- Ответ неправильный, - заявил Кирдык и по плечу покалеченной руки сапогом этим своим мазнул. Совсем легонько. Заорал я уже по инерции, потому что боли ожидал.

   - Так на чем я остановился? - продолжал полковник, терпеливо дождавшись, когда я замолчу. - Ах, да! Я вижу магию. И сейчас я вижу на тебе много-много магии. Это следы мага, который на днях полк Касида положил. Что, мразь, бегал к противнику об успешно выполненном задании докладывать?

   Он занес ногу. Опять пнуть меня хочет? Ну, может быть достаточно?

   - Хватит уже! - заорал я, практически в истерике. - Хватит! Что ты от меня хочешь?

   - Вопросы здесь задаю я, - заметил Кирдык, но пинать меня передумал. И на том спасибо.

   - Так задавай!

   - А ты будешь отвечать? - вкрадчиво так спросил полковник этот недоделанный.

   - Нет, я буду, как дурак молчать, а ты меня дальше бей, - огрызнулся я.

   Кирдык, не спеша, занес ногу, раздумывая по какому месту лучше ударить.

   - Твою мать, да буду я отвечать! Буду! Что непонятного-то? - заорал я и зажмурился в ожидании удара.

   Не дождался. Открыл глаза, голову повернул, смотрю, полковник, засранец этот древнеэррадский, сидит передо мной на корточках, ухмыляется. Смешно ему видите ли! Ну да, вот такой я смешной. Не люблю, когда меня бьют. Не люблю и боюсь.

   - Может быть, перерыв устроим? - душевно так предложил Кирдык.

   Я насторожился. Не нравится мне его морда! Что еще он там придумал?

   - Схожу я, пожалуй, к Иоханне, - решил полковник, поднимаясь и потягиваясь. - А ты пока полежи, отдохни. А друзья твои за тобой присмотрят.

   Понятное дело, каких "друзей" этот урод имеет ввиду.

   - Не надо перерыв! - от ужаса я не орал, а практически на визг перешел.

   - Что, не хочешь? - наигранно удивился полковник.

   - А ты как думаешь? Сволочь ты, Кирдык, и больше никто! Я же согласился на твои вопросы отвечать, что тебе еще от меня надо?

   Какое-то время авиатор этот недобитый молчал, будто размышляя - что ему от меня надо? Я за это время успел такого страха натерпеться, что лучше бы он еще раз пятнадцать меня пнул или по пальцам мне потоптался. Неизвестность - она хуже всего. Лежу вот и не знаю, что дальше будет. То ли придется отвечать на вопросы, ответы на которые я, скорее всего, не знаю, то ли оставят меня здесь под присмотром тех двоих. И будет мне счастье. Во все возможные места, надо полагать.

   Наконец Кирдык голос подал:

   - Турос, ты со мной пойдешь, - потом он перешел на другой язык и что-то сказал парочке этой, от которой меня в дрожь бросало. Они все это время у входа в палатку как приличные солдаты на вытяжку стояли, охраняли, одним словом.

   Хотел бы я знать, что он им такое сказал? И что будет после того, как он уйдет?

   Кирдык на меня посмотрел. Наверно физиономия моя до того от ужаса перекосилась, что он забеспокоился, как бы меня кондратий раньше времени не хватил, и счел нужным успокоить:

   - Не дергайся. Я быстро вернусь. Только приглашу твою госпожу к нам присоединиться.

   - Ее то зачем сюда? Тоже бить будешь? - не на шутку испугался я.

   Кирдык заржал. Конь, ёптыть, необъезженный!

   - Нет, - проржавшись сказал он, - девушку бить не буду... пока. Пусть для начала посмотрит, что бывает, если меня разозлить.

   Да уж. Когда Ханна увидит, какой я тут весь красивый, да еще и со спущенными штанами, ее охватит такой восторг, что боюсь, замуж за Кира она не пойдет никогда.

   Вы когда-нибудь пробовали надеть штаны сломанными руками, да еще под заинтересованными взглядами двух нетрадиционно озабоченных придурков? Я попробовал. Под дружный ржач. Не получилось. Только и добился того, что засранцев этих повеселил, а сам чуть в обморок не отправился, потому что, как выяснилось, что-то делать покалеченными руками, да еще при сломанных ребрах - больно.

***

   Поспать бы, так не спится, да и опасения гложут, что кроме кошмаров я во сне мало, что смогу увидеть. А мне кошмаров и наяву хватает. Вот, кстати, еще один.

   Полог поднимается и в проеме появляется незабвенная девушка Флипа. Одета она сегодня в довольно-таки строгое по ее меркам темное платье, в руке - свеча, на физиономии - предвкушение. Вот даже представить себе боюсь, что такое хорошее она там себе навоображала на мой счет, особенно учитывая то, что я и шевельнуться не могу.

   - Ты спишь? - шепчет она.

   Может, притвориться спящей? И что мне это даст? Можно подумать, девица так сразу и уйдет.

   - Нет, - вздыхаю.

   Походит ближе, наклоняется. Взгляд ее быстро обегает всю меня. Целиком. Ну и что она надеялась обнаружить?

   - Ты что так лежишь-то, двигаться не можешь?

   - Не могу.

   И тут на лице Флипы появляется широкая такая, искренняя зубастая ухмылка. Что-то мне не по себе.

   - Совсем-совсем не можешь двигаться? - радостно уточняет она.

   Нет, уж лучше я промолчу.

   - Что, красотка, заигралась? А нечего было глазки строить моему мужчине!

   Я не строила! Нет, правда, не строила. Я ему вполне конкретно предложила - давай, переспим. И он согласился, правда, после некоторого давления в виде незаконных заклинаний, наложенных мажонком. Ох, Лин, как ты там, бедняга?

   - Что, - продолжает Флипа, не смущаясь отсутствием реакции с моей стороны, - думала, сиськами перед ним потрясешь, и он твой?

   Мне бы только пошевелиться! Эх, не получается.

   - Я не трясла, - отвечаю, причем совершенно честно. Во-первых, грудь у меня не трясется, во-вторых, в этом платье подобное проделывать было бы неудобно, в-третьих, я ничем подобным не занимаюсь. За кого она меня принимает?

   - Шлюшка, - злорадно улыбаясь, поясняет Флипа. Ах, вот за кого. Хорошо, папа не слышит, его бы порадовало сравнение принцессы Зулкибара с девицей легкого поведения.

   - Трясла-трясла, - добавляет Флипа, - ну ничего, я тебя сейчас так разукрашу, что он на тебя и не глянет.

   Это что она такое придумала? Хм, а вот что. У "красавицы" этой, (кстати, сейчас она мне кажется еще страшнее, чем обычно, может свет не так падает) в руках маленький такой ножичек. Лезвие-то сантиметров пять в длину не более.

   - За что? - вопрошаю я, покрываясь холодным потом и старательно рекомендуя собственной фантазии заткнуться.

   - С тех пор, как ты появилась, - поясняет Флипа, присаживаясь рядом со мной на корточки, - он ко мне и не притронулся. Тоже мне цаца тут завелась. Знатную она из себя корчит, а сама со слугами чуть не с одной тарелки жрет.

   Как это - с того момента, как я здесь появилась? Он же не сразу мне, хм, отдался? Любопытно.

   - Что ты собралась со мной делать? - интересуюсь, а у самой голос дрожит. Ой, дрожит, даже неприлично как-то.

   - Мордочку твою сладкую на лоскутки порежу, - говорит Флипа, поднося к моему носу нож.

   Ой, мама. И папа. Нет, магия, конечно, творит чудеса и со здоровьем, и если я попаду когда-нибудь к Юсару, он вернет мне красоту, но... попаду ли я к Юсару? И... Это же будет больно!

   - Спасите! - кричу я. Ну, так, на всякий случай, не особо рассчитывая на то, что кто-нибудь отзовется. Флипа тоже в это не верит, потому что ее ухмылка становится шире, а лезвие медленно скользит по моей щеке. А это, действительно, больно.

   - Помогите! - ору я. Да что же это такое! Здесь же полно людей. Ладно, Кир допрашивает Лина, но хоть кто-нибудь должен был отозваться!

   - Ах ты, дрянь! - слышу я голос Кира. В голосе удивление. Стало быть, не так он и занят. Флипа немедленно вскакивает.

   - Лапотуся! - восклицает она этаким нервно-игривым голосом, - что ты здесь делаешь?

   Ах, лапотуся... Надо запомнить.

   - Да как ты посмела, - рычит Кирдык.

   Во-во! Он и в моем времени нервничает, когда за него решают.

   - А что я такого сделала? - удивляется Флипа, - подумаешь, пришла пообщаться с подругой.