– Что-то я раньше не замечал в тебе такого прагматизма, – переиначив слова Бизяева, улыбнулся Ворохов. – Ты же всегда говорил, что служишь не за чины и награды. С каких это пор ты переменился?

– С тех самых, когда Иванову выделили отдельную квартиру! – зло ответил Бизяев. – Ты думаешь, он бы получил ее, если бы не Звезда Героя?! Хрен тебе!

– У Бориса, как ты знаешь, жена и двое детей.

– А у меня вот нет ни жены, ни детей! Не обзавелся! – развел руками Данил. – Так что, я теперь не имею права жить, как человек?! А женюсь, так куда мне молодую жену вести?! В комнату в общежитии?! А вот будет у меня Звездочка, уж я себе отдельную квартирку у начальства выбью!

В доказательство решительности своих намерений Данил Бизяев демонстративно потряс в воздухе стиснутым кулаком. В этот момент открылась дверь и в каюту вошел Андрей Мамонтов:

– Товарищ капитан-лейтенант, дыхательные аппараты, гидрокостюмы и снаряжение готовы, шлюзовая камера функционирует исправно, – обращаясь к командиру группы, четко доложил он.

– Спасибо, Андрей, садись, – Ворохов указал взглядом на койку рядом с собой и, обращаясь уже к обоим своим подчиненным, добавил: – Пять минут на отдых. Затем идем к шлюзовой камере. Высадка через тридцать минут, – сверив время по своим наручным часам, закончил он.

Ворохов уже давно хотел закончить начатый Бизяевым разговор, но никак не мог сообразить, как это сделать, не обидев Данила. Перед ответственным и весьма рискованным погружением следовало максимально собраться и успокоиться, а не накручивать себе нервы никчемными беседами. Поэтому Станислав чрезвычайно обрадовался возвращению Андрея, которое позволило ему свернуть затянувшийся разговор…

Пять минут пробежали незаметно.

– Пора, – объявил своим друзьям Ворохов и, поднявшись с койки, первым вышел из каюты.

Во главе со своим командиром тройка боевых пловцов направилась к шлюзовой камере. Пока «морские дьяволы» проверяли снаряжение, к шлюзовой камере с центрального поста спустился командир подводной лодки.

– Через пять минут будем в расчетной точке, – сообщил он.

Ворохов понимающе кивнул и, обращаясь к Бизяеву и Мамонтову, скомандовал:

– Надеть гидрокомбинезоны!

«Морские дьяволы» переглянулись, Данил Бизяев глубоко вздохнул. Потом все трое принялись стаскивать с себя форму военных моряков.

Мичман и старшина из экипажа подводной лодки, обслуживающие шлюзовую камеру, не скрывая изумления глядели, как трое офицеров сначала разделись догола, а затем натянули на себя теплое белье и необычные водолазные комбинезоны, плотно облепившие их поджарые мускулистые тела. Прочее снаряжение водолазов тоже вызывало удивление. Странные акваланги, которые они надели себе на спины, были заключены в металлический корпус обтекаемой формы. В верхней его части наружу выходили два соединяющихся вместе гофрированных шланга, заканчивающихся общим загубником. Но еще более необычно выглядели водолазные маски, которые офицеры натянули поверх своих прорезиненных шлемов. Вместо смотровых стекол на масках были установлены какие-то непонятные приборы, очень похожие на фотоаппарат с выдвинутым телеобъективом.

Первым из тройки «морских дьяволов» в гидрокомбинезон облачился Данил Бизяев. Привычно проверил снаряжение. На запястьях – специальные часы и компас с укрупненными светоотражающими цифрами и стрелками для глубоководных погружений; на грузовом ремне[4] справа – четырехствольный подводный пистолет в специальной кобуре и рядом с ним патронташ с четырьмя запасными обоймами, по четыре патрона каждая; с левой стороны, симметрично пистолету, – сигнальный фонарь; в специальных ножнах на голени правой ноги – боевой нож. Теперь осталось только надеть маску и ласты, вставить в рот загубник, и можно идти под воду.

Застегнув на себе гидрокомбинезон, Станислав Ворохов почувствовал, как подводная лодка застопорила ход. Практически сразу после этого включился зуммер установленного у шлюзовой камеры телефона внутренней связи. Петровский сам снял трубку и, выслушав чей-то доклад, сообщил:

– Мы в расчетной точке. На то, чтобы вернуться, у вас будет четыре часа. Дольше ждать мы не можем, – он удрученно развел руками и еще раз повторил: – Через четыре часа лодка уйдет.

«Если обстоятельства не заставят сделать это раньше», – мысленно уточнил командир группы боевых пловцов. «Если вокруг все будет спокойно», – добавил про себя командир подводной лодки. Но ни тот, ни другой не озвучил свои мысли вслух, боясь ненароком накликать беду. Выслушав сообщение Петровского, Ворохов повернулся к своим товарищам.

– Порядок выхода: ты первый, – чтобы не называть имена своих бойцов, Станислав указал взглядом на Данила. – Затем ты, – взгляд командира группы переместился на Андрея Мамонтова. – Я замыкающий.

– Ну, – старший лейтенант Бизяев взглянул в глаза своему командиру. – Я пошел.

Он опустил на глаза маску, вставил в рот загубник и, подхватив за плечевые упоры буксировщик, втиснулся с ним в отсек шлюзовой камеры. Размеры шлюзового отсека позволяли выпускать с подводной лодки одновременно лишь двух пловцов. Но сейчас место второго аквалангиста занимал буксировщик, который в длину был чуть больше половины человеческого роста и весил почти столько же, сколько боевой пловец вместе со своим снаряжением. Оказавшись внутри шлюзовой камеры, Бизяев поднял руку, сигнализируя, что он готов к выходу. Обслуживающий шлюз старшина сейчас же задраил за ним крышку люка, а мичман открыл вентиль, впуская в камеру забортную воду. Прошло около минуты, затем все оставшиеся возле шлюзовой камеры услышали два коротких глухих удара по металлу – аквалангист сообщал, что выходит из подводной лодки. И практически сразу зажглась сигнальная лампочка, указывая, что внешний люк открыт. После этого мичман подождал около минуты, затем начал откачивать из шлюзовой камеры воду. Когда по его приказу старшина вновь открыл крышку люка, в шлюзовом отсеке уже никого не было.

– Ты следующий, – обратился Ворохов к Андрею Мамонтову и слегка тронул его за плечо.

Андрей кивнул головой и, натянув на лицо водолазную маску, занял место в шлюзовом отсеке. Повторилась та же процедура: томительная минута ожидания, два глухих удара в крышку внутреннего люка, вспышка сигнальной лампочки, известившая о том, что и второй аквалангист покинул борт подводной лодки. Крепко пожав на прощание руку командиру подводной лодки, мичману и старшине, капитан-лейтенант Ворохов вместе со своим буксировщиком шагнул в шлюзовой отсек, переступив границу привычного в обыденном понимании мира, где люди ходят по твердой земле и дышат атмосферным воздухом, а не искусственной смесью азота и кислорода, вырабатываемой автономным дыхательным аппаратом замкнутого цикла.

Наконец открылась диафрагма выходного люка, и оттуда выглянуло довольное лицо Стаса. Вообще-то в луче своего фонаря я видел только его голову, а лицо полностью скрывал установленный вместо иллюминатора водолазной маски акваскоп.[5] Но я не сомневался, что лицо у Стаса именно довольное. Успешный выход трех «морских дьяволов» из подлодки на сорокаметровой глубине – чем не повод для радости командира группы. Стас вместе со своим буксировщиком медленно выплыл из открытого шлюза. Наверное, несколько минут назад и я выглядел таким же неуклюжим, когда вытаскивал из шлюзового отсека свой буксировщик. Зато сейчас, лежа животом на стальном цилиндре самодвижущейся торпеды, я, без преувеличения, мог выписывать в воде фигуры высшего пилотажа. И если летчики, по чьему-то образному выражению, способны парить над бездной, то лишь «морские дьяволы» свободно парят внутри ее. Надо признать – непередаваемое и ни с чем не сравнимое чувство. Жаль, здесь редко выпадает возможность полностью сосредоточиться на собственных ощущениях. По правде сказать, почти никогда не выпадает. Вот и сейчас, увидев выбирающегося из шлюзовой камеры Стаса, я тут же посветил своим фонарем в сторону Мамонтенка, чтобы показать Стасу, что и у Андрюхи все в порядке. Мамонтенок, конечно же, тоже увидел Стаса и, когда я направил луч фонаря на него, энергично шевельнул ластами и ушел вверх в сторону рубки. Поспешил, конечно. Сначала следовало проследить за тем, как командир расположится на буксировщике. Надо отдать ему должное – Стас очень быстро справился с этой задачей. Еще не успела закрыться диафрагма выходного люка, а он уже просунул руки в петлеобразные ручки-поручни и, подобно наезднику, улегшемуся на круп лошади, оседлал свой буксировщик. В отличие от импортных скутеров, за которые боевой пловец во время движения должен держаться руками, наш отечественный буксировщик типа «Протей» не сковывает рук. Это очень удобно.