Муж любит футбол, и не только смотреть, но и играть, хотя больная нога дает о себе знать. И сыновей он учит играть в футбол. А когда они скачут втроем по всей комнате, переворачивая все вокруг вверх дном, он превращается в озорного мальчишку. Эти минуты редки, но для малышей они самые счастливые.
Я очень горжусь своим мужем. Он награжден орденом Красной Звезды за боевые заслуги в Афганистане. Но он очень стесняется носить свою награду и медали. Говорит: «Нечестную войну мы вели в Афгане». Но разве он виноват в этом? Он не только не виноват, но и пострадал, здоровье потерял, инвалидом на всю жизнь остался.
Еще хочу сказать, что любовью нужно дорожить и оберегать ее от грубых и жестоких слов и поступков, от них она погибает, а душа черствеет, сохнет, как земля без дождя.
Анна, влюбленная в мужа
Глава 3. Победила смерть!
Пожалуй, эта история самая драматическая. Она длилась не один год, и ее герои приезжали в «Семью» не раз, чтобы рассказать, как удалось победить смерть, а потом болезни. Эта влюбленная пара из Тюменской области выиграла сражение. Дай Бог им долгой жизни. Рассказ ведет глава семьи Володя, который смог выжить только благодаря своей «птахе», так он называл свою жену Наташу.
Когда, пережив все ужасы столкновения Володи с трубовозом-убийцей, они пришли в редакцию, все, кто был на работе в тот день, жаждали познакомиться с ними и своими глазами увидеть чудо, которое сотворила эта влюбленная пара. Внешне простые, ребята вызывали желание потрогать руками главу семьи. Красивый, смущенно улыбающийся Володя Кораблев представил нам свою «птаху», которая оказалась женщиной солидной комплекции, круглолицая, с детскими, добрыми глазами. Встретишь такую парочку на улице и не подумаешь, что перед тобой настоящие герои.
Я хочу рассказать о любви, которая вынесла очень страшные испытания. Может кто-то, прочитав эту исповедь, станет больше ценить это чувство.
Начиналось все очень просто. Знакомство, свидания, свадьба, рождение дочери. Но мне сейчас издали кажется, что наша любовь взрослела и крепла вместе со мной, моей Наташей и с нашей – тогда еще крошкой – Ариночкой. Жили мы в Киргизии, солнечном и благодатном крае. Но, как это часто бывает, вмешался Его Величество Случай. Приехал школьный друг в отпуск, он после армии уже год отработал на Севере, ну и заворожил своими рассказами «о белом безмолвии». Было это летом, а моя Нат ка осенью уже провожала меня посмотреть Север. Действительность превзошла все мои ожидания: от Тюмени, в километрах 500, севернее, рос новый город – строит почти одна молодежь, но какими делами ворочает! В общем, назад в Киргизию я не вернулся. Вызвал телеграммой мою Наталью, и начали мы обживаться на новом месте. Прошли все трудности первопроходцев нелегкого северного быта. Сначала жили в разных общежитиях, потом получили маленькую половинку блока металлического домика. Родилась у нас еще одна дочурка – Оксаночка. В 1986 году прибавился сын Женечка. Да и с жильем уже стало получше – мы жили в то время уже в деревянном доме в коммуналке. Наконец, весной следующего года выделили мне в управлении Трубопроводстроя четырехкомнатную квартиру улучшенной планировки, так как я был газосварщиком высшей квалификации. Вселение в квартиру было назначено на 13 июня. А я попал в собственную квартиру только в конце декабря. Позже будет понятно почему.
…В то утро, 11 июня, было очень солнечно, ехать-то было и не обязательно. Я уже был как бы в отпуске. На объекте у меня были кое-какие производственные дела. Короче, подобрал меня попутный трубовоз, большая такая машина для перевозки труб большого диаметра для нефтепроводов. Доехали, крикнул привычное «пока» шоферу, и тут все и произошло. Неудачный прыжок с подножки. Удар в плечо запасным колесом, потом ужасная тяжесть на ногах. Я лежу на бетонке на спине, а по мне катятся задние колеса машины, а ведь это 7 тонн! Я только помню, как упирался в колеса руками и жутко кричал. Но разве мог я своими руками остановить это семитонное чудовище? Водитель каким-то чудом меня услышал и, доехав моей до груди, остановился, переключил скорость и поехал назад. Странно, но боли я абсолютно не чувствовал, только треск костей и нестерпимый жар. Потом врачи объяснили, что у меня был шок, я сознание потерял, когда уже меня грузили в «скорую помощь». А до этого я все ободрял плачущего водителя.
Глянул на себя и не узнал своего тела. Как потом мне рассказали, меня спасали семеро хирургов. Оперировали пять часов. Перекачали через меня 16 литров крови. Ребята из бригады – молодцы, все сдавали кровь для меня, и по гроб я их должник. В моей медицинской карточке – первая запись: «Травма, несовместимая с жизнью». Но я выкарабкался только благодаря моей Наталье да милости Божьей.
На пятые сутки после операции меня перевезли в палату. Можете представить, что я из себя представлял: весь на растяжках, просверлен, зашит, весь в трубках, да капельницах. У меня были отдавлены ноги, размозжен таз, порваны все внутренности и мышцы. Я ПРОСТО НЕ ХОТЕЛ ЖИТЬ. Одна мысль сверлила – кому я такой нужен? Однако повеситься я не мог и вот что придумал. Настанет ночь, надену на голову целлофановый мешок и перетяну бинтом под одеялом. Никто не заметит, а утром будет поздно. Но тут в палату вбежала моя Натаха, увидела меня. Я думал, в обморок упадет. Нет, выдержала, побелела и говорит: «Вовка, ты что с собой натворил?» Я посмотрел ей в глаза – и понял, что ничего с собой не смогу сделать. Буду жить ради нее и детей. Ох, тяжко писать… В общем, целый месяц она просидела возле меня. С детьми пока была ее мать. Сколько мы с Наткой переговорили по ночам! Вначале я ее гнал: «Иди отдохни часок!», а она мне: «Дурачок, да я возле тебя только и могу быть, а дома кажется, что тебе плохо или ты умер!» Она меня просто от смерти спасла своей любовью! Только благодаря ей я встал на ноги. Принесла гантели, эспандер, разрабатывала суставы. Своей любовью внушила, что я смогу все! Мне дали 2-ю группу инвалидности и говорили, что до конца жизни за мной нужен уход, что передвигаться я смогу только в инвалидной коляске, в лучшем случае – на костылях. Но 1 сентября, в свой день рождения, я СДЕЛАЛ НАТАШЕ ПОДАРОК – ВСТАЛ С КРОВАТИ НА СЕКУНДОЧКУ С ПОМОЩЬЮ ДРУЗЕЙ. Это было началом выздоровления. Но я уже ничего не боялся – рядом Наташино плечо. Потом еще в ноябре две страшные операции!
Сейчас позади 15 операций! Самое главное – моя Наташка! С ней ничего не страшно! Раньше женщины на Руси говорили своим суженым: «Жалею тебя». Вот она и есть любовь-жалость, которая не унижает человека, а возвышает.
Ну вот и весь мой сумбурный рассказ о пережитой борьбе со смертью вместе с моей Наташей. Дай Бог всем такой любви!
И еще одна похожая история!
Вместе они отстояли жизнь!
Жизнь угасала постепенно. Кто-то невидимый своей могучей рукой капля за каплей выжимал из тела последние соки. Сознание, затуманенное обезболивающими, не позволяло в полной мере ощущать страх приближающейся смерти. Ей никто не говорил о диагнозе, и она не спрашивала.
Очнувшись от наркоза после операции, она прочла в глазах хирурга, что шансов на жизнь у нее практически нет. И теперь ей хотелось знать лишь одно: сколько осталось этих безрадостных, бессмысленных, мучительно убивающих ее дней?
Когда ей было легче, она вставала чуть свет и подолгу сидела у полутемного окна. В часы зарождающегося весеннего дня Надежда Николаевна испытывала неимоверную тоску по жизни. Она знала теперь, почему старики встают так рано – чтобы продлить оставшиеся дни…
По пути в колледж Дашуня забежала проведать мать. Надежда Николаевна встретила дочку неизменной страдальческой улыбкой, когда улыбается лишь одно лицо, а глаза остаются безучастными. Она искренне жалела Дашу и старалась при ней не раскисать, хотя не упускала случая примирить дочь с мыслью, что та скоро останется одна. «Ну что за настроение, мама! – тихонько возмущалась Дашуня. – Так нам в самом деле не выкарабкаться». Уходя, Дашуня заглянула в свою сумку, откуда несколько минут назад достала продукты для матери, и сказала: «Мама, чуть не забыла, тебе письмо из Орла. Прости, что вскрыла. Уж больно любопытно было узнать, кто вспомнил о нас».
