— Кто кого размажет, мы еще посмотрим, — кивнул Дэниел.
— Стэнли, — Руперт округлил глаза, — может, начнем?
Правила были просты: делать ставку или пасовать в свою очередь, на втором заходе те, кто не делал ставок, могут их поддерживать, но не поднимать. Предложенную Стэном форму игры все одобрили: ставки делаются по кругу, начальная сумма пятьсот долларов, увеличивается по мере проигрыша; после каждых трех часов игры получасовой перерыв; после каждых шести часов — перерыв на час, дневной лимит игрового времени — двенадцать часов. Стэн собрал деньги, все, кроме Гвидо, отсчитали по сто тысяч наличными или, как Руперт, выписали чек.
Гвидо пренебрежительно проговорил:
— Я не пачкаю рук наличными и не теряю времени на бумажную возню.
Он щелкнул пальцами: его юные подружки взмахнули юбками и вынули по пачке купюр из-под подвязок. Гвидо, скрипнув зубами при виде их гибких бедер, проговорил:
— Я вам скажу: Гвидо Карамба не ставит на кон деньги, не познавшие тепла женской кожи. Надеюсь, на сегодня все дела закончены? Нам с девочками не терпится вернуться к прерванным занятиям. До встречи mаñаnа.[15]
— Ай, до встречи, — издевательски пробормотал Дэниел.
Перед полуднем игроки собрались у Стэна в покерной. Они разыграли, кто где будет сидеть — обозначили все места мелкими картами и вытягивали их по очереди. Дэниелу попался джокер, и он счел это за хороший знак. Когда все места были распределены, оказалось, что лучшей позиции он не мог и желать. По левую сторону от Дэниела, за круглым столом с восемью кучками золотых и черных фишек на сто тысяч долларов каждая, сидели Чарли Ли, Руперт, Джонни Руссо, Клей Хормель, Поль Шуберт, Гвидо и Бобби — что означало, что Гвидо и Бобби, сильнейшие игроки, будут, как правило, ходить до него.
На некотором отдалении от стола уже собралось около сотни зрителей. Клей Хормель, видимо, в пику Гвидо, прибыл со своей компанией юных старлеток. Карамельные красотки Гвидо, всё в таких же подвенечно-белых нарядах, сели позади него. К смокингу Гвидо на этот раз добавил черную накидку.
Дэниел шепнул Бобби, сидевшему справа:
— Гвидо похож на толстого Дракулу.
— Верно. И играет он как оборотень, — едва заметно кивнул Бобби.
Перешли к раздаче карт, эта честь досталась Гвидо, вытянувшему туз бубей. Каждый из игроков поставил по черной пятисотдолларовой фишке, Гвидо перетасовал колоду, а Радужный Шуберт снял часть ее. Гвидо закрыл глаза, поднял лицо к небесам, взмолился: «Боже, яви свою милость этим несчастным» — и раздал всем по пять карт для первого раза.
У Дэниела оказалась следующая комбинация: 9-8-6-5-3. Бобби объявил, что он пас, Дэниел сказал, что возьмет четыре тысячи. Чарли Ли, Руперт и Джонни Руссо спасовали.
— Эй, первый пот всегда беру я, — сказал Клей Хормель, поддерживая ставку. — Не возьмешь первый — не выиграешь.
— Согласен, — сказал Радужный Шуберт и тоже сделал ставку.
Гвидо воинственно взглянул на свои карты:
— Что это? Фул-хаус? Я ошибся, выбрал не ту игру. Но я все равно делаю ставку и надеюсь на благосклонность духов покера.
Он положил в банк четыре тысячедолларовые золотые фишки.
— Карты? — вкрадчиво сказал он, снимая верхнюю карту, но не переворачивая ее.
Дэниел слегка похлопал по столу в знак того, что он не меняет карт.
Гвидо с обреченным видом пожал плечами:
— И вы пас, мистер Хормель?
— Нет. Передайте три.
Он сбросил карты, и Гвидо дал ему три.
Радужный Шуберт обменял одну карту.
Гвидо перевернул колоду, накрыл ее фишкой и секунд тридцать вглядывался в свои карты. Наконец он сказал:
— Нет, я не могу. У меня два туза, две двойки, и этот малыш верхом на пчелке.
Он улыбнулся Дэниелу и раскрыл карты:
— Ну, что мне делать?
У него было два туза, две двойки и джокер.
Очевидно, надо было вытащить две карты к тузу, двойке, джокеру. Дэниел мягко предложил: «Сбросьте двойки и прикупайте к джокеру».
Гвидо посмотрел на Дэниела с непередаваемой яростью:
— Я тебе скажу, малыш. Можно кинуть Гвидо на деньги, потому что Гвидо — человек счастливый, и они его не интересуют. Можно заигрывать с женщинами Гвидо, потому что Гвидо — человек щедрый, и всегда готов поделиться с ближним небесным блаженством. Но, — взревел он, желая подчеркнуть то, что скажет дальше, — не стоит, ай, не стоит тягаться с Гвидо умом!
Он перешел на благостное мурлыканье:
— Ай, не стоит, потому что у Гвидо нет ума — он засунул его в задницу тридцать лет назад в Тихуане…
— Я просто хотел помочь, — сказал Дэниел, слегка расстроившись из-за того, что его могли неправильно понять.
— Я вытащу две карты, — решил Гвидо, сбрасывая карты и вытаскивая из колоды новые.
Дэниел слегка забеспокоился — не из-за языка Гвидо, но из-за его карт — и поставил еще четыре тысячи — немного, но лучше, чем ничего. Главное, не дать понять, что у него нет семерки и карт меньшего достоинства.
Клей Хормель и Радужный сбросили свои карты. Гвидо бросил взгляд на свои новые карты:
— Ай, — просиял он, — гость. Смотри, я не вру.
Он показал туз-двойку-джокера-четверку, не открывая последней карты.
«Шесть карт могут меня побить, но не семь, — подсчитал Дэниел. — Чертовски близко к верным деньгам».
Он глянул в глаза Гвидо, когда тот перевернул пятую карту, чтобы посмотреть. Они заблестели от восторга:
— Ай, здравствуй, шестерочка, — он уставился на Дэниела. — Я поднимаю твою жалкую ставку на целую горсть. — Гвидо подтолкнул к банку свои оставшиеся девяносто шесть тысяч.
Дэниел снова посмотрел на свои карты. Они не изменились. В целом его шансы ему нравились, но были не настолько высоки, чтобы рисковать всем.
— Банк ваш, — сказал Дэниел, не открывая карт.
Гвидо просиял:
— Я не вожу тебя за нос. У меня хорошие карты.
Он перевернул последнюю карту, червовый туз, и объединил тузы.
— Видишь? Два туза, с джокером три.
Гвидо вдруг встревожился:
— Три туза? Ай, опять забыл!
Он легонько хлопнул себя по лбу:
— Гвидо, старый дурак, проснись! Это Лоу-Болл! Но все равно, — быстро извинил он себя, — забирай фишки.
— Верхняя карта — восьмерка или девятка? — тихо спросил Бобби у Дэниела.
— Ага.
— Ты правильно поступил. Незачем рисковать всем в самом начале.
— Вот поэтому я и не стал связываться, — отрывисто проговорил Дэниел.
— Не позволяй ему тебя завести, — предупредил Бобби, собирая карты, чтобы сдавать.
Клей Хормель вылетел первым — поддержал поднятую Рупертом ставку, не беря карт, а потом, когда Руперт сказал, что тоже не берет, взял две карты. После того, как Руперт пропустил ставку, он попытался по-глупому блефовать с парой пятерок и оставшимися двадцатью тысячами. Руперт тут же поддержал ставку со своими 8-4-3-2-1 — и Клей, окруженный старлетками, перебрался в ряды зрителей.
Следующие несколько часов прошли спокойно. Дэниел играл осторожно, обращая внимание на позицию. У него осталось около шестидесяти тысяч, когда он осознал, что, ставя по тысяче, проиграл уже довольно много. Он попробовал сделать ставку в десять тысяч и выиграть анте. В конце пятого часа у него было столько же денег, как в начале игры, точно так же, как и у остальных игроков, кроме Гвидо и Руперта, у каждого из которых было около ста семидесяти пяти тысяч, и Чарли Ли, со своей осторожностью, плавно уничтожающей анте, доигравшегося до пятидесяти тысяч. Чарли слишком поздно это заметил, начал играть на руку и вскоре вылетел. Дэниел забрал его последние восемь тысяч с восьмеркой против не сброшенной Чарли девятки.
Через десять минут вылетел Радужный Шуберт. Он попытался поднять ставку Бобби, не меняя карт с комбинацией в 10-9-8-2-1. Бобби поддержал ее и сказал, что ему не надо карт. Это озадачило Шуберта, он покрутил в руках бирюзовый браслет, подергал себя за хвост, наконец сбросил 10-9-8 и взял еще три карты — 9-4-3. Когда Бобби неожиданно пропустил ставку, выказав слабость и не купившись на три сброшенные карты, Радужный Шуберт поставил свои последние двадцать пять тысяч. Бобби поддержал ставку с 8–5, и ловушка захлопнулась.
