Теперь этого не было. Теперь Лакин выглядел как простой человек, которого на улицах тормозят постовые, за рулем обдирают гаишники, а охранники супермаркета относятся с уважением только после того, как убедятся в серьезной толщине кошелька.
Пожимая Лакину руку, Артем озвучил догадку:
– Ты уже… все?
Макс давно собирался на пенсию. У него была льготная выслуга, и он мог бы уйти еще в марте или апреле, но тянул, ожидая хорошей должности на гражданке: кто-то из бывших коллег обещал пристроить его в охранно-детективную фирму с громким названием.
– Не совсем, – Макс улыбнулся. – Но фактически – да. Послезавтра будет приказ. Дела я все уже сдал, так что теперь шатаюсь, как неприкаянный, и наслаждаюсь бездельем. Оказывается, это бывает приятно!
– Все хорошо, когда в меру.
– А долго шататься мне никто и не разрешит. На новом месте придется повкалывать.
– Ну, тебе не привыкать.
– Не скажи! Там другая специфика. Хотя, по большому-то счету, везде все то же самое.
– Как же ты сюда-то прошел, полупенсионер? Следователь разрешил?
– Его хватит кондрашка, если он об этом узнает. А как прошел? Ножками, через закрытые двери. Еще два дня можно пользоваться старыми привилегиями…
Лакин принес с собой «дипломат». Когда он положил его на шконку и открыл, Грек ожидал увидеть бумаги, какие-то фотографии, ноутбук, наконец, но ничего подобного в плоском чемоданчике не было. Там лежала бутылка водки, стаканчики, лимонад и бутерброды в красивой целлофановой упаковке. От удивления Артем не нашел ничего лучшего, как повторить генеральскую фразу из популярного фильма:
– Ну ты, блин, даешь!
Макс, улыбаясь, расстелил несколько салфеток и стал опорожнять «дипломат». При этом пихнул Грека локтем:
– Не стой истуканом, замерзнешь!
– У меня же завтра унюхают перегар…
– Это вряд ли. Во-первых, я тебе дам «Антиполицай» и жвачку. Во-вторых, по моей информации, к тебе придут, самое раннее, после обеда, так что отоспаться успеешь. Да и не наплевать ли тебе, даже если унюхают? Тем более что тут пить?!
– Конечно, всего-то «ноль семь»…
Макс свернул пробку с бутылки и наполнил пластмассовые стаканы. Получилось точьв-точь. Усмехаясь, он поднял свой, посмотрел сквозь него на потолочную лампу:
– Начало стандартное: попали на необитаемый остров француз, англичанин и русский. Привели их к местному королю…
– Откуда король на необитаемом острове?
– Не перебивай, дело не в этом. Короче, ставит король перед ними условие: вот бутылка, вот три стакана, и надо в них налить поровну, вплоть до капли. Кто ошибется – тому ухо отрежут. Первым вызвался француз. Мол, у них вся нация – виночерпии, так что не промахнется. Налил. Измерили, вызвали палача, тот отрубил лягушатнику ухо. После этого настал черед англичанина. Он вооружился линейкой, формулы какие-то на песке начертил, стал лить по капле. Вроде бы, получилось. Но измерили – и опять палача пришлось звать. Наскучило все это королю, он русскому и предлагает: дескать, чего попусту время тянуть, раз у них не получилось, то у тебя и подавно не выйдет; подставляй голову и присоединяйся к друзьям. Наш говорит: я смогу. У него спрашивают, может, приспособления какие-нибудь нужны, инструменты? Русский отказывается, и с одного раза разливает бутылку по трем стаканам. Туземцы меряют и не верят: все ровно. Король спрашивает, как у тебя это могло получиться? А наш пожимает плечами: ничего сложного нет, привычка такая; у вас уши кромсают, а у нас, если при разливе обманешь, сразу башню снесут!
Когда выпили и запили «мириндой», Лакин протянул Греку бутерброд с колбасой:
– Ешь! С утра, наверное, ничего не жевал?
– Анюта успела кое-что передать. Только не могу похвастаться аппетитом.
– Жена твоя молодцом держится. Но меня смущает одно обстоятельство. То ли она что-то недоговаривает, то ли ты сам ее за нос водишь… Где ты пропадал позавчера вечером?
Артем промолчал, делая вид, что занят едой. Лакин внимательно смотрел на него, ждал ответа. Не дождался и со вздохом наполнил стаканы. Налил по пятьдесят граммов, меньше, чем первый раз. И обошелся без длинных речей, просто сказал:
– За удачу! Она нам сильно понадобится… – после чего выпил водку, скривился, продышался, потянулся за лимонадом. – Кажется, не очень качественная. А ведь покупал в том магазине, что и всегда. Так что не ты один во мне «гражданского» приметил… Слышь, Грек! Я ведь анекдот тебе рассказал не для того, чтобы повеселить, а со смыслом. Не обратил внимания?
– В каждом анекдоте есть смысл. Все дело в том, с какой стороны на него посмотреть.
– Смотреть надо с точки зрения сегодняшней ситуации. Сказать прямо, она довольно хреновая. Спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Тебя реально подставили, но никто, кроме нас, раскручивать эту тему не станет. Ошибемся – сразу башню снесут. Я «на выходе», об этом все знают, и если сегодня я еще мог использовать какие-то рычаги, то уже завтра мне эту возможность обрубят. Врубаешься? Конечно, структура, в которую я перехожу, очень серьезная, но беда в том, что я там никто, и звать меня там никак. Не могу я в первый же день кинуться к руководству: «Братцы, помогите, не дайте посадить хорошего человека!» Так что рассчитывать, я повторяюсь, можем исключительно на себя. На свои ручки, на свои хилые ножки и на свои головенки. Первое, что можно сделать, – проанализировать имеющуюся информацию. А ты чего-то темнишь… Не доверяешь? Или мне не стоило тебе так сильно верить? Я-то исхожу из предпосылки, что ты не виноват!
– Информации у меня с гулькин хрен. Следак ничего толкового не сказал, из майора этого, Сивакова, тоже много не выжмешь…
– Было бы странно, если бы они оба развязали перед тобой языки. Они, кстати, неплохие ребята. В меру честные, в меру толковые. С Сиваковым я как-то раньше пересекался. Когда надо, он может работать. И неплохо работать!
– Чего-то я этого не заметил. По-моему, ему все по барабану.
– Поставь себя на его место. Стал бы ты рыть носом землю из-за такого подонка, каким был Киржач, чтоб его на том свете сто чертей в задницу выдрали? Вот и Сивому это неинтересно! Что получится – сделает, но по жизни ему глубоко наплевать, кто спровадил Киржача на тот свет. Он может только лишь пожалеть, что с Киржачом не взлетели на воздух еще два десятка таких же уродов.
– Чего ж он тогда ко мне прицепился?
– Были основания – вот и прицепился. Жена Киржача на тебя указала. Ее ведь трепали о мотивах убийства, вот она и припомнила ту историю. Всей подноготной Сиваков не раскопал, но кое-что выяснил, я же уже говорил, что сыскарь из него неплохой. Если бы обыск не дал результатов, то тебя отпустили бы после допроса. Ну, справку бы кинули в дело, как водится: «Проверен такой-то, причастность к преступлению не доказана…» Но тротил все перевернул! Слишком многое складывается не в твою пользу. Слишком многое! Я тебя давно знаю и потому верю в подставу. Но те, кто тебя сегодня впервые увидел, оценивают вещи иначе.
– Слышь, Макс! Дело ведь в Гатчине произошло. Так почему же им занимается Сиваков, а не местный шериф?
– Большой общественный резонанс. По телевизору в новостях показали, в газетах кое-что напечатали. Опять обозвали нас «криминальной столицей», хотя Гатчина имеет к Питеру почти такое же отношение, как к Москве – Тверь. Вот генерал и приказал главку подключиться к расследованию.
– Чего-то я ни одного репортажа не видел по ящику…
– А потому что шлялся не пойми где, вот и не видел! Анюта твоя, между прочим, телевизор смотрела и, как я понял, сразу связала твое отсутствие с гибелью Киржача.
– Час от часу не легче! – Артем низко опустил голову, сцепил руки на затылке в замок. – Ну почему она мне ничего не сказала?
– Кто ж поймет женскую душу?
Пока Артем размышлял над услышанным, Лакин занялся водкой. Отмерил еще меньшую дозу, чем прежде, но с той же ювелирной сноровкой.
– Держи!
Выпили молча, не притрагиваясь к закуске и лимонаду. Макс, вытирая губы ладонью, заметил:
