.
– Нет, скорее от голода, я утром не позавтракала. Худею.
– По-моему, вы делаете глупости. Ведь ваш организм еще растет, и ему нужны витамины. А то испортите обмен веществ – волосы потускнеют, ногти будут ломкими, а ваш Вячеслав Алексеевич (так звали объект Таниной страсти) даже смотреть не будет в вашу сторону.
– Ой, как страшно! – Таня округлила глаза, и, поколебавшись, спросила: – Вы правда думаете, что мне не нужна диета?
– Правда. А лучше спросила бы свою маму – она очень разумный человек.
– Ну, в общем, мама сказала то же самое, – призналась Татьяна. – А можно я тогда быстренько сделаю себе спасительный бутербродик, а то у меня урчит в животе и уже, кажется, ногти ломаются.
Через десять минут Таня и Настя, каждая с бутербродом в руках (как выяснилось, у Насти тоже урчало в животе – она предлагала послушать всем желающим), отправились наконец гулять. А Катерина поспешила в спортзал.
Теперь поход за собственной фигурой стал привычным. Когда Катерина кормила дочку – до полутора лет грудным молоком, не слушая никого и не настаивая на прикормах, – она смотрела на толстенькие розовые щечки, ясные глазки и, даже не имея специального медицинского образования, понимала: все разговоры о том, что ребенок чего-то там недополучает, – чушь. Малышка ела, когда хотела. Спала с мамой, не выпуская сосок изо рта, и была абсолютно счастлива. Александр, правда, коротал ночи по большей части на диване, но переносил лишения мужественно. Кто не слышал страшилки друзей и родственников про беспокойных детей, которых бедные, измученные родители носят на руках ночи напролет? Так уж лучше пусть спит с мамой, зато крепко и не плачет. Катерина, счастливая, ела за двоих, гуляла с коляской и не особенно обращала внимания, что из одежды теперь носит только легинсы и просторные пуловеры. Но когда Насте было уже полтора года, Катерина подхватила тяжелую простуду, которая дала осложнения, и врач, качая головой, сказал:
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
