Подняв глаза, Стефания увидела только темный силуэт мужчины, загородивший от нее весь зал. Приглядевшись, она отметила, что он был одет в великолепный костюм. Его поведение было уверенным, даже снисходительным. У него были темно-каштановые волосы, посеребренные нимбом седины. В его неподвижных глазах мелькало ее отражение. Эти глаза не открывали доступа в душу этого человека. Он крепко держал ее руку, и Стефания ощутила силу, исходящую от него. Ею овладело неожиданное возбуждение. Она опустила взгляд, чтобы скрыть это от него, но выражение ее лица чуть изменилось, и она поняла, что он это заметил.

Стефания не имела никакого понятия о том, кто был этот человек, поэтому посмотрела на Брукса, когда тот представлял незнакомцу Габриэль.

— Макс, это Габриэль де Мартель. Это Макс Стуйвезант, Габи.

Макс плавно отпустил руку Стефании и перешел к руке Габриэль. Но на этот раз поцелуй был прохладнее.

— Видимо, вы появились в Лондоне уже после того, как я уехал в Нью-Йорк.

— Три года назад, — ответила Габриэль, глядя на Макса с нескрываемым любопытством. — Я так много о вас слышала.

Он дружески улыбнулся и вновь повернулся к Стефании:

— Так как насчет Бразилии? Злые языки?

— Злые или нет, — ответила она осторожно, — все зависит от того, какой цели хотели добиться этим слухом… Он рассмеялся:

— А ты все такая же умница! Ты не откажешься потанцевать со мной?

— Я не… — начала она и запнулась. Она не танцевала бог знает сколько лет, но вот как на этот счет обстояли дела у Сабрины?.. — Боюсь, не…

— Ну, вот тебе, пожалуйста! Ты не можешь отказаться, дорогая! И надеюсь, не будешь смеяться над моей неуклюжестью.

Она вновь взглянула на него. Увидела легкую улыбку и неподвижные серые глаза, направленные прямо на нее.

— Ну, хорошо. Если тебе так хочется…

— Вот это другое дело! Брукс, Габриэль! С тобой, Сабрина, я не прощаюсь. Приятного аппетита всем. Он чуть наклонил голову и ушел.

— Как странно, — проговорила Габриэль, пока официант наполнял их бокалы вином. — Вот всегда так бывает. Слышишь о ком-нибудь столько всего, что уже кажется, будто знаешь его, как себя. Но он приходит и оказывается совсем другим. Ты ведь была долгие годы знакома с ним, Сабрина? Когда еще была замужем за Дентоном, да?

— Да, — осторожно согласилась Стефания. Нравился ли этот Макс Сабрине? Любила ли она его? Сестра никогда не упоминала этого имени.

— А что ты о нем слышала? — поинтересовалась она.

— То, что для тебя не новость. Только мне показалось, что он все-таки цивилизованнее, чем его описывают. А вот Бруксу он не нравится! Брукс удивленно взглянул на нее.

— Ты не перестаешь изумлять меня, Габриэль. Разве я был с ним невежлив?

— Нет. Бесстрастен, скорее. Ты смотрел на меня так, как всегда смотришь, когда не одобряешь того, что я говорю или делаю. Но ждешь, чтобы всыпать мне дома без свидетелей.

— Разве я тебя когда-нибудь наказывал?

— Пока словами. И на том спасибо. Наступила пауза. Затем Брукс положил свою руку поверх руки Габриэль.

— В таком случае нижайше прошу прощения. У меня и в мыслях никогда не было подобного. А если ты боишься за Макса Стуйвезанта, то торжественно обещаю тебе, что и ему не буду никогда всыпать. Ни на публике, ни в темном переулке. Габриэль рассмеялась:

— Очень надеюсь на это. Мне показалось, что этот человек таков, что в случае драки начнет переворачивать столы.

— А была ли реальная Аннабель? — спросила Стефания, оглядывая зал.

Этим вопросом она решила разрядить обстановку. Она почувствовала себя неловко, увидев, как по-детски ведет себя Габриэль. В «Джульеттах» она казалась взрослее своих ровесниц. А Брукс вел себя как учитель, выражающий свое удивление, когда его студентка говорит что-нибудь умное.

— Никогда с ней не встречался, — ответил Брукс, откидываясь назад. — Но если тебе хочется узнать историю этого клуба…

— Откуда он берет деньги? — вдруг вмешалась Габриэль. Брукс вздохнул:

— Кто? Ослепительный Макс Стуйвезант? Никто этого не знает наверняка. У него есть несколько художественных галерей в Европе и Америке. Временами он выступает в качестве посредника. Но все это не имеет никакого отношения к его финансовому могуществу. Он постоянно мелькает на аукционах, а его личная коллекция признана одной из лучших в мире. Все остальное — слухи. Сам он ничего не рассказывает. Три года его здесь не было, так что нынешние слухи еще менее достоверны, чем старые.

— Так ты поедешь, Сабрина? Брайан побудет один в «Амбассадоре» пару деньков. Ведь он справлялся все время, пока ты была в Китае. А мы вернемся вечером в воскресенье. Сабрина! Ты слушаешь меня?

— Нет, прости. Задумалась.

— Понятно. Ну, так слушай. Ты поедешь с нами в Швейцарию?

— Куда? В Швейцарию?

— Повторяю еще раз! Завтра Брукс улетает в Берн поделам. Я его сопровождаю. Отлично сознавая, что буду там умирать со скуки, пока он разберется со своей работой, я прошу тебя присоединиться к нам. Брукс позаботится о твоем номере в отеле. Вернемся в воскресенье. Ну, скажи «да»!

Стефания не колебалась:

— Да.

Габриэль радостно захлопала в ладоши. Один официант заменил их тарелки, другой разлил по чашкам кофе, третий разрезал на три части засахаренное суфле «Гранд марнье». А они болтали между собой непринужденно, как старые друзья. Стефания смеялась, с ее лица не сходила улыбка. Случайно наткнувшись взглядом на столик, за которым сидел Макс Стуйвезант, она увидела, что тот улыбается ей в ответ. Через минуту он уже подошел к ней.

Зал ресторана был заполнен танцующими парами, поэтому им пришлось танцевать почти на месте. Ритм музыки и протяжные басовые ноты глубоко проникали в душу Стефании, она чуть подрагивала в объятиях Макса.

— Как так получилось, что мы никогда не танцевали? — спросил Макс.

— Как так получилось, что мы никогда не говорили? — дерзко ответила вопросом на вопрос Стефания.

Она чувствовала себя юной и свободной. В его взгляде и улыбке она прочитала восхищение ее красотой, и поняла, что он желает ее.

— Не говорили… — задумчиво повторил он. — У меня всегда было впечатление, что милая болтовня со мной кажется тебе безвкусной.

— Вот и объяснение тому, почему мы никогда не танцевали.

— Что? Мое впечатление или твои завышенные требования вкуса?

— И то, и другое.

— О, как ты шустра, Сабрина! Почему бы нам не поужинать завтра вечером?

— Не выйдет.

— Как грубо! Даже не затруднила себя предлогом для отказа. Выдумала бы что-нибудь латиноамериканское, а?

— Прости, но до воскресенья меня здесь не будет.

— Значит, отложим на воскресенье.

— Я вернусь очень поздно.

— Я свободен в понедельник.

— В понедельник я… Меня снова не будет. Танец закончился. Он не отпускал ее.

— Неужели мы не найдем с тобой один вечер? Что, если я позвоню тебе на следующей неделе?

Стефания согласно кивнула, и они направились к ее столику. Она была удивлена собственными мыслями, вертевшимися в голове. Она хотела его! Этого незнакомого мужчину, загадочного, надменного, с холодными глазами и уверенным видом. Он разительно отличался от Гарта, который был рад занимать свое крохотное местечко в жизни, даже не делая попыток что-то изменить. Как она могла возжелать этого Макса? За всю жизнь она никогда никого не хотела, кроме Гарта. Но даже с мужем у нее не было такого сильного возбуждения… до дрожи в теле. Даже в первые годы их супружества. Стефания вспомнила, что завтра уедет, и облегченно вздохнула.

Но, выходит, что она больше никогда не увидит Макса Стуйвезанта…

Они подошли к столику. Габи и Брукс танцевали. Стефания терзалась от своих мыслей. Значит, она его больше никогда не увидит. Ну и хорошо. Так будет лучше для нее. А ее мысли и ее возбуждение… Пройдет пара дней, и она окончательно успокоится.

— До свиданья, — проговорила она, не сумев скрыть в своем голосе нотки сожаления. Он снова поцеловал ее руку:

— До следующей недели.