— Видели, на какую верхотуру мы его запустили?

— Видели, — подтвердила Ольга. — Классно у вас получается.

— Ма, а пошлите на озеро? Только надо у вожатой отпроситься.

— Денисыч, я никак не могу. Меня машина ждет, на работу надо ехать.

Перепачканные руки сынишки сжались в кулачки, а глаза мгновенно сделались на мокром месте:

— Ну вот, так всегда. Всего полчасика побыла, и…

— Денисыч, я к тебе в следующий раз совсем скоро, в среду или в четверг, обязательно приеду. Обещаю.

— Да-а, а я хочу сегодня! — плаксиво затянул сын.

— А сегодня с тобой папа еще погуляет. Правда? — Ольга вопросительно-утвердительно глянула на экс-супруга.

— Правда, — великодушно (или обречённо?) согласился тот.

— Вот видишь? Пойдемте, мужчины. Проводите меня до ворот.

Ольга, улыбнувшись, поднялась и, потрепав сына по вихрам, взяла его за руку. Денис тяжело вздохнул, зашмыгал носом и поплёлся за мамой, волоча по земле порядком измочаленную тушку воздушного змея…

Ленинградская обл.,

Киевское шоссе,

5 июля 2009 года,

воскресенье, 12:40

— …Сергеич, ты их только поторопи там, ладно? А то мне здесь до ночи загорать совсем не климатит…

До базы студентов Ольга и Мешок не доехали каких-то пяти километров. Сломались, что называется, на самом интересном месте. Мобильная связь в этих краях работала отвратительно, так что в данный момент Андрею приходилось орать во всю глотку, чтобы достучаться со своей бедой до знаменитого своей безотказностью оперативного водителя Афанасьева.

— … Да я понимаю, Сергеич, что воскресенье… Ну да… «Я эмир, и ты эмир. Кто же тогда погонит ослов?»… Я говорю: ослов кто погонит… Ладно, проехали. Что? Ольга? Сейчас будем что-то придумывать… Какое там — ни одна сволочь не остановилась!.. Хотя, погоди…

Андрей увидел как обогнавший место кораблекрушения попутный «Опелёк» вдруг прижался к обочине и включил аварийку. Из машины выбрался водила — высокий парень лет тридцати с небольшим и направился в их сторону с лёгкой, понимающей улыбкой на лице.

— …Всё, Сергеич, я тебя попозже наберу. Кажись, некий добрый самаритянин все-таки отыскался.

— Добрый всем денёк! В чём проблема? — подойдя, полюбопытствовал парень. Да нет, теперь уже было видно, что не парень, а, скажем так, молодой мужчина. — «Проколы, поломки, энтузиазм населения?» Бездорожье, разгильдяйство?

— Пожалуй, второе. В смысле — разгильдяйство. Лямбда-зонд накрылся, — развел руками Мешок.

— Часом, не на тридцать втором километре заправлялись?

— На нём самом. А что?

— Категорически не приветствуется. Эту заправку не только местные, но даже иногородние дальнобойщики за версту объезжают.

— Увы. Мы, к сожалению, не местные. Равно как не дальнобойщики. За здешние нравы не в курсе.

— А куда направлялись?

— Да тут рядом совсем. В Даймище, — пояснила подошедшая к мужчинам Ольга.

— Действительно рядом. Что ж — могу дотянуть.

— Ну, такие жертвы не требуются. Я вызвал аварийку из Питера. Но если не сочтете за труд девушку подбросить — будем вам чрезвычайно признательны. Она…э-э-э… очень опаздывает.

— Не вопрос. Прошу.

— Ольга Николаевна, вы поезжайте, а я тут сам как-нибудь справлюсь. Буду уповать, на то, что Сергеич правильно зафиксировал координаты.

— Хорошо, — кивнула Прилепина. И, вздохнув, добавила: — Вы извините меня, Андрей Иванович.

— За что?

— Если бы мы не сделали крюк, заезжая в лагерь, то…

— …То я бы всё равно сломался. Но уже на обратном пути. Коллега-автолюбитель абсолютно прав — всё дело в дерьмовом бензине. Так что, кончайте терзаться, Ольга Николаевна, и в путь.

Мешок по-отечески приобнял Ольгу, словно бы благословляя, и та, не удержавшись, инстинктивно чмокнула его в лоб, нежно и мягко. Андрей, будучи человеком, мягко говоря не обделенным женским вниманием, отчего-то вдруг смутился и, спрятав глаза, суетливо кинулся к багажнику — за вещами Ольги.

Менее чем через минуту «Опелёк» тронулся, увозя оперуполномоченную Прилепину к месту выполнения особо важного задания. Сквозь клубы поднятой дорожной пыли Мешок внимательно всмотрелся в «контейнера» и на автопилоте загнал номер спасителя в записную книжку мобильника. Так, на всякий случай

А в Даймище где конкретно? — уточнил благородный спаситель перед тем, как уйти с грунтовки на лесную дорогу.

— База практики студентов Гидромета.

— А, понятно… Знаете: а вы не очень-то похожи на студентку.

— Что, слишком старая? — усмехнулась Прилепина.

— Слишком эффектная. Для студентки.

— Бросьте! Сейчас в вузах такие девочки учатся — профессиональным фотомоделям сто очков форы дадут.

— Не лучший пример, — покачал головой водитель. — Фотомодели у нас неизменно рифмуются, извините, с борделями. А вот в вас угадывается редкое по нашим времена сочетание ума и красоты.

— Вы что, физиономист?

— Отчасти. В силу профессии.

— И кто же вы по профессии? Если не тайна, конечно?

— Не тайна. Я журналист… Кстати, — он порылся в бардачке и протянул Ольге визитку, — вот, держите. Вдруг когда и сгожусь? В иной своей ипостаси. Не как извозчик.

— «Гронский Константин Павлович. Главый редактор газеты «Оредежские зори», — прочитала Прилепина. — Странно, никогда про такую газету не слышала.

— Ну, не вы одна такая, — горько, как показалось Ольге, улыбнулся Гронский.

— Извините, ответное алаверды предложить не могу. Не обзавелась пока визитками.

— Ничего страшного. Я вас и так, без визитки запомню…

Ленинградская обл.,

дер. Даймище

учебная база Гидромета,

5 июля 2009 года,

воскресенье, 13:17

Через покосившиеся, давно утратившие свою оборонительную функцию железные ворота Ольга вошла на территорию учебной базы. Огромная, размером в несколько футбольных полей поляна с трех сторон была окружена лесом. Естественной четвертой границей выступал Оредеж, делавший в этом месте причудливую изгиб-петлю. Последняя, как теперь уже знала слегка поднаторевшая в гидрологии Прилепина, на научном языке обзывалась «меандрой». План-схему базы Ольга предусмотрительно позаимствовала в Гидромете, так что сейчас ей не составило особого труда сходу соориентироваться на местности и распознать метеоплощадку, бараки для студентов, домики для камеральных работ, здание столовой, а также пришедшие в унылое запустение постройки для хознужд.

По причине воскресенья народа на территории практически не было. Разве что небольшая движуха имела место на спортивной площадке. Здесь двое молодых людей лениво забрасывали оранжевый мяч в корзину с погрызанной временем сеткой, а наблюдавший за ними третий, развалившись на скамеечке, потягивал пивко из бутылки. Ольга поправила на плече тяжеленную сумку (не раз пожалела о том, что набрала с собой столько учебников) и направилась к молодёжи. Парни перестали швырять мяч и теперь глазели на редкую для этих мест незнакомку с неподдельным интересом.

— Лёха, это не к тебе мама приехала? Наверное, пирожков, молочка привезла! — крикнул своим тот, который с пивом.

«Спортсмены» дружно загоготали. Ольга, игнорируя нахальный намёк на возраст, подошла к скамейке и с облегчением поставила сумку. Перевела дух.

— Тетенька, а вы, наверное, ошиблись! — продолжил глумиться любитель пива. — Родительский день у нас вчера был.

— А я, дяденька, на родительскую неделю приехала. Точнее, на две… Где тут у вас штаб партизанского командования?

— А вон, за метеоплощадкой, зелёный домик видите? Вот там наши генералы и обитают. Идите, тетенька, прямо, никуда не сворачивайте. Если заблудитесь — кричите.

— Проводили бы, дяденька.

Парень переглянулся со своими. После чего отставил бутылку и нарочито медленно поднялся со скамейки:

— С удовольствием. Меня, кстати, Кириллом зовут.

— Очень приятно, Кирилл.

— А уж мне-то как приятно. Позвольте ручку?

— Позволю… Ручку… От сумки, — кивнула Ольга и пошла в сторону указанного зелёного домика, демонстративно оставив сумку. Кирилл удивленно посмотрел ей вслед, почесал в затылке и — делать нечего! — подхватив поклажу, отправился за странной тёткой. Под восторженные смех и улюлюканье «спортсменов», естественно.