Литмир - Электронная Библиотека

– А вот и я, – Березняк за фанерной перегородкой с грохотом сбросил сапоги. В комнату вплыла гитара, потом появилось улыбающееся лицо прапорщика.

Сначала пел один Муса, но скоро ему стали подтягивать Березняк и Оксана.

– Мне так хорошо, – Зангиров решил немного передохнуть и отложил гитару, – как было только в Париже.

– Вы были во Франции?

Он с удовольствием увидел округлившиеся глаза Оксаны и тихо, нарочито таинственным голосом, стал рассказывать о своей поездке во Францию.

– Я одно время был среди активистов крайкома комсомола. Там и возникла идея наградить нас поездкой в капстрану. Секретарь, который бредил французскими девицами, выбил путевки в Париж. Собрались мы, а денег нам меняют совсем мало. Стали тут соображать как быть, чтобы там пожить по-человечески.

– Муса подложил себе колбасы, потянулся к бутылке и взглянул на своих собеседников. Березняк улыбался, и Зангиров не нашел в его взгляде ничего настораживающего. Муса стукнул своей рюмкой по рюмке прапорщика, подмигнул Оксане и выпил свою водку.

– Один умелец наменял новеньких сотенных бумажек, скатал их в плотные трубочки и заложил в две авторучки. Другой – где-то раздобыл несколько золотых царских десяток и хотел провезти их во рту, но потом испугался и передумал. А я решил продать в Париже несколько своих марок.

– Марок? – Подняла брови Оксана.

– Почтовых марок, – пояснил Муса, – мальчишкой я был страстным филателистом, вот и сохранилось несколько ценных находок. Я положил марки в блокнот и спокойно прошел через таможню.

– Не нашли? – Удивился Березняк.

– И не искали. Глянули документы, поставили штапмики и все.

– Какой он – Париж? – В глазах Оксаны он увидел не только интерес, но и зависть. – Побывали в публичном доме?

– Я и не ходил туда. Секретарь, тот тайно от нашей няньки из КГБ, вырвался один раз и потом на всех пьянках мучил нас рассказами о своем походе. Париж, – он выдержал паузу, – этого не расскажешь – словно на другой планете побывал.

– Вот если бы я служил на таможне, – мечтательно протянул Березняк, – мы бы жили по-другому. Как-то в вагоне-ресторане я повстречал одного таможенника. Попили мы с ним нормально. Полез я в карман за деньгами, он рассмеялся и достал пару пачек десятирублевок.

«Сиди, – говорит, – погранец, разве у тебя деньги? Вот на таможне вертеться можно, только с головой… »

Больше он ничего не рассказывал, а я и не спрашивал, – закончил прапорщик.

– Деньги можно зарабатывать везде, – Зангиров снова потянулся к бутылке. Он хорошо пил и был уверен в своих силах. Березняк , похоже, тоже не пьянел.

– Конечно, – он подставил свою рюмку, – только кому я нужен? Ни я, ни моя «секретка» в этих песках… А так… Купили бы домик на берегу Черного моря.

– Да, – Оксана тронула тонкими пальцами струны гитары, и в комнате ожил низкий, тоскливый звук, – я бы развела огород, птицу…

Муса с восторгом смотрел на Березняков. Он вдруг почувствовал, что его тело наливается желанием петь и танцевать.

«Вот она, долгожданная удача! Ах, ты мой Березнячок, как же ты мне нравишься. И жена у тебя чудо – хорошая, домовитая женщина.»

Зангирову показалось, что он проговорил эти слова вслух, но хозяева молчали, глядя в куда-то за стены собственной квартиры.

– Я бы помог вам, ребята, если бы жил в своем городе. Среди моих знакомых есть деловые люди, которые заинтересовались бы контактами с Березняком.

– А отсюда нельзя с ними связаться? – Оксана, наклонившись, внимательно смотрела на гостя.. – Мой Березняк, если надо, мог бы любую весточку с фельдпочтой передать: и надежно, и прочитать никто не сможет.

Муса откинулся к стене и снова наткнулся на детскую ножку.

– Я подумаю, а потом, на трезвую голову, мы все обговорим в деталях, – он положил руку на плечо хозяина дома, – хорошо-то как у вас, так бы и сидел, не вставая – я так давно не был в домашней обстановке. Да время уже позднее – до подъема всего два часа осталось.

– И то правда, – Березняк поднялся, – поднеси нам, хозяюшка, на посошок.

Выпили все вместе. Зангирова отказался от проводов. Березняк обнял его. Оксана, потянувшись всем телом, поцеловала в щеку.

На следующий день Муса увидел Березняка в курилке. Тот дернулся ему навстречу. Лейтенант понял, что он его ждет.

– Миша, куда бежишь, покурим?

– С удовольствием.

Муса перепрыгнул скамейку и опустился рядом с прапорщиком.

– Ну, что, надумал? – Спросил тот, отмахнувшись от сигаретного дыма и не спуская глаз а лейтенанта.

– Подумал. Только что мы с тобой можем им предложить? Боевую машину, пару пистолетов, чтобы орехи колоть?

– Нет, друг, думать будешь ты, а я – делать.

Зангиров молча рассматривал прапорщика. Тот не отводил глаз и, в свою очередь, рассматривал лейтенанта. Вдруг Березняк усмехнулся:

– На крепость проверяешь или еще сам не решил? Если говорить прямо, то я давно надумал продать себя подороже, и с женой все обговорил. Лучше раз рискнуть, чем всю жизнь жить серой лошадкой. Там, – он бросил взгляд на север, – люди веселятся, набивают квартиры дорогим барахлом, а я тут, в песках, за жалкие двести рублей в месяц сохну. И не финти, водка меня не берет, я вчера понял, что мы с тобой одного поля чгоды. Если боишься, что я тебя сдам, то зря. Ну, премируют меня месячным окладом, половину которого надо будет пропить с ребятами, или очередную жестянку на грудь повесят – и что? Нет, уж, спасибо. А залетим – по одной статье под трибунал пойдем.

Зангиров щелчком отправил окурок во вкопанную в центре курилки железную бочку.

– Нет, товарищ Березняк, с такими мыслями вам в бизнесе участвовать нельзя. Если уж заниматься чем-то вроде контрабанды, а я тут другого заработка не вижу, то с верой в свои силы. Работать надо так, чтобы никто и никогда не смог бы тебя поймать. Понял? А иначе для чего рисковать и деньги зарабатывать?

Твердая щека Березняка собралась в некоторое подобие усмешки:

– Я как раз из таких – крестьянская кость.

– Значит твердо решил?

– Да.

– Тогда Оксану в наши дела не посвящай. Пусть об этом знают только два человека – ты и я.

– Согласен.

– Я с сегодняшнего дня займусь поисками купцов, а там посмотрим.

Зангиров встал, крепко пожал руку Березняку.

– Будь.

Муса тут же пошел на почту и отправил поздравительную телеграмму по адресу, данному ему в городе. Через пять дней ему пришло заказное письмо, в котором лежала сберегательная книжка на предъявителя с вкладом в десять тысяч публей.

«Четверть хорошего дома для семьи Березняков», – лейтенант с удовольствием положил книжку в карман.

«Родной мой, – гласила короткая сопроводительная записка, – страшно соскучилась по тебе. Готова в любой момент все бросить и приехать, но мне говорят, что нужен какой-то вызов и подробный план, как до тебя добраться. С нетерпением жду ответа. Вся твоя.»

В самом низу была короткая приписка:

«… не играй в карты».

Он удовлетворенно хмыкнул – отправители одним предложением, на всякий случай, объясняли для чего предназначается крупная сумма денег, защищая его от тех, кто мог проверить письмо.

После обеда Зангиров дождался когда Малышев пошел в казарму и сел писать ответ. В самом конце осторожными, кодированными фразами он описал участок границы, на котором сделал проход в системе заграждения. Муса закончил письмо рисунком каравана верблюдов. Вечером, сдавая Березняку секретную литературу, он протянул ему сберегатульную книжку. Потом, оглянувшись, коротко пояснил:

– Все нормально, держи аванс.

Через неделю дежурный по части срочно вызвал его в штаб.

– Межгород, – почему-то шепотом произнес сержант и протянул Мусе короткую трубку полевого телефона.

Только услышав в трубке девичий голос, Зангиров понял, почему волновался пограничник. Он и сам сначала не понимал о чем говорит незнакомка, упиваясь звуками ее мелодичного голоса.

– Извини, родная, я не понял, что ты говорила, повтори, пожалуйста.

19
{"b":"18445","o":1}