Кэт предостерегающе вскрикнула. Питер вскинул винтовку. Хилари обернулся. Он держал пистолет неумело, будто впервые. Но при таком расстоянии это не играло роли. Пуля настигла Марка в прыжке. Тонкая фигура переломилась, как хворостина, и он упал. Питер опустил винтовку, как оловянный солдатик. Ствол чиркнул по земле. Хилари, точно безумный, переводил взгляд с тела у себя под ногами на пистолет, на Питера. Потом он вдруг выронил оружие и бросился бежать. На бегу подхватив корзину, Хилари скрылся в лесу. Слышно было, как затрещали кусты.

Только тогда Кэт вспомнила об остальных. Мисс Девайс, сенатор Бланкенхаген от Алабамы, миссис Адамс... Она недоуменно вертела головой — никого! В центре поляны догорал огонь. На ней остались только мертвые тела да они с Питером.

— Они исчезли, — тихо произнес Питер, — и справедливость восторжествовала. Аминь. — Тяжело опираясь на винтовку, он заковылял, как старый больной человек. Кэт пошла следом. — Напоминает последнюю сцену «Гамлета», правда? — Ни в лице его, ни в голосе не было и тени усмешки. Опустившись на колени, он перевернул мертвеца на спину.

Пуля угодила точно посередине лба. Удивительно, ведь Хилари совсем не умел стрелять.

Маленькая, аккуратная дырочка — не верилось, что она настоящая. Можно подумать, что это нарисованный символ принадлежности к касте или культу. Маска свалилась с головы, белокурые волосы — совсем как у Питера, — растрепавшись, слабо мерцали в свете догорающего костра. На юном лице застыла легкая улыбка. Приняв такое обличье, Люцифер мог бы являться к тем, кто представлял его в образе падшего ангела, утренней звезды...

Кэт была далека от того, чтобы горевать о Марке. Она лишь чувствовала большое облегчение. Лицо Питера ничего не выражало, когда он поднялся с колен. Носком ботинка он бережно и вместе с тем решительно перевернул тело. Его губы вздрогнули и нехотя сложились в кривую усмешку.

— "И ангелы споют тебе Аминь". Но, знаешь ли, я в этом не уверен.

Кэт не успела поддержать его, и Питер рухнул как подкошенный среди хрустящей листвы.

В серых предрассветных сумерках поляна казалась заброшенным павильоном кино— студии. Ветер стих, оставив полное небо бледных кучерявых облаков. Кэт дрожала от холода. Полицейские в своей коричневой униформе выглядели пришельцами с другой планеты. Они осматривали место происшествия, переговариваясь вполголоса. Кэт видела, как недоверие на их лицах сменялось ужасом. Сначала они скептически отнеслись ко всей этой истории, хотя трое свидетелей повторили им одно и то же. Но сейчас начинали верить.

Кэт, обхватив себя за плечи, старалась унять дрожь и не стучать зубами. Она успела переодеться в теплое и чистое, но тело ныло от усталости и ощущения собственной нечистоты. Кэтрин мечтала о горячей ванне... Позже она позволит себе такую роскошь. Позже будет время и для других вещей. Но сейчас необходимо все объяснить полиции и похоронить мертвых.

Живые тоже требовали участия. Она с тревогой взглянула на Питера, беседующего с лейтенантом. Питер был собран и, казалось, держался твердо и прямо. На плечах болталось чужое длинное пальто, левая рука на повязке. Теперь, когда рассвело, стала заметна гипсовая бледность его лица, где, как пятна ржавчины, проступили рваные раны. Кэт могла только гадать, когда он опять отключился. В прошлый раз она без труда подняла Питера на ноги, и тот самостоятельно дошел до просеки. Но это не обмануло ее. Он двигался как лунатик и не вполне понимал, что делает. А если и откликался на вопросы, то лишь потому, что это было легче, чем сносить ее попреки. Да и Кэт чувствовала себя не лучше. От шока у нее не осталось иных желаний, кроме желания спастись — убежать, спрятаться от всего этого безумия в тихой темной норе.

Ночь была темна. Лишь звезды освещали им путь. Кэт шла почти на ощупь. Свернув на просеку, она машинально сделала несколько шагов, прежде чем глаза различили хромированный блеск автомобиля, преграждавшего путь, — «роллс-ройса» Вольца. Она не удивилась и не спрашивала себя, как приехали и куда подевались остальные. Разрешение владельца ее также не интересовало. Кэтрин затащила Питера внутрь, и он обмяк, сгорбился на сиденье. Ключа зажигания не обнаружилось — не иначе остался у генерала. Мысль, что ей придется возвращаться на поляну, заставила Кэт содрогнуться. Нет, лучше уж умереть, топая пешком. Потом она вспомнила, что иногда люди на всякий случай прячут запасной ключ под капотом. Пришлось вытаскивать свое непослушное тело из машины, поднимать капот... Но ключ она нашла и села за руль. Одновременно с заурчавшим двигателем ее саму затрясло и закачало. Она повалилась на руль, сжимая руками скользкую пластмассу и чувствуя, как тяжелое колесо вздрагивает от спазмов, сотрясающих ее собственное тело.

Рядом зашевелился Питер. Он протянул руку и дотронулся до нее. Бросив руль, Кэт упала головой ему на плечо. Когда лихорадка прошла, ей стало стыдно, что она так прилипла к Питеру и ревет как корова. Ведь Питеру досталось не меньше... Свинство с ее стороны... но до чего приятно... В голове завертелись слова, которые она всегда стеснялась произнести вслух. Но наверное, оттого, что это были не ее слова, а Джона Мильтона, которые тот вложил в уста Евы, она все же забормотала:

— "Служить тебе, как Богу служишь ты, — вот счастие мое и добродетель".

— "Муж слышит слово Божие, жена — внимает мужу", — легко согласился Питер. — Что с тобой, Кэт? Не ожидал услышать от тебя.

— Только мужчина мог такое сочинить. Ох, как я устала!

— Неудивительно.

— А ты как?

— Ты своей головой давишь мне в спину, а там дыра. Но не беда, оно стоит того, ты только не двигайся.

— Нам нужно ехать. Мы не можем торчать здесь всю ночь.

— Ну тогда поднимайся.

— Я не могу. Я боюсь. Я боюсь, что это сон и что, когда проснусь, тебя не будет.

— Заткнись, — грубо оборвал ее Питер. — Если мы с тобой не перестанем ныть, точно до утра здесь проторчим. Давай я поведу машину.

— Нет, я сама.

Вскоре она пожалела о своем решении. Пусть Питер ослабел и измучился больше ее, но не мог бы хуже вести машину даже во сне. Она собирала все рытвины и выбоины на просеке. Они болтались в салоне, как кубики льда в шейкере для коктейлей. Путь через поле был не легче. Но наконец Кэт выбралась на шоссе.

— Куда мы едем? — поинтересовался Питер, откидываясь на спину.

— Куда-нибудь, — тупо ответила Кэт, но ногу с газа убрала.

— Если мы расскажем вашему местному констеблю, он точно не поверит. Где тут ближайший полицейский участок?

— Думаешь, там нам поверят?

— А что им останется, когда мы их туда приведем? — И Питер угрюмо замолчал.

Затормозив в нарушение правил у самых ступенек полицейского участка, Кэтрин нерешительно покосилась на Питера. Вот они и приехали. Сейчас предстоит обо всем рассказать — и вновь пережить ужасные моменты. Стоит ли? В ответ он слегка улыбнулся и пожал плечами.

— Сделай вдох-выдох. — Питер открыл дверь.

Не успели они войти, стало ясно, что их опередили. Пронзительный плач младенца резанул уши, как сирена. В другой раз Кэт непременно рассмеялась бы, увидев лицо полицейского, неловко держащего орущий сверток.

— Могу поспорить, вы еще не женаты. — Кэт подставила руки. Профессиональная бдительность изменила молодому человеку. Он не

спросил, кто она такая, откуда взялась, а просто выронил сверток, будто тот жег ему руки, и вытер вспотевший лоб рукавом форменной куртки.

— Чего ему надо? — нервно удивился он. — Что он так надрывается?

— Мокрый, голодный, хочет спать, — объяснила Кэт, легонько баюкая младенца, и малыш немного затих. — Он не ушибся и не поранился. А то бы не плакал так громко. С нами все в порядке... — Тут Кэт покачнулась, и полицейский резко вскочил, уступая свой стул. Она села и крепко прижала младенца к себе. Он снова заплакал. Кэт опять начала его баюкать.

— Ума не приложу, что с ним делать, — признался несчастный полицейский.