— Это точно?

— Клянусь! Не волнуйся, милая. С Бобби и Тодом все хорошо.

— Тод меня не интересует. Что с Бобби? Я не вынесу, если с ним что-то серьезное. Я…

— Молчи, Джэнет! Молчи! Не надо говорить — тебе нельзя волноваться!

Она закрыла глаза, и Лесли уже испугалась, что она снова впала в беспамятство, но Джэнет, будто очнувшись ото сна, вдруг снова открыла глаза. Голос ее теперь звучал тверже.

— Я должна сказать. Теперь уже все равно… — Она сделала глубокий вздох, и лицо ее исказилось от боли. — Послушай, Лесли, жить мне осталось недолго, и я хочу, чтобы ты… Обещай, что позаботишься о Бобби…

В голосе Лесли слышалась душевная мука.

— Конечно, позабочусь, дорогая! Только не говори больше ничего!

— Нет, я должна говорить! У меня почти не осталось времени… — Она махнула в полумраке рукой. — Поддержи меня, Лесли! Мне страшно!..

Лесли осторожно взяла холодную руку сестры и прижала ее к щеке. Слезы катились по ее лицу прямо на застывшие, безжизненные пальцы…

Первый связный разговор Лесли с Тодом состоялся на похоронах Джэнет в Ливерпуле. Несмотря на уговоры зятя остаться до утра, она твердо решила вернуться в Лондон в тот же день.

— Понимаю почему. Ты не хочешь находиться со мною под одной крышей. Так ведь? Я знаю, ты считаешь, это я убил Джэнет.

— Пожалуйста, Тод! Что бы мы сейчас ни сказали, не вернет ее к жизни.

— И не поможет мне забыть все, что я услышал в ту ночь.

— Я была не в себе, Тод, и не понимала, что говорю.

— Да, не понимала, а я… Я заслужил это! Нет, Лесли, не останавливай меня — я должен попросить у тебя прощения! Возможно, это последний раз, когда я могу сделать это. — Он отвернулся и устало прибавил: — Горбатого могила исправит, и я свою вину знаю. Не мужик я! Никогда им не был и не буду!

— Ты сейчас просто жалеешь себя.

— У меня для этого достаточно причин. Я потерял самую лучшую жену на свете! Как последний дурак, я понял это, но уже слишком поздно!

— Хватит, Тод. Мне больно слышать это. — Лесли взяла сумочку и направилась к двери. — Я уезжаю. Бобби выпишут примерно через месяц. Я привезу его сюда и побуду с ним пару недель. Надеюсь, за это время ты успеешь найти домработницу, или у тебя другие планы?

— Планы?! — с горечью воскликнул Тод. — Сейчас самое время говорить о каких-то планах!

— Ты должен что-то придумать.

— Знаю. Пошли мне телеграмму перед отъездом, и я встречу вас на вокзале.

— Этого не нужно. Мы приедем прямо сюда.

Но когда Лесли прибыла вместе с Бобби в Ливерпуль, Тод ждал их на вокзале. Со времени их последней встречи прошло шесть недель, и Лесли сразу бросилось в глаза, как сильно похудел и изменился Тол. В глубине души ей стало жаль этого мрачного, безразличного ко всему человека.

— Я не ожидала увидеть тебя здесь, Тод.

— Я должен был приехать, потому что дома вас встретить некому. — Он потрепал сына по волосам. — Все это время я справлялся один.

Она поверила его словам, как только они вошли в дом. В нем царили беспорядок и запущение. Все покрылось слоем пыли. Стол на кухне был завален грязной посудой и газетами, а в воздухе стоял неприятный запах испорченной пищи. Бобби тоже огляделся по сторонам и сразу же наморщил носик.

— При маме так не было, — тихо сказал он.

— Знаю, милый, — поспешила отозваться Лесли. — Но ты не волнуйся, я быстро уберусь и наведу тут чистоту. Только самое главное сейчас — это искупать тебя и уложить в кроватку.

— А я хочу помочь тебе! Я совсем не устал!

— Завтра поможешь, милый. Мы проделали большой путь, и ты должен хорошенько отдохнуть.

Купая Бобби и укладывая его в постель, Лесли гадала, сравнивает ли он про себя ее неловкие ухаживания с уверенными действиями матери. Бобби слушался ее безоговорочно и охотно. В своей бело-голубой пижамке он был похож на розовощекого ангелочка, и Лесли, не удержавшись, обняла его.

— А теперь ложись спать, а я позову папу, чтобы он пожелал тебе спокойной ночи.

— Но раньше он никогда этого не делал.

— Ну и что? Теперь все будет по-другому.

— Потому что мама умерла? Да?

Боясь разрыдаться, Лесли выбежала из комнаты. Смахнув с лица слезы, она вошла в гостиную.

— Хорошо бы тебе пойти сказать Бобби спокойной ночи, — сказала она Тоду.

— Но я даже не знаю, что говорить!

— Придется научиться. Кроме тебя, это некому делать. Просто поцелуй его и скажи, что ты рад его возвращению домой.

Отпуск Лесли пролетел как считанные мгновения. Бобби быстро освоился дома. Испытывая глубокую привязанность к Лесли, он свыкся с мыслью, что она теперь заменит ему мать. Пока он лежал в Уайтэйкез, Лесли еще сильнее полюбила его, и теперь, когда близился день ее возвращения в Лондон, мысль о расставании с Бобби доставляла ей боль. Вот если бы она работала в Ливерпуле, у нее появилась бы возможность присмотреть за Бобби — она помнила о данном Джэнет обещании.

В одну из ночей, беспокойно ворочаясь с боку на бок, она вдруг проснулась от какого-то шума. Сев на постели, Лесли настороженно прислушалась, но в доме было тихо. Она напряглась в ожидании. Почти сразу же услышала тяжелые шаги Тода внизу в холле, затем на лестнице. Хлопнув дверью ванной, он шумно направился к своей спальне, с грохотом опрокинув по пути стул.

Из комнаты Бобби донеслось тихое хныканье. Лесли вскочила с постели и надела халат. После автокатастрофы Бобби стали сниться кошмары, так что даже малейший шум мог напугать его во сне. Теперь малыш кричал во весь голос, и Лесли бросилась к нему в комнату. Но Тод опередил ее. С багровым, налившимся кровью лицом стоя возле детской кроватки, он грубо проговорил:

— Бога ради, перестань ты ныть! Что такое у тебя стряслось?

— Ты разбудил меня! — пытался сказать сквозь всхлипывания ребенок. — Ты шумел и разбудил меня!

— Ну и что? Спрячься под одеяло и спи дальше. Что же мне теперь, на цыпочках ходить в собственном доме только потому, что ты спишь?

Он склонился над кроваткой, Бобби в ужасе отпрянул. Краем глаза, он заметил у отца за спиной Лесли и попытался выпрыгнуть из постели, но Тод грубо придавил его к подушкам:

— А ну не дергайся, когда с тобой разговаривает отец! В чем дело?

— Я не люблю тебя! — хныкал Бобби. — Уходи, папа! Я боюсь тебя! Я хочу быть с тетей Лесли!

Тод шлепнул его по губам.

— Не смей так разговаривать со мной! — кричал он. — Мне следовало догадаться, что твоя драгоценная тетушка опять примется за свои козни! — Он снова занес над ребенком руку, но Лесли вовремя подоспела на помощь.

— Оставь его в покое, животное! Только попробуй еще раз ударить его!

— Не лезь не в свое дело! — Он схватил Лесли за плечи и принялся выталкивать из комнаты. — Это мой сын, И если я захочу его выпороть, никто не посмеет помешать мне! Ни ты, ни кто другой! Поняла? И меня совсем не устраивает, чтобы он боялся отца!

— А чего еще ты ждешь от него, если врываешься в комнату как бешеный бык? — Лесли вырвалась у него из рук и открыто посмотрела ему в лицо. — Конечно, он боится тебя! Он же помнит, что было, когда ты последний раз напился!

— Заткнись! — взревел Тод. — Не смей со мной так разговаривать! Я имею право напиться, и тебе этого не понять! Может, у тебя мозгов и побольше, чем было у твоей сестры, но в тебе нет и десятой доли ее любви!

— Пожалуйста, Тод, перестань! Не надо больше ничего говорить. Завтра я уеду и заберу Бобби с собой.

— Ты с ума сошла? Я не отдам его тебе!

— Сошла я с ума или нет, но я не позволю, чтобы ребенок остался здесь. После того, что сказала мне Джэнет перед смертью, я не могу доверить его тебе.

— Врешь! Ты сказала мне, что она не приходила в сознание.

— Да. Потому что не хотела, чтобы ты знал о ее последних словах. Но теперь мне тебя не жаль. Мне стало ясно, что ты пьяница и грубиян, что Джэнет и Бобби разбились именно по твоей вине и что ты всегда будешь бить ребенка под пьяную руку!