Любопытная мысль. Клэрри принялась развивать идею. Деревья живые, они способны наблюдать и запоминать то, что видели. Это понятно. Что из этого следует? Быть может, деревянная мебель, сделанная из этих безмолвных наблюдателей, тоже живая? И тоже способна видеть и запоминать? Быть может, тот круглый стол, за которым сегодня собрались гости, в душе своей деревянной стонет под гнетом воспоминаний о бесчисленных званых ужинах и обедах, которые перенес за свою жизнь? Быть может, кровать, на которой Тильда с Алексом занимаются любовью — или не занимаются любовью, — получает от этих сцен удовольствие извращенца, подглядывающего в замочную скважину спальни? Быть может, деревянная вешалка для полотенец в ванной ее дома там, в Ньюкасле, следила, как вместе с кровью из Морриса уходит жизнь?.. Нет, нет, нет. Все неправильно. Мебель не может быть живой. Ее ведь делают из отдельных мертвых частей. Поверить, что мебель способна видеть и помнить, — все равно что поверить, будто отрезанные руки и ноги способны продолжать самостоятельную жизнь.

Глупая мысль. Надо забыть.

— Клэрри, давай я отведу тебя в дом. На траве ты до смерти замерзнешь.

— До смерти, — пробормотала Клэрри, разглядывая ботинки Пластилина. Красивые. Наверное, дорогие. Из итальянской кожи? Интересно, а ботинки живые? Они ведь, если подумать, сделаны из кожи коров, а коровы — живые… Да, но как же тогда быть с обувью из резины и всякой синтетики?

— Ты слышала, что полиция приезжала? — спросил Пластилин.

Клэрри качнула головой.

— Полицейские побывали у вас дома. Они… Они нашли Морриса.

Клэрри вздрогнула. Чужие люди в ее доме? Везде ходят, всюду заглядывают, бутерброды жуют рядом с телом ее мужа. Ему неприятно.

— Не надо мне было приезжать сюда, — сказала она наконец. — Надо было с ним остаться, чтобы он не ждал их там совсем один.

Пластилин с трудом опустился на корточки. Ботинки скрипнули, а сам он скривился от натуги.

— Послушай, детка, теперь это уже неважно. Понимаешь? Не имеет значения. Морриса нет. И… возможно, тебе и следовало позвонить в полицию, но теперь поздно говорить. Теперь все в надежных руках.

Клэрри сощурилась, вглядываясь в его усталое, добродушное лицо. Вообразила руки, гигантские руки. Они тянутся с небес к земле, подхватывают Клэрри, и Пластилина, и всех остальных и несут куда-то, несут.

— В чьих руках? — спросила она.

Пластилин вздохнул и сделал вид, что не услышал.

— Клэрри, постарайся запомнить, что я сейчас скажу. Это важно.

Смешной какой человек, подумала Клэрри. Думает, что его слова важны, а чужие можно пропускать мимо ушей.

Сунув руку за пазуху, Пластилин вытащил маленькую белую карточку и протянул Клэрри. Та взяла послушно, уставилась на золотое кружево буковок, из которых сложилось «Брайан Тэкстон».

— Пожалуйста, спрячь визитку куда-нибудь, где она не потеряется, — сказал он. — И если когда-нибудь попадешь в трудное положение…

— Трудное… — пробормотала Клэрри.

— Да-да. Словом, если возникнут проблемы или тебе будет плохо — пожалуйста, позвони мне. Я вроде как причастен…

Почему? — удивилась про себя Клэрри. Почему этот человек считает себя причастным к ее жизни? Она вот к его жизни нисколько не причастна.

— …и всегда готов прийти на помощь.

Улыбка Пластилина — печальная и бледная — сказала Клэрри, что он и вправду готов прийти на помощь. Почему? — вновь мелькнул в голове вопрос, но с ответом можно не торопиться. Сейчас нужно развеселить Пластилина. Клэрри улыбнулась.

— Завтра тебе придется поехать в Ньюкасл с Алексом и Тильдой. В полиции хотят с тобой поговорить, — продолжал Пластилин, с тревогой ожидая реакции Клэрри. — Это неприятно, ты должна быть готова. Боюсь, это будет очень тяжело для тебя. А ты, детка, не в том состоянии. Да и Алекс… На Алекса вообще надежды мало. Так что если тебе нужна будет там поддержка — позвони, ладно? Позвонишь?

Клэрри кивнула:

— Спасибо.

Пластилин снова улыбнулся, нежно, как ребенку, и легко сжал руку Клэрри.

— Я уезжаю, — сказал он. — Надо отвезти Кристину домой. — Он выпрямился с мучительной гримасой на лице, пожал плечами. — Что ж. До свидания?

— Да.

Клэрри проводила его взглядом и опустила глаза на карточку. Пластилин оказался из любителей изящной каллиграфии, чуждой Клэрри. У нее в глазах зарябило от золотых завитушек на мраморном фоне визитки.

Порыв ветра колыхнул листву вишни, и Клэрри вскинула голову, подставив лицо освежающей прохладе.

Вспорхнув с ее ладони, жесткий квадратик приземлился на соседней клумбе. Клэрри о нем и не вспомнила.

По Маршем-роуд от дома Стоунов двигались три машины. Два черных такси и шикарный спортивный «мерседес» цвета бирюзы. На светофоре одно такси свернуло вправо, другое влево, а «мерседес» покатил прямо.

— Надо было все-таки захватить Сола с собой, — сказала Хайди Стилбурн.

Клайв не ответил. Он вообще был необычно тих. С другой стороны, подумала Хайди, что можно сказать после кошмара этого вечера?

— Надо было настоять, чтобы он поехал с нами, — повторила она. — Сколько парню отшагать придется.

Клайв погладил лоб спящего сына.

— Он хотел пройтись. Ему есть о чем подумать.

— Вы хорошо поговорили? — помолчав, спросила Хайди.

Клайв уколол ее злым взглядом. Хайди пожалела о своем вопросе — Клайв был не в настроении развивать тему.

— Бедный Алекс, — сказал он.

— Ты дал ему денег? — против воли вырвалось у Хайди.

— Алексу?!

— Нет же! Солу.

— Тихо. Макса разбудишь.

— Не говори глупостей, в машине он спит как убитый. Помнишь, когда он только родился, мы среди ночи катались по городу, лишь бы он перестал кричать и уснул?

— Еще бы не помнить, — улыбнулся Клайв. — И почему-то всегда была моя очередь к нему вставать.

Такси с визгом завернуло за угол.

— Жалко мне эту идиотку, — сказала Хайди. — Сначала потеряла ребенка, а следом и мужа. Что с ней дальше будет?

— В психушку упекут.

— Клайв!

— Теперь куда, папаша? — бросил через плечо таксист. — По Грей-стрит или по Уитчем?

— Все равно, — ответил Клайв.

— Алексу придется опознать тело? — Хайди поежилась.

— Или Клэрри.

— Думаю, Алекс захочет сам… Ему даже полезно увидеть тело брата. Мне кажется, горе утихнет. Реальности нужно смотреть в лицо, а не прятаться от нее, верно?

Тормоза вновь лихо взвизгнули.

— Эй, полегче, — одернул шофера Клайв. — Ребенка везешь.

— Извини, папаша.

— Знаешь, я подумал над твоими словами. — Клайв искоса глянул на жену.

— Какими словами?

— Ну… насчет переезда.

— А-а! — Она небрежно махнула рукой. — Забудь. Ерунда все это. Я сама не знала, что говорила.

— А я как раз решил, что ты совершенно права.

Клайв ожил, вдохновленный. Куда только девались злобный настрой и обида. Хайди недоумевала, не в силах расшифровать неожиданную перемену.

— Может быть, нам именно это и нужно — уехать отсюда куда-нибудь очень далеко, где все новое, неизвестное. Сегодняшний вечер показал, в какой гребаной стране мы живем.

— Да, но… — Хайди замолчала. Что происходит? А как же ее бизнес и его работа? Как же дом, друзья? — Куда мы поедем? — наконец спросила она.

Глаза Клайва блестели.

— Я подумал… что скажешь насчет Австралии?

Голова спящей Кристины камнем давила на правое плечо Брайана. Плечо затекло, но Брайана это не раздражало. Кристина, если подумать, всегда была тяжкой ношей. Зато своей. Привычной. Без нее жизнь Брайана стала бы невыносимо легкой.

— Слегка перебрала, приятель? — поинтересовался таксист.

— Не волнуйтесь, ее не стошнит.

— Не-а, я не потому… Просто поболтать. Без обид, приятель. — Таксист, похоже, сам обиделся.

— Ничего, — миролюбиво ответил Брайан.

Водитель был примерно его возраста и комплекции — не из худых. Брайан заметил снимок привлекательной крашеной блондинки и двух мальчишек лет девяти-десяти. Близнецы?