— Нет, подожди, — она взяла себя в руки. — Когда мы поженились, Джулиан был уже очень болен. Он… мы… — она вздохнула. — Я знала, что он был привязан ко мне, но мы редко целовались, и уж конечно у нас не было нормальной супружеской жизни. Я тепло к нему относилась, он был славным человеком, он пришел мне на помощь, когда я в этом нуждалась, но я не любила его. Во всяком случае, не так, как люблю тебя.

Лео был потрясен. Он вспомнил, как бешено ревновал всякий раз, стоило ему представить себе Джулиана и Миранду вместе, вспомнил, какой детский страх одолевал его при каждом упоминании имени Джулиана. Каким же я был глупцом, с отвращением подумал герцог, и чуть было не рассмеялся. Он вовремя остановился. Миранда смотрела на него с таким озабоченным выражением лица, что смех был бы неуместен.

— Дорогая Миранда, — сказал он, целуя ее бровь, потом кончик носа и, наконец, губы, — признаюсь, что завидовал счастью своего двоюродного брата, но теперь мне кажется, что я должен благодарить его.

— Благодарить его? — эхом отозвалась Миранда.

— За то, что он послал мне тебя.

Ее взгляд скользнул по лицу Лео, ища в его глазах подтверждения только что сказанному.

— Ты думаешь, он знал?..

Лео улыбнулся, он больше не мог сдерживать своих чувств.

— Возможно. Джулиан всегда отлично разбирался в людях и в их сердцах. Видимо, он знал, что мне нужна дерзкая, отчаянная девчонка, которой я мог бы преподать урок плотских утех…

— А мне нужен самодовольный, упрямый мужчина, который считал бы, что знает все лучше меня, — парировала Миранда, стараясь не покраснеть.

Герцог слегка отодвинулся.

— Значит, я самодовольный? — удивленно переспросил он.

Миранда не ответила, но по тому, как взлетели вверх ее брови, герцог все понял. Он нахмурился и придал своему голосу обиженные интонации:

— Если я иногда веду себя… как диктатор, то это потому, что мне по статусу полагается. Я глава семейства Фитцгиббон, Миранда. Считается, что я должен вести все дела. Мне не всегда это нравится, и незадолго до нашей с тобой встречи я начал уставать от жизни, но я привык быть лидером. Для меня естественно взваливать на свои плечи все заботы. Он замолчал и неожиданно вспыхнул: — Тебе смешно, Миранда?

— Нет, конечно, нет. Прости за то, что улыбнулась. Мне просто становится весело, когда ты начинаешь изображать раскаяние, которого на самом деле не испытываешь.

Миранда, — мягко проговорил он, — до того, как ты вошла в мою жизнь, она была чересчур унылой. Я даже не понимал, в чем дело, хотя и чувствовал себя одиноким.

У Миранды пропало всякое желание смеяться. Она нежно коснулась его руки.

— Лео, я чувствовала то же самое. Может, наша встреча была предопределена свыше?

— У герцога есть определенные обязанности, и от них никуда не денешься. Но если ты согласишься стать моей герцогиней, то я буду самым счастливым герцогом в Англии.

В ее темных глазах засверкали слезы, и она быстро заговорила:

— Лео, я люблю тебя и хочу стать твоей женой, но как быть с моей мачехой? Конечно, в светском обществе ее не примут, но я не смогу прекратить общаться с ней. Она была добра ко мне, и я люблю ее. Не проси меня бросить ее, не проси меня выбирать между вами!

Миранда пристально всматривалась в лицо любимого, ее нежные губы подрагивали от переполнявших ее эмоций. На короткий момент Лео задумался, сумеет ли он пережить скандал, который разразиться по поводу его женитьбы на родственнице Падшей Герцогини. И тут же понял, что ему все равно.

Он любил Миранду, любил даже тогда, когда считал ее Падшей Герцогиней. Как можно самолично лишить себя возможности быть счастливым, поставив девушку перед необходимостью выбирать? И он слишком хорошо знал Миранду — она ни за что не бросит мачеху, даже если их связь будет угрожать ее счастью.

— Если ты хочешь, милая, я сейчас же пошлю в Италию за твоей мачехой и распахну двери своего дома перед ней и перед всеми ее ославленными друзьями.

— Лео, — прошептала она, почувствовав, как в сердце зарождается надежда, — моя мачеха не в Италии. Она в Сомерсете, приехала сегодня днем.

На секунду Лео замер, но тут же мужественно встретил опасность лицом к лицу.

— Тем лучше, любимая!

Миранда сперва взглянула на него так, словно не верила своим ушам, а потом одарила его такой улыбкой, что герцог готов был еще тысячу раз повторить сказанное. В этой улыбке были вся ее радость, восхищение, облегчение и искренняя любовь.

— О, Лео, я бы никогда не стала просить тебя об этом… но раз ты сам предложил, значит, ты действительно любишь меня!

— Ну, конечно, Миранда.

Девушка бросилась ему в объятия. Ее путешествие подошло к концу, она обрела Лео, и теперь все будет хорошо.

Она не услышала приглушенный голос Джека, донесшийся с другого конца комнаты.

— Видишь, Софи, я же говорил, что между ними что-то есть.