— И как долго ты еще намерен думать? — спросила Энни. — Меня клонит в сон, я хочу принять ванну. Нельзя ли побыстрее завершить свои умственные потуги?

Грейди лишь теперь сообразил, что не имел права вычеркивать ее из списка подозреваемых. Как профессионал, он обязан был подозревать всех, замешанных в этом безумии. Осененный этой мыслью, он замер, пристально посмотрел па Энни и тихо спросил:

— А кто ты на самом деле? — Улыбка медленно сползла с ее лица.

— Кто я такая? — переспросила, бледнея, она. — Почему ты так странно смотришь на меня? Уж не включил ли ты и меня в круг подозреваемых? Я ведь сама жертва! Ты же видел вчера, во что превратили мою комнату!

Грейди вскинул руки, словно бы защищаясь, и воскликнул:

— Все это мне известно! Но ты вполне могла все это нарочно подстроить, чтобы отвести от себя подозрение…

— Что ты говоришь, Грейди! Арчи, как тебе прекрасно известно, нанял меня, чтобы я изображала перед его родственниками его пропавшую и чудом нашедшуюся внучку. Мне нечего скрывать! Во всяком случае, от тебя, мало чем отличающегося от меня в этом случае. Так в чем же ты меня подозреваешь!

— Хотя бы в том, что ты скрываешь свою подлинную фамилию! — выпалил Грейди первое, что ему пришло в голову. — Как твое настоящее имя? Признавайся!

— Меня зовут Энни! — вскричала она и, вскочив с кресла, пихнула его обеими руками в грудь так, что он отлетел к двери. — Мне нужно почистить зубы, ясно? У меня внезапно возникло неприятное ощущение во рту. До свидания, господин Салливан!

Опомнился Грейди, лишь очутившись в коридоре перед захлопнутой дверью, и увидел ухмыляющегося Диккенса.

— Подглядывание в замочные скважины тоже входит в число ваших хобби? — сквозь зубы спросил Грейди. — Помимо живописи, естественно, искусству вы всегда отдавали предпочтение.

Но Диккенс и бровью не повел! Вероятно, он понятия не имел, что такое смущение. Сделав надменное лицо, он произнес, расправляя плечи:

— Защищать мистера Пиверса — мой профессиональный долг! Мне хотелось убедиться, что вы тоже искренне печетесь о его интересах.

— Как прикажете вас понимать? — спросил Грейди. Дворецкий вскинул подбородок и четко ответил:

— А понимать это следует так, сэр, что вас заметили за несколько несвоевременным занятием. Вы с мисс Кендалл целовались взасос прямо под окнами спальни мистера Пиверса, что ставит под сомнение мотивы вашего присутствия в этом доме, равно как и ваши приоритеты. Не говоря уже о благонадежности, сэр!

После такого блестящего монолога было бы вполне естественно с его стороны лихо щелкнуть каблуками и отдать честь. Но этого, к легкому удивлению Грейди, Диккенс не сделал.

— Вы все сказали? — пожевав губами, произнес Грейди. — Тогда предлагаю переключиться с меня на вас, мистер Диккенс. — Он выдержал театральную паузу, сверля мажордома коронным взглядом всезнающего следователя, и, кивнув на картину, висевшую на стене за спиной у дворецкого, задал свой первый каверзный вопрос: — Ответьте, к примеру, не вашей ли кисти принадлежит это полотно? Я видел, как удачно вы копируете Рубенса. Однако с Тернером вам явно повезло чуточку меньше.

Диккенс впервые вздрогнул.

— Так это ты побывал в моих комнатах! Ну конечно, кому же еще повсюду совать свой нос, как не ищейке! — ледяным тоном промолвил он. — Тем более что все Пиверсы с трудом управляются даже с собственными задницами. Куда уж им проникнуть в запертое помещение!

Грейди был несколько удручен, услышав, что следы его тайного проникновения в апартаменты Диккенса все же обнаружены, и чисто из профессионального интереса спросил:

— А как ты об этом узнал, старый прохиндей? Уж не приклеиваешь ли ты к дверному косяку волосок, уходя из своей конуры? Похоже, я тебя недооценивал.

— Ты уже рассказал об этом мистеру Пиверсу? — спросил Диккенс, не сочтя нужным отвечать на вопрос. Однако легкий румянец на его щеках подсказал Грейди, что он попал с гипотезой о волоске в самое яблочко.

— Хороший вопрос, Диккенс! — вздохнув, сказал он. — Именно эта дилемма и не дает мне покоя! Меня наняли, чтобы я выяснил, не хочет ли кто-то из обитателей этого сумасшедшего дома прикончить мистера Пиверса. Поэтому я не обязан информировать его обо всех твоих проделках. Сам же он о них даже не подозревает, в противном случае ты сейчас сидел бы в тюрьме. Я правильно рассуждаю? Более того, я полагаю, что тебе самому, меньше чем кому-либо, хотелось бы вскоре увидеть Арчи в гробу. Ведь в этом случае ты лишился бы удовольствия нахальнейшим образом обворовывать его! А если учесть, что я сам проник в твое жилище не совсем законным образом, то становится понятно, что мне нужно хорошенько обдумать сложившуюся ситуацию. Я надеюсь, теперь тебе понятен характер вставшей передо мной дилеммы?

— Сколько? — прошипел Диккенс, с ненавистью глядя на Грейди.

— Не понял, — сказал детектив, хлопая глазами.

— Денег, естественно, — поморщившись, пояснил дворецкий. — Сколько будет стоить твое молчание?

— Как это мило! — Грейди довольно ухмыльнулся. — Как приятно отметить, что ты хочешь меня подкупить, а не убить! Две потенциальные жертвы в одном доме — это уже перебор. И тем не менее я вынужден отклонить твое предложение. Я не склонен заниматься шантажом. Впрочем, я бы не стал возражать, если бы ты согласился оказать мне одну маленькую услугу.

— Какую? — оживился Диккенс.

Грейди потер ладони и сделал рукой дворецкому знак следовать за ним.

— Дело вот в чем, — произнес он тихим голосом, когда они отошли от двери спальни Энни на достаточное расстояние. — Мне нужны отпечатки пальцев всех обитателей этого особняка. Самого Арчи, всех его деток, Банкинга, Сандборна, Дейзи и даже мисс Кендалл — для полной картины. Легче всего снять отпечатки с бокалов. Только не перепутай, кому они принадлежали. Как ты думаешь, тебе удастся с этим справиться?

Диккенс взглянул на него с легким укором и промолвил:

— Мои отпечатки вам, как я понимаю, тоже понадобятся, мистер Салливан. Постараюсь выполнить вашу просьбу как можно скорее. Что-нибудь еще?

— Нет, — покачал головой Грейди. — Это, пожалуй, все. С вами приятно иметь дело, мистер Диккенс!

— Ну, я бы так не сказал, но вам виднее, — промолвил дворецкий и, поклонившись, повернулся и пошел по коридору в обратном направлении. Как тотчас же сообразил Грейди, он поторопился исчезнуть не случайно: к лестнице шаткой походкой направлялся Милтон Сандборн.

— Подойди-ка сюда, сынок! — пробасил он, подманивая Грейди пальцем. — Я хочу тебе сказать, что Арчи спит как младенец и не доставит тебе новых неприятностей до вечера. Если желаешь, я могу поднять тебе настроение. Хочешь укольчик? Бесплатно!

— Как-нибудь в другой раз, — сказал Грейди и покосился на дверь комнаты Энни с надеждой, что она не заперта.

Впрочем, войти сейчас к ней он все равно бы не рискнул, не без оснований опасаясь, что Энни швырнет в него первым попавшимся ей под руку фальшивым произведением искусства. Женщины терпеть не могут мужчин, которые не верят им и не ложатся с ними в постель. Поэтому Грейди решил навестить не Энни, а Мейси и порадовать ее просьбой составить досье на Чарльза Диккенса.

Направляясь к своей помощнице, Грейди пришел к умозаключению, что у всех без исключения женщин, с которыми он общался, имелся веский повод его ненавидеть.

— Ты взопрела, милочка! — промолвила Мейси, наблюдавшая самоистязания Энни с кровати, сидя на которой она дула на свои свеженакрашенные ногти. — Это далеко не приятное зрелище, должна я тебе сказать.

— Так выйди! — огрызнулась Энни, распростертая плашмя на полу, пытаясь отдышаться от интенсивной разминки. Сначала она десять минут изображала бег на месте, потом упала на пол и выполнила пятнадцать отжиманий. Правда, это были «дамские» отжимания — коленями Энни упиралась в пол, — однако все равно изнурительные.