Он рассказал об этом Биллу.

— Вольта обещал выяснить, от чего погибла моя мать, и сообщить мне. Он дал слово. И за десять месяцев он позвонил один раз, сказать, что пока дело остается без изменений. Я думаю, мне следует прервать обучение, вернуться в Беркли и заняться расследованием самостоятельно. Не принимайте это на свой счет. Вы тут ни при чем, дело в Вольте.

— Так поговори с ним, — Бешеный Билл пожал плечами. — Но послушай меня: уж если Вольта дал слово, он, во-первых, его сдержит, во-вторых, даст об этом знать. Вольта, пожалуй, самый достойный человек из всех, кого я знаю. Чересчур достойный, я бы сказал. К тому же у АМО мощная система разведки. Вряд ли ты в одиночку справишься лучше. А если ты так просто возьмешь и свалишь отсюда, у Тилли и Оуэна могут возникнуть проблемы. Мой тебе совет — поговори с Вольтой. Позвони ему утром. Кстати, завтра можешь поспать подольше, я полагаю, занятия у нас все равно окончены.

— Я бы сначала поговорил с Вольтой, — сказал Дэниел. — Я мог бы позвонить и раньше, но у меня нет его номера.

— У меня их штук двадцать, — хмыкнул Билл.

Но Дэниелу они не понадобились. Вольта сам приехал на следующее утро с письмом от Шеймуса. Они пошли к Дэниелу.

— Прежде чем ты его прочтешь, я хочу ввести тебя в курс дела, — начал Вольта. — Шеймус в бегах. Из-за взрыва похищение плутония сорвалось, так что явных улик нет. Но подозрения…

— Я знаю, — прервал Дэниел, — они подробно расспрашивали меня о нем. Я не помнил.

— Это все чертовы компьютеры. Они наверняка притянули бы всякого, кто попытается с ним связаться. Его побег из «Четырех Двоек» плюс история с женщиной и ребенком — последний идиот заметил бы связь. Нам пришлось даже нанять людей, разбирающихся в компьютерных делах, чтобы удалить всю лишнюю информацию или, по крайней мере, заменить ее на устраивающую нас.

— Но никто не знает, где Шеймус, ни копы, ни вы? — уточнил Дэниел.

— Именно так, — улыбнулся Вольта. — Увы, и силы АМО не безграничны. Но несмотря на это, он уже знает, что мы хотим поговорить об остальных, имевших отношение к плутонию.

— Как вам удалось ему сообщить?

— Мы так активно искали остальных, что это трудно было не заметить. Так вот, письмо. Его переслали из Топека, Канзас, и оно того стоило.

Дэниел внимательно прочитал письмо.

Дэниел перечитал письмо. Почерк был похож на почерк Шеймуса, но полной уверенности не было.

— Нам нужно твое согласие на то, чтобы рассказать о последних словах твоей матери. Может, так мы смогли бы вызвать Шеймуса на откровенность. Нам нужны дополнительные сведения об участниках заговора.

— Я согласен, — сказал Дэниел и добавил с досадой: — Вы могли бы рассказать и раньше. Я хочу сказать, Шеймус заслуживает того, чтобы знать. Он ведь винит в случившемся себя.

— И правильно, — заметил Вольта.

— Почему? Хотите сказать, он что-то напутал с бомбой?

— Нет, свидетельств о том, что с бомбой что-то было не так, у нас нет. Совсем. Но причина случившегося — именно он. Он вовлек Эннели в изначально рискованное дело.

— Она сама хотела ему помочь.

— А ты?

— Я тоже.

— Почему?

Дэниел помедлил:

— Трудно объяснить. Я хотел помочь маме, раз уж она со всем этим связалась. И Шеймусу тоже хотел помочь, потому что видел: он боится, что я ревную его к матери. А я вовсе не ревновал. Я хотел, чтобы она была счастлива. А с ним она, кажется, была счастлива. К тому же, я верил в то, что делает Шеймус, и чувствовал некий азарт… Ну, я же говорю, это сложно.

— Это вообще непростое дело, Дэниел. Потому-то с ним не удается быстро разобраться.

— А почему бы вам не рассказать ему, что это был не несчастный случай?

— Во-первых, потому что мы не знаем этого наверняка. Во-вторых, подозреваю, что Шеймус и сам это знает.

— Почему?

— Возможно, Шеймус не хотел лишних свидетелей… — Вольта провел рукой по волосам. — Мы не можем исключать такой возможности.

— Я не верю, — твердо сказал Дэниел.

— Ты предлагаешь основывать расследование на вере, или мы будем все-таки выяснять конкретные факты?

— Расследование идет как надо. Но насчет Шеймуса вы ошибаетесь — а кстати, зачем вы приехали? Вы ведь тоже хотели что-то узнать?

— Хотел. Вообще-то я хотел остаться здесь, на ферме, в такой славной компании, на пару дней, но в Лос-Анджелесе возникло какое-то срочное дело, и я вынужден вернуться сегодня же вечером. Но не ранее, чем ты расскажешь мне, как у тебя обстоят дела с Бешеным Биллом и его нестандартной педагогикой.

— Спросите лучше у него. Я понятия не имею.

Вольта усмехнулся:

— Имей в виду, если Бешеный Билл говорит «неплохо», это высокая похвала.

После ухода Вольты Бешеный Билл подошел к домику Дэниела и с изумлением обнаружил того сидящим на пороге.

— Эй, с тобой все в порядке?

— Все нормально, — ответил Дэниел рассеянно.

— А в чем дело?

— Не знаю. В Вольте. Что-то я ему не верю.

— Вольта ведет себя по-честному, вот что я тебе скажу. Он, конечно, кажется скользким, но все потому, что не делает резких движений. Предпочитает сначала разобраться в ситуации, увидеть картинку целиком, а уж потом влезать в дело.

— Вы поэтому позвонили ему вчера?

— А вот и нет, — хихикнул Билл.

— Хотите сказать, это просто случайность, что он приехал?

— А тебе никогда не приходило в голову, что все в этом мире держится на случайностях? «Что в небесах, что и на земле». Случайности начинают беспокоить меня только тогда, когда они не случаются. Вот тогда жди на свою задницу неприятностей. А сейчас — почему бы тебе не подобрать эту самую задницу и не пойти за ружьями и парой коробок дроби восьмого калибра? Я сказал Тилли, что мы прогуляемся вдоль ручья и попробуем подстрелить какую-нибудь перепелку к ужину.

— Может, прихватить еще пару бутербродов?

— Можешь считать это случайностью, но о бутербродах я уже позаботился.

Апрель прошел без изменений, в тех же делах. Дэниел становился все беспокойнее и раздражительнее с Бешеным Биллом. И даже чудная весенняя погода была не впрок. Однако в последний апрельский день Бешеный Билл озадачил своего ученика вопросом, на который впервые существовал ответ — хотя и выданный Дэниелом с неохотой:

— Ты помнишь скелет, который я использовал в качестве наглядного пособия?

— Ну да.

— Как его зовут? Ну, как ты его называешь про себя?

Дэниел смутился:

— Это смешно…

— Позволь мне оценить самому. Уж тут я знаток.

— Ушастый.

Бешеный Билл не мог победить обуявший его хохот, он едва перевел дыхание, чтобы простонать:

— Ушастый…

— Я рад, что насмешил вас, — сказал Дэниел.

От смеха у Билла подкосились ноги, он с трудом выдохнул:

— А я-то как рад!

Дэниел повернулся и вышел.

На следующий день Дэниел не замечал Бешеного Билла. Он медитировал, как положено, выполнял свою работу, но равнодушно, с плохо скрываемой скукой. К вечеру Бешеный Билл снова удивил его.

— Трое святых — индийский йог, суфийский дервиш и дзенский монах — путешествовали вместе. В один прекрасный день они подошли к небольшой горной речке. Мост через реку был разрушен весенним паводком. «Я покажу вам, как перейти реку», — сказал йог — и будь я проклят, если он не перешел на другой берег прямо по воде! «Ну нет, — сказал дервиш, — мы поступим по-другому». Он начал крутиться на месте, все быстрее и быстрее, пока не сконцентрировал энергию до того, что — раз! — и оказался на другом берегу. Дзенский монах покачал головой: «Глупые вы, глупые, реку переходят вот так», — подобрал полы халата, чтоб не замочить, и осторожно перешел реку.