Литмир - Электронная Библиотека

Тот, что возился с металлоискателем, прыгнул на Корсара с места. Корсару показалось, что на него рухнуло бетонное перекрытие – его враг, казалось, состоял не из мышц и сухожилий, а из сплетенной железной арматуры; пистолет отлетел куда-то, они покатились по полу, сцепившись, словно два барса, рыча от ярости и злобы. Парень притиснул Корсара к полу, отвел руку – нанести разящий, сокрушительный удар, Корсар выгнулся дугой, мостиком, одним движением стряхнув с себя противника, и ударом под основание носа загнал хрящ переносицы тому в мозг.

Вскочил, нервный, разъяренный, готовый крушить и разносить все на свете, – когда в двери показался четвертый, с коротким УЗИ с глушителем… Прыжком Корсар взлетел на подоконник другого окна и с него прыгнул на крышу двенадцатого этажа… Пули веером простучали по подоконнику, противник подбежал к окну, выглянул…

Приземлился Корсар на полусогнутые, откатился под основание скульптуры рабочего, замер, когда новый веер пуль буквально вздыбил пыль и цемент рядом… И, как только услышал щелчок затворной рамки – выпущен весь магазин, – рванул к слуховому оконцу, с маху проломил его и – оказался на лестнице.

Лифт – капкан, поэтому Корсар рванул просто по лестнице… Тревожило его только одно: если у ребят есть рации, а они должны у них быть… И точно: дверь внизу хлопнула, несколько пар ног – наверх…

Думать было некогда. Корсар позвонил сразу в две квартиры. Из-за одной спросили: «Кто?», Дима уверенно рявкнул: «Горгаз! Утечка газа! Возможен пожар!» – и, едва дверь приоткрылась, дернул ее на себя, подхватил в объятия ветхого старичка, закрыл дверь и задвинул засов, поставил старичка на место, спросил:

– Где балкон?

– Там… – Старичок махнул в сторону гостиной, добавил: – А газ – на кухне…

– Очень хорошо! Никому не открывать! Иначе взрыв! Понятно?!

– Но запах газа я бы почувствовал…

– Задача ясна? – Теперь Корсар буквально навис над стариком, который, судя по ветхости и худобе, помнил еще первую Русско-японскую войну…

– Так точно, – неожиданно ответил старик. – Стеречь дверь!

– Молодца! – похвалил Корсар, в мгновение пересек комнату, оказался на балконе…

Дальнейшее было делом техники: с этого балкона – на нижний. Снова на нижний, снова… На крышу кафе, где они мирно беседовали с Гариком Аветисяном, на газон – Корсар перекатился по нему, вскочил на ноги…

Из арки выбежали двое в костюмах; две пули из «тишаков» почти синхронно чавкнули в травяной коврик…

Корсар рванул через дорогу, лавируя между машинами; тупо палить по всему, что движется, преследователи заопасались: побежали следом…

«Крошка моя, хорошо гулять нам вместе…» – летела из какого-то автомобиля песня… Корсар бежал вдоль по дороге, энергично работая локтями, и даже не умом – страхом ощущал свою незащищенную спину и то, что пуля в любой момент может перерубить позвоночник и он так и останется на этой «беговой дорожке» – сдувшейся резиновой игрушкой…

Визг тормозов раздался совсем рядом; Корсар повернул голову: Ольга.

– Что застыл? – рявкнула она. – Церемонного приглашения ждешь?

Дима оседлал заднее сиденье мотоцикла, прижался к спине девушки, и она – рванула так, что ветер засвистел в ушах… Наклонно прошла поворот, метнулась в какой-то богом забытый «сквозняк», обошла скопище машин на проспекте, искусно лавируя между застывшими в пробке автомобилями, проскочила еще пять или шесть длинных проходных дворов…

Через тридцать минут они были уже в подвальчике-ресторане; сквозь открытые окна задувал теплый ветерок; подвальчик был почти пуст; старые сводчатые потолки бывшего подвала купеческого дома наводили на мысли о бренном и вечном…

Ольга потягивала минеральную, Дима заказал водку с лимоном.

Девушка дождалась, пока он выпьет, внимательно на него посмотрела, кивнула официанту «повторить», и, когда Корсар единым духом осушил второй стаканчик, руки его перестали дрожать и плечи расслабленно опустились и он произнес, глядя прямо перед собой:

– Только что… я убил… двоих.

Ольга чуть прищурилась, спросила:

– Почему?

– Они хотели убить меня.

– Вот как… – Закурила, внимательно посмотрела на Корсара: – У вас это – впервые?

– На гражданке – да.

– А где было раньше?

– На войне. Таджикистан. Но там… были враги. А здесь…

– Неужели – друзья?

– Нет. Тоже враги.

– Тогда выпейте еще – и забудьте.

– Это возможно?

– Когда как. Горькое – лечит.

– Просто я думал… война для меня… кончилась.

– Так все думают, вот только…

– Чужой войны не бывает?

– Да. Рано или поздно она снова цепляет: кого – краем, кого – по полной.

Запахло кровью и вином —
Так скоро битва!
Творим, как строчки аксиом,
Слова молитвы,
И души рвутся по ночам
Поближе к небу,
И сонно жаждется причал
В краях, где не был,
И торим путь по январю
Свинцом свирепым,
И благодарны главарю
В венце нелепом,
За то, что верит он судьбе
В молчанье строгом,
За то, что кажется себе
Почти что богом.
И нам отчаянно дышать
Пред этим утром,
Когда придется умирать
В терпенье мудром,
И верить в то, что воскресит
Под этим небом
И не забудет – одарит
Вином и хлебом[3]

тихо и размеренно прочла Ольга. Корсар помолчал, спросил:

– Откуда это знаете вы, корреспондент The Daily Majestic?[4]

– Я работала на разные информационные агентства. Мало ли где приходилось бывать… Ну как? Дождусь я эксклюзивного интервью?

– А как вы думаете?

– Уверена, дождусь. Вам же нужно проговорить свои мысли вслух, чтобы понять их.

– Откуда вы знаете…

– Все мужчины – таковы. А из слушателей здесь – одна я.

Корсар промолчал. Он лишь чувствовал огромную усталость – то ли за сегодняшний день, то ли за всю свою не такую уж длинную жизнь…

Посмотрел в открытое настежь окно. Летняя Москва словно плыла в теплом мареве; в углах у стен мягко стелился тополиный пух…

– Итак?

– Думаю, с чего начать…

– Начните с чего-нибудь, а там уж все образуется.

– Вчера. Все началось вчера. Примерно в это же время. Обычно летняя Москва для обывателей тяжела и сутолочна…

Глава 4

…Летняя Москва для обывателей – тяжела и сутолочна, и совсем не важно, пешком ли ты бредешь по пыльным мостовым, вяло покачиваясь в ритме движения пешеходов, в подземке ли, по одинаковым плиточным коридорам офисов или – передвигаешься в автомобиле. Частые пробки, застывшие в неземном раздумье на перекрестках девушки «в таких желтеньких-желтеньких машинках», громады «роверов», высокомерно проносящиеся впритык, медлительные катафалки представительских мерсов и «ауди» – все это способно измотать самую благонамеренную душу.

Душу свою от избыточного сквернословия, даже внутреннего, Дмитрий Корсар берег. А потому в знойные летние времена, если уж приходилось бывать в Москве, а не у берегов океана, на островах или где-то еще, – по столице нашей Родины и городу-герою передвигался Корсар на мотоцикле. Была у него и машина.

В общем, в наше непростое время был он не то чтобы богат, но и не беден; проживал в высотном доме с видом на Кремль, откупив в нем отдельный флигелек-надстройку с окнами на все четыре стороны света; некогда это была художническая мастерская, потом, еще в семидесятых, сей «бельвельдер» передвинули в «жилой фонд» и квартирку, общей площадью всего-то в сорок метров, выдали работнику здешней, отдельной котельной с женой и дочкой.

вернуться

3

Стихотворение Петра Катериничева «Кровь и вино».

вернуться

4

В дословном переводе – «Ежедневное волшебство», «Чародейство сегодня».

6
{"b":"184301","o":1}