Дэниел молчал.

— А вопрос сегодняшнего занятия таков: в чем смысл этой истории?

— В реке, — выпалил Дэниел.

Билл едва заметно вздрогнул.

— Неплохо, — сказал он. Помедлил мгновение и повторил: — Неплохо.

— Вольта говорил, что в ваших устах это высокая похвала, — заметил Дэниел.

— Да неужели? — рассеянно усмехнулся Билл. — Надо тебя почаще бесить. Ушастый, ну надо же. Со вчерашнего дня смеюсь.

Дэниел тоже улыбнулся.

На следующее утро Билл преподнес новый сюрприз:

— Пора мне проветриться. Я ненадолго ухожу в отпуск — и это значит, что у тебя тоже будут каникулы. Можешь заниматься чем угодно, но не покидая фермы.

— Или я вчера сказал что-то очень хорошее, или что-то очень плохое, — заметил Дэниел, слегка сбитый с толку неожиданными изменениями.

— Да нет, просто ты перешел на новый этап, к тому же мы оба устали друг от друга. Как сказано в одной мудрой книге: «Не забывай время от времени давать духу передышку от ежедневных трудов, иначе дух отягощается и препятствует продолжению труда во благо и удовольствие».

— В какой книге?

— «Правила алхимии».

Дэниел заметил полушутя:

— Я и не знал, что вы умеете читать.

— Случается. Но мой дух так препятствует продолжению труда, что, боюсь, передышка добьет меня окончательно.

— Вы едете к Вольте?

— Вот еще, — фыркнул Билл. — Я предпочту Дженни Сью.

Спустя час Бешеный Билл уже шагал по грязной дороге с отличным рюкзаком на спине, распевая сочиненную по случаю маршевую песнь. Вряд ли она могла считаться выдающимся шедевром, зато написана была с искренним чувством:

— Дженни Сью, о-о, Дженни Сью, как я тебя люблю…

Без Бешеного Билла Дэниел, как и большинство учеников без учителя, предался безделью. Утренние медитации превратились в сон, вечерние — в рыбалку. В свободное время он копал червей, читал что хотел из библиотеки, играл в криббидж с Оуэном. Май потеплел до июня, июнь вяло перешел в июль, а от Билла не было ни весточки. Зато четвертого августа он явился собственной персоной.

Дэниел изменился в лице, когда, открыв дверь своего домика, увидел Бешеного Билла, прислонившегося к косяку. Оба глаза у того были подбиты, левый заплыл так, что почти закрылся, передний зуб был сломан, по лбу шел ряд аккуратных стежков.

— Черт-те что, — не удержался Дэниел. — Что с вами произошло?

— А-а, — прошамкал Билл, — ребята надрали мне задницу.

— За что?

— За то, что я пытался надрать задницу им.

— А как поживает Дженни Сью, или как там ее зовут?

— В последний раз, когда я ее видел, она была на их стороне.

— Может, отвезти вас в больницу?

Бешеный Билл потрогал стежки на лбу:

— Я только что оттуда.

— Хотите прилечь? Похоже, вам надо отдохнуть.

— Парень, ты хочешь, чтобы я доотдыхался до того, что откину копыта? Иди собирай вещи. Мы идем в горы до весны.

Он сунул в карман руку со сбитыми костяшками.

— Вот список того, что тебе, скорей всего, пригодится. Да, никаких визитов до весны сюда не планируется, так что ты не получишь новостей ни от Вольты, ни от кого-то еще. Можешь завтра позвонить Вольте и узнать, нет ли вестей. Хотя это напрасная трата времени — если что, тебе бы уже сообщили. Ты можешь остаться здесь — тогда я пойду один, и будем считать, что обучение закончено. Если хочешь идти со мной — будь готов к завтрашнему утру.

— А Тилли и Оуэн? Им нужна помощь по хозяйству.

— К ним будут приезжать родственники, они обо всем позаботятся.

— А почему в горы? Мы от кого-то скрываемся?

— Нет, — отрезал Бешеный Билл. — Мы набираемся ума-разума.

Такая горячность озадачила Дэниела. Он промолчал.

— Тебе нужен телефон Вольты?

— Да нет, спасибо, — ответил Дэниел.

— Тогда собирайся поживей. Я хочу свалить отсюда как можно скорее.

— Сначала скажите, что случилось. Из-за этого вы подрались?

— Да ради Бога. Я поспорил с барменом и его прихвостнями, что бутылка виски никогда не кончится.

— Подозреваю, она все-таки закончилась.

— Черт возьми, именно так.

На следующее утро Тилли отвезла их к северу, в Хута Пойнт на окраине пустоши Йолла Болли, откуда они должны были начать свой путь. По дороге они договорились, что запас продуктов и боеприпасов им будут каждый месяц оставлять в двух солдатских сундучках возле старого переезда на Тополином притоке. Тилли коротко обняла их на прощание. На ближайшие шесть месяцев она была последним человеком, которого видели Дэниел и Бешеный Билл — если не считать друг друга, конечно. Друг на друга им предстояло наглядеться предостаточно.

Дэниел следовал за Бешеным Биллом то вниз, то вверх по заросшим дугласией склонам. Он не собирался спрашивать, куда они направляются. Сам Билл тоже ничего не говорил. Он не тратил дыхания на слова и не сбивал шага.

В эту ночь они спали в палатках у срединного рукава реки Ил. Палатка у каждого была своя. Бешеный Билл сказал:

— Мне платят за то, чтобы я тебя учил, спать с тобой в мои обязанности не входит. К тому же я люблю помедитировать среди ночи, и твой храп мне в это время совершенно не нужен.

Они едва успели поставить палатки засветло. Дэниел был голоден как волк и рассчитывал поужинать, но Билл сказал, что они еще не провели закатную медитацию, которая отныне добавлялась к имеющимся трем. Правда, во время нее требовалось просто сидеть и смотреть на бурлящую реку. Билл хорошо разбирался в вопросе: он сообщил Дэниелу, что, согласно древней традиции, на время пребывания в горах длительность медитации удваивается.

— Но это шесть часов в день!

— Для меня — восемь. Обычно я медитирую по полчаса в полночь и в два часа ночи. И тебе следовало бы делать так же, да уж ладно, я добрый.

— А вечерняя пятиминутка как, тоже удваивается до десяти минут?

Билл не уловил сарказма.

— Нет. Пяти минут и без того слишком много.

Дэниел никогда не предупреждал вопросов учителя, но в этот раз он ожидал, что вопрос будет познавательным, а не личным — и поэтому его слегка сбило с толку, когда Бешеный Билл, помешав палкой в костре, вдруг поинтересовался:

— Почему ты не спросил, куда мы идем?

— Потому что — какая разница?

Билл вытаращил глаза:

— Вот черт. А когда тебя это останавливало? Ничего, это все юношеское упрямство, в горах оно пройдет. Просто будь собой, вот и все. И хоть ты не спросил, куда мы направляемся, я все же тебе расскажу.

Они направлялись к геоморфологической аномалии под названием Черная Котловина.

В центре котловины располагалось озеро шириной в двадцать акров. Бешеный Билл заявил, что никогда не видел этого озера ни на одной карте, однако доверяет местной индейской легенде о шамане из племени номлаки, который после первой своей встречи с белым человеком наложил на озеро заклятие невидимости. Поскольку озеро питалось весенними водами — наполнялось изнутри, как сказал шаман, — оно считалось местом особой силы и, соответственно, требовало особой защиты. Несмотря на то, что Билл сам открыл его лет пятнадцать тому назад, он всякий раз извещал старцев номлаки, если намеревался туда отправиться. Они всегда давали на это позволение. По их мнению, он «видел сквозь заклятье», иначе говоря, озеро само показалось ему — а если так, кто они такие, чтобы подтверждать разрешение, и без того столь очевидное?

Поскольку озеро было невидимым и, следовательно, не существовало, оно не могло и никак называться — но номлаки легко решили эту проблему, назвав озеро Безымянным.

Бешеный Билл высоко отозвался о культуре номлаки. «Как колдуны и целители номлаки были известны всему побережью вплоть до графства Кламат. Да и как не полюбить культуру, в которой шкура бурого медведя — самое ценное, чем ты можешь обладать и торговать?»

На следующий день после полудня они добрались до южной границы Черной Котловины и направились к тому, что Бешеный Билл называл невидимым озером. Дэниел ожидал, что спуск будет крутым, но впадина оказалась не очень глубокой — меньше четырехсот футов от низко расположенной южной границы до самого дна. Края ущелья покрывал густой лес. По мере того, как они спускались в котловину, деревья разбегались все дальше друг от друга, папоротники и кусты дикого крыжовника встречались реже и реже. Но несмотря на редколесье, далекой перспективы не открывалось — видно было не дальше, чем на десять футов перед собой. Поэтому Дэниел увидел озеро, только когда оказался совсем рядом.