– Вы – прелесть, – выдохнула она.

Он шагнул в проход и наткнулся на десятки глаз, горевших любопытством. Чабанов усмехнулся и медленно прошел к своему креслу. Через несколько минут стюардесса привезла ему еду и подала кофе в большой чашке. Он поднес ее ко рту и почувствовал аромат любимого армянского коньяка. Леонид Федорович хорошо поел, выцедил коньяк и, откинувшись на спинку кресла, мгновенно заснул. Он открыл глаза уже тогда, когда самолет подруливал к зданию аэропорта.

На пороге VIP зала его едва не сбил с ног здоровенный детина в грязном плаще и нелепой кепке. Чабанов повернулся, чтобы сказать что-нибудь резкое и увидел заросшее многодневной щетиной лицо Боляско.

– Извини, мужик, – прохрипел тот и направился в сторону буфета.

Чуть повременив, в ту же сторону зашагал и Леонид Федорович.

– Откуда? – спросил он, когда Сергей встал за ним в очередь.

– Вы давно не ходите без охраны, – виновато пробормотал Боляско, – время сейчас не то.

– А в самолете? – Он почему-то вспомнил искорки, сверкавшие в глазах стюардессы.

Сергей шмыгнул носом, но промолчал.

– Что тут? – Леонид Федорович подумал, что первый раз рад тому, что кто-то прочел его мысли.

– Яд уже передан во внутреннюю тюрьму. Он получит его на ужин, после смены охраны.

– Хорошо. Возьми людей и незаметно обложи дачу, – Чабанов назвал адрес, – я буду там около часу. Только помни – там везде…

Боляско хмыкнул, и Чабанов понял бессмысленность этих слов.

– Вам нужна машина?

Он хотел ехать на такси, но сейчас подумал, что чем представительнее будет выглядеть его приезд к Завалишину, тем быстрее они договорятся.

– Да и что-нибудь посолидней.

Через тридцать минут он сидел на кожаном сидении тяжелого «Роллс-Ройса» и с удовольствием слушал ровный рокот мощного мотора. Мимо проносились зеленые перелески с проплешинами распаханной земли. Воздух был немного влажен и пах чем-то неуловиммым, но будоражившим кровь.Чабанов дышал полной грудью и радостная возбужденность охватила его. Ему захотелось почувствовать ногами холодную колкую траву, размять в пальцах влажный ком земли и полежать на пригорке, глядя в высокое голубое небо с медленно плывущими облаками. Леонид Федорович нажал кнопку и опустил стекло, отделяющее салон от водителя:

– Сверни на какую-нибудь поляну, – сказал Чабанов, – хочу по траве походить.

Водитель поднял глаза к зеркальцу и согласно кивнул головой. Сидящий рядом с ним широкоплечий парень окинул взглядом дорогу, посмотрел по сторонам и расстегнул ремень безопасности.

Машина притормозила около съезда на проселок и минут через пять въехала под сень деревьев.

– Пойдет, – кивнул Чабанов, и водитель остановил «Роллс-Ройс» под раскидистой березой. Парень на несколько мгновений опередил Леонида Федоровича и, прежде чем тот вышел из машины, заслонив собой дверцу, огляделся. Чабанов хмыкнул – он привык ездить в одиночестве и никогда не задумывался над собственной безопасностью, но, как оказалось, о ней думал Боляско.

«Интересно, эта стюардесса, – снимая туфли и носки, подумал он, – тоже из Сережиной гвардии?»

Прохладная трава приятно щекотала его ноги. Ласковый ветер перешептывался с березовыми листьями. Где-то среди деревьев пели невидимые птицы. Поляна была такой, о которой он только что мечтал. Он увидел небольшой пригорок с отметиной давнего костра, почти скрывшегося под молодой травой и направился к нему. Едва Леонид Федорович скинул пиджак, как водитель, коротко взглянув на него, раскинул одеяло:

– Здесь будет хорошо?

– Да.

– Хотите перекусить?

– Нет, спасибо.

Он лег на спину. Теперь он видел только небо. Оно было таким высоким, что у него чуть-чуть закружилась голова. Леонид Федорович закрыл глаза и куда-то провалился. Это не было сном, как не было и обмороком. Может быть, так дети путешествуют во времени, потому что, когда он открыл глаза, то услышал, что его зовет мать.

– Леня, – ее голос был полон любви и волнения, – где ты, сыночек?

Он вскочил, чтобы кинуться ей навстречу и укрыться в ее добрых и сильных руках.

– Мама!..

В нескольких шагах от него стоял, прижавшись к стволу высокой ели, его охранник. Чабанов увидел в руках парня короткий автомат и пришел в себя.

– Что?!

Юноша улыбнулся и отрицательно покачал головой.

– Сколько время? – Спросил Леонид Федорович только для того, чтобы услышать голос молодго человека.

– Четверть двенадцатого.

– Едем.

Он пошел к машине и услышал за спиной щелчок. Чабанов оглянулся и увидел, что вместо автомата молодой человек держит в руках небольшой дипломат.

Въезд в дачный поселок перегораживали металлические ворота. Водитель притормозил и из будки вышел милиционер:

– Вы к кому? – Спросил сержант, цепким взглядом, окидывая машину.

– Меня ждет генерал Завалишин, – Чабанов опустил стекло.

Милиционер кивнул и вернулся к будке. Леонид Федорович увидел, что он поднял трубку телефона и что-то сказал, глядя на их машину. Потом он положил трубку и вышел к ним.

– Генерал просит вас немного пройтись до его дачи, – в голосе милиционера теперь звучало некоторое уважение, – машину можно оставить на нашей стоянке. Там есть беседка, в которой ваши ребята могут покурить. Он сказал, что ждет вас одного.

Чабанов усмехнулся и согласно кивнул. Они вслед за сержантом проехали ворота и, повернув, заехали на асфальт огороженной площадки.

– Его дача третья по правой стороне, – показал милиционер. Леонид Федорович посмотрел в сторону, указанную сержантом и увидел высокий терем, сложенный из свежих бревен.и увенчанный островерхой крышей.

– Юрий Афанасьевич только-только въехал, – пояснил милиционер, – почти год строил свой домик.

Чабанов кивнул и, взяв в руки свой чемоданчик, пошел по тратуару в сторону дачи Завалишина. Он хорошо помнил этого остролицего подполковника, который когда-то сменил Бегмана на посту начальника областного управления внутренних дел. С его приходом повысились показатели раскрываемости преступлений и в областной печати появились статьи на воспитательные темы, подписанные Завалишиным. Чабанов вспомнил, что однажды первый секретарь обкома даже хвалил подполковника за какую-то идею, высказанную на страницах печати и говорил о необходимости внедрения ее в практику всех правоохранительных органов области. Устойчивого мнения о Завалишине Чабанов не составил, потому что буквально через полгода тот поступил в академию и переехал в Москву. По этому поводу Беспалов пошутил: «Теперь он будет вором с академическим образованием. «

Едва Чабанов подошел к калитке дачи Завалишина, как она открылась и чуть искаженный динамиком голос приветливо произнес:

– Входите, Леонид Федорович.

Переступав через высокий порог, Леонид Федорович увидел видеокамеру, укрепленную над верхним срезом ворот. Во дворе были разбиты клумбы с розами, а дорожка, ведшая к каменному крыльцу, была обсажена небольшими, пушистыми голубыми елями. Все вокруг было не только ухожено, прелестно, и сделано с чувством меры, но и дорого. Чабанов снова усмехнулся и направился к входу в дом.

– Нравится? – Леонид Федорович поднял голову. В дверях, возвышаясь над гостем, еще остававшимся на плитах двора, стоял Завалишин. Он был одет в генеральские брюки с лампасами, но на плечах вместо кителя красовалась мягкая спортивная куртка.

– Да. – Добро и искренне улыбнулся Чабанов, – я люблю жить на земле, а тут у вас не только воздух, зелень, но и тишина удивительная.

– А домик?

– С виду – настоящие царские палаты.

– Прошу, заходите, тут есть на что посмотреть и внутри.

Гость поднялся по ступеням. Хозяин протянул ему руку и сильно пожал.

– Рад видеть вас в добром здравии, Леонид Федорович. Жаль, что встретится нас заставили чрезвычайные обстоятельства.

– Бросьте, – Чабанов заглянул в серые глаза Завалишина и, как ему показалось, увидел в них искорки торжества, – ничего чрезвычайного в этом нет. Мало ли кому что с дуру привидится.