— Ты, сучка! Я всегда догадывался, что у тебя плебейские вкусы, но не предполагал, что ты можешь опуститься так низко. Ты, наверное, просто мечтала о том, чтобы он тебя трахнул.

Я перевела взгляд на Дэвида, который подслеповато щурился под лучом фонаря. Выглядел он сейчас жалко, если не сказать глупо, трудно представить себе более непривлекательного мужчину.

— Да, ты прав, я мечтала об этом, — ответила я.

Он был так ошеломлен моим признанием, что даже растерялся на какое-то мгновение. Ирония исчезла с его лица. К несчастью, его растерянность продолжалась совсем недолго. Как только Барт пришел в себя, он с силой сжал мою руку, мне пришлось до крови прикусить губу, чтобы сдержать крик.

Потом мы все медленно направились к вилле. Барт крепко держал мою руку, злобно подталкивая меня, как ребенок, разозлившийся на сломанную игрушку. Это было глупо и жестоко. Я думала о Дэвиде, который ковылял за нами следом. Один раз до меня донесся его стон, затем что-то мягко рухнуло на землю, и послышались бессильные ругательства. Барт даже не обернулся, за спиной по-лошадиному ржал Альберто.

Когда мы наконец вышли на площадку перед домом, Барт остановился у фонтана. Я-то думала, что он ведет нас в дом, но когда он начал устраиваться на краешке фонтана, заставив меня предварительно опуститься на колени, я поняла, что у него были свои планы. Между тем, он перехватил поудобнее ружье и приказал Дэвиду и Альберто встать рядом.

Итак, место действия: вилла поблизости от Флоренции. Интересно, какое амплуа избрал для себя мой муж? Благородный герой или злодей? Его совершенно не интересует жанр, до тех пор, пока он играет главную роль.

Я попыталась подняться на ноги. Он резко толкнул меня и заставил вновь опуститься на колени. Потом спросил:

— Где мальчишка?

— Я ведь уже говорила тебе. Он с цирком.

— Ты, лживая сучка! Кого ты пытаешься обмануть, ведь я же был там!

— Может быть, ты просто плохо искал или спрашивал не у того, кого надо? Я же так и не вспомнила, как зовут того человека, который обещал присмотреть за ним.

Едва заметная тень сомнения легла на его лицо. Так вот почему он вернулся так быстро, он и в самом деле искал Пита не очень тщательно. Он никогда не отличался терпением. Кроме того, вряд ли Барт чувствовал себя уютно в шумной праздничной компании — он всегда считал себя выше толпы. Очевидно, он начал отдавать приказы, а окружающие посоветовали ему убираться подальше.

— Что-то здесь нечисто, Кэти, — проговорил он, внимательно глядя на меня. — Как я могу доверять твоим словам, когда ты была готова предать меня? Интересно, и давно ты знакома с этим чучелом?

— Я ни разу не видела его до тех пор, пока не приехала сюда. Это правда, Барт.

— Тем не менее ты предпочла его своему мужу. Интересно, какую ложь ты рассказала ему обо мне? И что бы ты делала, если бы тебе не удалось сбежать вместе с твоим любовником?

К сожалению, мне нечего было ответить. Либо я сбежала со своим «любовником», либо пыталась спастись от убийцы. Я не могла отрицать одно, не признав другое. Я стала искать иной выход из создавшегося положения, но мысли путались у меня в голове.

Вдруг Дэвид прочистил горло.

— Если не возражаете, я тоже хотел бы вставить слово.

— Все, что меня в данный момент интересует, так это местонахождение мальчишки, — перебил Барт.

— Я понятия не имею, где он. Но даже если бы и знал, все равно бы не сказал.

Пока они обменивались любезностями, мне удалось подняться на ноги. Я несколько раз предостерегающе покачала головой, пытаясь обратить на себя внимание Дэвида, но ни он, ни Барт даже не посмотрели в мою сторону.

— Так почему ты не сказал бы? — голос Барта звучал удивительно мягко.

— Не считай меня за дурака. Ты кажешься вполне разумным человеком, который понимает, когда следует нанести удар, а когда лучше сматывать удочки. Полиции уже известно, где ты скрываешься. Они знают все о твоем прошлом, воскрешении из мертвых и твоих планах относительно мальчика. Они могут появиться здесь в любую минуту. Если ты попытаешься сбежать сейчас, то у тебя еще будет шанс спасти свою жизнь.

Если бы разум Барта не был задурманен наркотиками, он непременно отреагировал бы на слова Дэвида. К сожалению, реакцию Барта невозможно было предсказать.

Барт вскинул ружье.

Глаза Дэвида расширились не столько от страха, сколько от удивления: видимо, ему никогда не приходило в голову, что человек может иметь глупость совершить убийство на глазах у двух свидетелей.

Меня уже ничто не удивляло. В своей короткой речи Дэвид поставил под сомнение способности Барта, его репутацию героя-любовника и блестящего стратега. А ведь он так гордился собой.

Увидев, как палец Барта медленно опускается на курок, я резко ударила по прикладу. Вылетевшая пуля благополучно ушла в землю под нашими ногами. У меня заложило уши от оглушительного выстрела, и я отлетела на землю, так как отдача была слишком сильной для моего измученного тела.

Открыв наконец глаза, я увидела, что Барт вскочил на ноги и стоит, сжимая в руках ружье. Поодаль Альберто пытается удержать в своих медвежьих объятиях рвущегося ко мне Дэвида.

Неожиданно все трое замерли, глядя на лестницу, ведущую в дом.

Там, наверху, стояла Франческа и держала в руках фонарь, освещавший ее бледное лицо, которое словно светилось во мраке, окружавшем нас. Выступающие из темноты широкие края ее халата, наглухо застегнутого, и длинные рукава делали ее похожей на героиню мрачной драмы. За ее спиной стояла верная Эмилия, словно дуэнья, которая с собачьей преданностью смотрит на свою хозяйку в ожидании приказаний.

Первым пришел в себя Барт.

— Возвращайся внутрь, Франческа, — сказал он. Он говорил по-английски, то ли этот язык уже стал для него родным, то ли он хотел дать мне понять, что он все еще хозяин положения.

— Ты потерял рассудок, — ответила она тоже на английском. — Не важно, в чем она виновата перед тобой, ты не имеешь права рисковать жизнью собственного ребенка.

— Как я могу быть уверен, что это мой ребенок? Кто знает, как давно она трахается со своим уродом? И он не единственный у нее.

— Ты одержимый, — холодно отозвалась Франческа.

Не успела она договорить, как Эмилия неожиданно сделала несколько шагов вперед и быстро затараторила по-итальянски. Я не поняла ни одного слова из ее шипящей злобной речи, зато Барт понял все. На его губах заиграла мерзкая улыбка.

— Ну что ж, моя дорогая. Кто бы мог подумать. Эмилия уверяет, что ты вовсе не беременна, моя честная маленькая женушка, что на это скажешь?

— Боже мой, да какая разница? — нетерпеливо воскликнула я.

Франческа внимательно смотрела на меня.

— Это правда? — Голос ее был непривычно растерянным.

— Как видишь, кое для кого это очень важно, — ехидно ответил Барт. — Ты ведь не предполагала, что Франческа терпела тебя здесь ради твоих прекрасных глаз, не так ли? Она просто...

— Ты хочешь сказать, что она будет спокойно стоять и смотреть, как ты хладнокровно убиваешь двух беззащитных людей? Что она согласится стать свидетельницей двух убийств? Интересно, как ты ей объяснил причину моего бегства отсюда вместе с Питом этой ночью? Вряд ли ей известно, что ты собирался разделаться с мальчиком, что ты хотел...

Он бросился ко мне. Я ожидала удара и попыталась уклониться, но он резко схватил меня и поставил перед собой. Его рука крепко зажимала мой рот, он сдавил мое горло так, что я не могла пошевелиться от боли. Дэвид, который все еще был стиснут в объятиях Альберто, откинул голову и со всей силы врезал Альберто по подбородку. Тот негромко вскрикнул от неожиданности и боли и, отпустив Дэвида, схватился обеими руками за разбитый в кровь нос. Дэвид медленно направился в нашу сторону.

— Стой, где стоишь, мерзавец, — сказал Барт. — Я сверну ей шею, если ты сделаешь хоть шаг.

Франческа неподвижно стояла, словно равнодушный зритель.

— Советую тебе вернуться в дом, — снова обратился к ней Барт. — Я сам разберусь здесь. Это мое законное право, право супруга.