— Почему? Их набедренные повязки потерялись в химчистке?
— Никогда больше не кури, Мэгги. Я без ума от твоего едкого сарказма.
— Ну, укуси меня!
— Я уже сделал это, дорогая, — к своему удовольствию Сен-Жюст заметил, что Мэгги вспыхнула. — Что касается конкурса, похоже, что Джанкарло, Дамьен и Люциус — или Люсиус — уже выигрывали, поэтому выбывают из состязания. То же самое с женщинами. Я возлагаю очень большие надежды как на Мари-Луизу, так и на себя самого.
— Потому что ты высокомерный, напыщенный и считаешь себя пупом земли.
— И таким меня сделала ты, за что я тебе бесконечно благодарен. Мне, знаешь ли, чрезвычайно трудно считать себя менее значительной персоной, чем я есть на самом деле, — заявил Сен-Жюст, посмотрел по сторонам и увидел Венеру Бут Симмонс.
На ней было платье из китайского нежно-голубого шелка, с глубоким декольте и шлейфом в стиле Ватто[12], а под юбками мог поместиться сервиз на шесть персон и самовар, если бы она вздумала их украсть во время бала. Голову венчал башнеподобный напудренный белый парик, щеку и подбородок украшали мушки — их расположение указывало, что она поддерживает одновременно и виги, и тори. А может, ей просто казалось, что мушки — это красиво.
— Мария-Антуанетта, я полагаю? — Сен-Жюст отпустил Мэгги, расшаркался самым галантным образом (он был в этом уверен) и склонился к руке Венеры. — Enchanfe[13], Ваше королевское Величество. И да позволено мне будет добавить, tres magnifique[14]. Вы прекраснейшая из дам, можете поверить мне, как истинному знатоку женской красоты.
— Ах, спасибо, monsieur, — прощебетала Венера, и он мужественно удержался, чтобы не содрогнуться от ее произношения, поскольку в ее устах это слово прозвучало как «мусьё». Он не содрогнулся даже, когда Мэгги, раздраженная, как никогда, вонзила ему под ребра локоть.
— Надо же, — Сен-Жюст запоздало заметил спутника Венеры. — Сержант Деккер, неужели это вы? — Он поднес к глазу монокль и приосанился, ощутив себя самим собой — джентльменом на балу эпохи Регентства. Мэгги говорила, что он высокомерен? Он ей покажет, что такое настоящее высокомерие. — Выглядите на все сто, сержант, чтоб мне провалиться.
И тут же заработал новый тычок под ребро, но оно того стоило.
— Да, и что? — Сержант, наряженный пиратом — а таких тут было множество, как успел заметить Сен-Жюст, — выставил свой уже и без того выступающий подбородок.
— Ничего, любезнейший, совсем ничего. Смотритесь очень… по-пиратски. Вы случайно не проводите здесь секретную операцию? Это остроумно.
— Нет, я не на дежурстве, — сержант покачал головой. — Вы, наверное, знаете, что Роза предложила мне поучаствовать в конкурсе. Я так и сделал.
— Роза… Которая «Все о романе знает Роза»?
— Она самая. Роза познакомилась с сержантом, когда мы проводили разведку, — объяснила Венера, опираясь на мускулистую руку Деккера. — Мы это так называем, правда, Вилли? Разведка. Она даже не стала брать с него взнос. Роза считает, что из него получится отличная модель. Правда здорово?
— Несомненно, — согласился Сен-Жюст и наконец заметил, что Стерлинг и Мари-Луиза исчезли. Он хотел представить всех друг другу как полагается, но Джей и Носокс уже произвели настоящий фурор — все смотрели на них раскрыв рот, а Мари-Луизы нигде не было видно. Стерлинг же, как догадывался Сен-Жюст, разнюхал, где стол с закусками, и, видимо, безжалостно уничтожал стройные ряды маленьких воздушных пирожных, которые покорили его сердце в самый первый вечер.
— Благодарю за цветы, Мэгги, — Венера цедила каждое слово так, будто на самом деле произносила: «Иди утопись в сортире».
— Всегда пожалуйста. Все-таки тебя здорово тряхануло, — Мэгги ухмыльнулась.
Сен-Жюст сделал вид, что не понял завуалированной издевки.
— Очень мило, Мэгги, — сказала Венера. — Ну, нам пора. Аu revoir.
Это прозвучало как «о, резервуар».
— До встречи, Венера, — Сен-Жюст поклонился и добавил: — До встречи, Вилли.
— Что ты ищешь? — спросила Мэгги, когда Венера и сержант удалились, направившись в самую толпу, чтобы — Сен-Жюст был в этом абсолютно уверен — их увидело как можно больше людей.
В конце концов, он сам к этому стремился. Нельзя сказать, что участие сержанта в конкурсе беспокоило его, поскольку Сен-Жюст не страдал от недостатка уверенности в себе.
— Не что, а кого, дорогая. А именно Мари-Луизу, — он снова оглядел переполненный людьми коридор и наконец увидел, как она выходит из-за спины чрезмерно толстого Генриха VIII. — А вот и она. Мари-Луиза, почему ты ушла?
— Не люблю копов, — призналась она. — Это ведь был Деккер? Раньше он все время околачивался рядом с портом. Один раз пытался меня задержать за попрошайничество, но я отбилась. Как думаешь, он меня узнает?
— В таком наряде? — удивилась Мэгги. — Вряд ли. Не хватайся постоянно за нож, а то кажется, что ты готова выпустить кишки любому, кто к тебе подойдет. Это я так, к слову.
— Смею добавить, что у тебя весьма интересная жизнь, — Сен-Жюст протянул Мари-Луизе руку. — Может, тебе написать книгу?
— Конечно, кто угодно может написать книгу. Главное, чтобы выдался выходной, когда больше нечем будет заняться, — огрызнулась Мэгги за его спиной… как он и предполагал.
Сен-Жюст улыбнулся и повел всех к валькирии.
— А как же Носокс и Джей? — поинтересовалась Мэгги, когда они протянули билеты.
— Не беспокойся за них. Если ты выглядишь и ведешь себя, словно король, все будут считать тебя королем.
— Ты так говоришь, потому что не видел, как пять лет назад охранник не пропустил основательницу ГиТЛЭРа на заключительный банкет, где она должна была вручать призы, поскольку у нее не оказалось входного билета.
— Мне кажется, тебе пора отпустить прошлое на свободу, Мэгги, — Сен-Жюст предусмотрительно держался от нее подальше. — Сегодня вечер наслаждений, так что наслаждайся.
— Сейчас возьму свой дополнительный стакан вина и оторвусь на всю катушку, — Мэгги зашагала к бару.
— Вот брюзга, — хмыкнула Мари-Луиза, подтягивая пояс, на котором висел нож. — А вот и Стерлинг. Я уж думала, что он потерялся. Бедный толстячок никак не может разобраться, что такое Джей-Джейн.
— Похоже, сейчас он озабочен чем-то другим, — заметил Сен-Жюст, глядя на Стерлинга, который казался еще более растерянным, чем обычно. — Стерлинг, что-то случилось?
— Я не знаю, — Стерлинг не поднимал глаз. — Что такое имплантированный пенис?
Мари-Луиза закашлялась, давясь смехом.
— Прошу прощения, Стерлинг?
— Имплантированный пенис, — повторил тот с очаровательной наивностью. — Джанкарло собирался побить — совершенно точно, Сен-Жюст, — этого Дамьена. Дамьен сказал, что Джанкарло делал пластическую операцию. Я не совсем понял, о чем речь, но потом Джанкарло сказал, что Дамьену имплантировали пенис, и Дамьен, похоже, воспринял это как ужасное оскорбление. Лизе Лэнг пришлось их разнимать.
Мари-Луиза буквально повисла на руке Сен-Жюста. Она хохотала, фыркала и почему-то сжимала ноги, пока наконец не смогла выдавить:
— Мне… в туалет… ой, не могу… Блин, Стерлинг, я тебя обожаю!
— Э… спасибо, — Стерлинг посмотрел на Сен-Жюста. — Мэгги тоже меня любит. Как сестра. Думаешь, Мари-Луиза тоже любит меня как сестра?
— Понятия не имею, Стерлинг, — ответил Сен-Жюст, повторяя про себя выражение «имплантированный пенис», пока не догадался, что это значит. Все-таки он смотрел «Учебный канал».
Он поразмыслил над словами Стерлинга. Каким-то образом его друг, благослови его бог, умудрялся оказываться в нужное время в нужном месте. Ему удалось выяснить, что Джанкарло, который так долго был на пьедестале, по слухам, вот-вот уступит свою корону Дамьену. Ничего удивительного, что эти двое в открытую были на ножах.
— Да, я думаю, что понял правильно. Как сестра, — Стерлинг, очевидно, все еще обдумывал этот вопрос.
