У всех нас возможны все три типа дружбы одновремен­но. Все мы члены природного, свободного и идеального об­ществ. К несчастью, многие из нас слишком много време­ни проводят в природном обществе, которое возникает на

[227]

основе минимальной возможности выбора и приносит меньше удовлетворения, чем другие два типа дружбы. Мы не много времени и внимания уделяем сознательному выбору друзей. Мы проводим время с теми, кто живет на той же улице, работает в том же офисе, участвует в том же родительском комитете. Мы разговариваем с такими людьми, нам может нравиться их общество и у нас даже могут быть общие интересы, но не мы их выбрали и не они нас. К сожалению, обычно мы не развиваем идеаль­ную дружбу, глубокие психологические и эмоциональные отношения, которые составляют дружбу в ее лучших про­явлениях.

Наша социальная жизнь часто лишена подлинной глу­бокой дружбы. Муж и жена часто жалуются друг другу, что они всегда встречаются и обедают с одними и теми же людь­ми, причем это не обязательно те, которых они хотят ви­деть. Мы все становимся добычей природных сил и прово­дим свободное время с людьми, с которыми познакоми­лись благодаря случаю или географии, а не по сознательно­му выбору. Эти люди нам нравятся, мы находим с ними общие интересы, мы радуемся их обществу, а они радуются нашему, но мы не извлекаем из этих отношений глубокое удовлетворение, какое может принести дружба. Мы возвы­шаем наше общество от природного к свободному, но оно недостаточно свободно, чтобы стать идеальным.

Использование дружбы

Искусство дружбы стоит культивировать, ибо дружба может быть использована по-разному. Французский ци­ник Ларошфуко ¹писал, что люди испытывают злорадное

'Франсуа де Ларошфуко (1613—1680) — французский писа* тель-моралист. Главное его произведение «Размышления, или Мо­ральные изречения и максимы» — философский итог наблюде­ний над нравами французской аристократии. — Прим. перев.

[228]

удовольствие от бед своих друзей. Но люди верят в то, что истинная дружба проверяется в трудностях. Одно из боль­ших достоинств дружбы — возможность поделиться свои­ми бедами, когда в этом есть необходимость. Еще одно ее достоинство в том, что она не так всепоглощающа и не так требовательна, как гетеросексуальная любовь. В лучшем случае это ограниченное партнерство, и именно этот огра­ниченный характер дружбы дает нам свободу: когда нам нуж­ны друзья, мы к ним обращаемся и они не обижаются, если в других случаях мы предпочитаем оставаться наедине.

Это не означает, что у дружбы не бывает трудностей. Друзья могут не соглашаться и ссориться. Друзья многого требуют друг от друга, и часто эти требования приводят к напряжению в отношениях. Но дружба гибка. Друзья могут сближаться и отдаляться. Они могут встречаться часто или подолгу не видеться. Они могут обращаться друг к другу за сочувствием и помощью, а могут какое-то время идти раз­ными путями.

Дружба в идеале не только начинается со свободного выбора, который делают два человека относительно друг друга, но и продолжается по выбору. Друзья по собствен­ному желанию определяют тон своей дружбы. Ее глубина, напряженность меняются в соответствии с их желаниями и потребностями, с их готовностью или способностью отве­чать друг другу.

Бывает интенсивная и требовательная дружба, а бывает такая легкая, спокойная, что друзья обращаются друг к другу в поисках отдыха от других отношений. Друзья-мужчины часто встречаются регулярно, чтобы получить передышку от более интенсивных и требовательных отношений в бра­ке. Это не значит, что они не любят своих жен и детей. Это значит только, что хорошо время от времени расслабиться, положить ноги на стол или прислониться к стойке бара и поговорить о политике или о чем угодно с верным другом; с ним не нужно вечно быть настороже по деловым, статус­ным или психологическим причинам; с ним тебя лично ничто не связывает, кроме обмена мнениями и разными забавными случаями.

[229]

Женщины ищут общества подруг с той же самой целью. Они расслабляются и наслаждаются разговорами о покуп­ках. Таким образом, дружба — это форма любви, в которой нет или почти нет напряжения. Это любовь расслабленного типа, отдых от напряженных отношений, которые нам нуж­ны, которых мы хотим, но которые невозможно поддержи­вать ежечасно и ежеминутно.

К тому же друзья наполняют нашу жизнь ощущением товарищества, какое не может дать самый удачный брак. Интересы супругов во многих отношениях совпадают, но не могут совпадать во всем.

Во-первых, в нашем обществе интересы до определен­ной степени делятся в зависимости от пола. Это может быть справедливо не для всех человеческих культур. Может быть, в какой-нибудь оруэлловской ¹культуре будущего женщи­ны будут делать все то же, что и мужчины, а биологическую роль обоих полов будут исполнять автоматы с пробирками, и тогда разница между полами, которая вносит такое раз­нообразие в нашу жизнь, исчезнет.

А пока мы можем наслаждаться разницей между пола­ми, когда бываем вместе, но и преследовать собственные интересы в обществе представителей своего пола, своих друзей. Мужчины играют в гольф или покер, женщины встречаются за ланчем, ходят на дневные спектакли или по магазинам, и, возвращаясь домой, те и другие чувствуют, что раздельная деятельность их освежила.

Как у индивидов, у них есть свои индивидуальные инте­ресы. Муж, музыкант-любитель, может и!рать с друзьями струнные квартеты, а жена, любитель-художник, рисовать в обществе подруг. Некоторые замечательные жены совер­шенно не интересуются рыбалкой, футболом, политикой, а преданные мужья равнодушны к маджонгу ², моде и выра­щиванию цветов.

¹Джордж Оруэлл (1903—1950) — английский писатель, знаме­нитый автор политической сатиры «Скотный двор» и антиутопии «Тысяча девятьсот восемьдесят четвертый». — Прим. перев.

² Маджонг — старинная китайская игра. — Прим. перев.

[230]

Чем богаче личность, тем больше у нее интересов и тем более необходимы ей друзья.

Некоторые более глубинные возможности использования дружбы

Дружба обладает ценностью, которая затрагивает более глубокие интересы личности, чем общие хобби и расслаб­ленное общение. Существуют глубинные психологические возможности использования дружбы в нашей жизни.

Друзья помогают нам справиться с тревогой. Тревога до определенной степени свойственна нам всем. Наиболее желательное решение — любовь и брак, но и в эти отноше­ния мы вносим тревогу, и сами по себе они способны по­рождать тревогу. Друзья, особенно дружеские группы или кружки, — отличное противоядие от тревоги. В группах «я» индивида расширяется, в группе чувствуешь поддерж­ку союзников. Встречаясь вечером с друзьями, мы смеем­ся, спорим, танцуем, играем, обсуждаем какие-нибудь про­блемы — занимаемся общей деятельностью, которая нра­вится друзьям. Какова бы ни была эта деятельность, мы становимся частью группы и наша тревога ослабевает, вре­менно отходит в сторону.

Друзья помогают нам объективней относиться к себе. Человек, у которого неприятности, которому больно, кото­рый чем-то встревожен, чем-то рассержен или просто угне­тен, недоволен миром, своей судьбой, по1ружается в себя. У него в голове мелькают одни и те же напряженные мыс­ли, бесконечная долгоиграющая пластинка, до тех пор пока все его мысли не окрашиваются этой эмоцией. А если че­ловек с друзьями, он отрывается от сосредоточенности на себе. Друзья снимают иглу с дорожки.

Возможно даже, что игла переместится на другую до­рожку. Друг говорит о себе, и ты начинаешь думать о нем, а не о себе. И когда он заканчивает рассказ о своих бедах, собственные неприятности могут показаться незначитель­ными. Часто встреча с встревоженным другом вызывает

[231]

такую озабоченность, что собственные беды, которые час назад казались такими страшными, становятся легче возду­ха. Они просто улетают.