— Какие люди — и без охраны! — весело сказал Старый Опер, распахнув дверцу. — Садитесь, Светлана Алексеевна, для вас бесплатно!

Она улыбнулась, узнав недавнего своего гостя, предложение приняла.

— Только не говорите, что вы встретили меня случайно, — игриво погрозила пальчиком, когда Каменев покатил по улице Касаткина в направлении ее дома.

— Нет, конечно, — заверил Старый Опер. — «Ничто так не противоречит рассудку и порядку, как случайность».

— Ого! Уже второй афоризм на вашем счету. Зарабатываете очки? — засмеялась Коренева.

— Вообще-то это Цицерон сказал. Когда я его допрашивал на Петровке. Шучу, но шучу в последний раз. — Он посмотрел в зеркало, почувствовал в ее взгляде настороженность. — А что это вы пешком да пешком, Светлана Алексеевна? Отчего не ездите в своем «Пежо» за восемнадцать тысяч долларов?

Она покраснела, достала из сумки с тетрадями пачку «Мор».

— У вас курить можно? — спросила и, получив утвердительный ответ («И даже пить», — сказал Каменев), нехотя произнесла: — Стесняюсь коллег, которым уже два месяца не платят зарплату.

Каменев притормозил, выключил двигатель и повернулся к ней всем корпусом:

— Так вы не вспомнили, через какую фирму ваш муж продал квартиру на Неглинной?

Она несколько раз нервно затянулась, уже почувствовав, что попалась и отвечать все равно придется, но не могла сориентироваться в степени осведомленности сыщика.

— Не знаю, — попыталась затянуть время, — в то время он уже не был моим мужем.

— И вы не поддерживали с ним никаких контактов?

— Конечно, нет.

— Значит, ссуду, полученную в ипотечном банке, а затем от продажи квартиры по подложным документам, он положил на ваш счет без вашего ведома?

Она уронила пепел на резиновый коврик, не попадя в пепельницу; в глазах у нее помутилось, и лицо приняло растерянное, а затем, тут же, злое выражение:

— Какие еще деньги?! Что вы тут мелете?! Выпустите меня отсюда немедленно!

— Те самые деньги, на часть которых вы купили квартиру номер тридцать пять в седьмом доме по улице Бориса Галушкина, а на другую часть — обстановку, включая шикарный холодильник-бар с заморскими напитками; третья часть превратилась в маленький двухдверный «Пежо», вполне скромный, не бросающийся в глаза. А остатки от семидесяти пяти тысяч «зеленых», оставленных бывшим супругом, вы теперь благополучно проживаете, работая учительницей французского языка и участвуя в демонстрациях протеста по поводу невыплаты заработной платы.

— Чушь какая-то! — уже не так уверенно прошипела Коренева. — Квартиру мне помогли купить мои родители, а на машину я заработала денег по контракту!

— В Марселе, в Русской торговой миссии, да? — язвительно усмехнулся Каменев. — Мне очень жаль, что вы не ответили на мои вопросы при нашей первой встрече. Это наверняка позволило бы избежать неприятного разговора. Родители вас не обеспечивают, они люди менее чем среднего достатка. Наследства вам никто не оставлял, если не считать Юрия Васильевича. А заработать вы не могли. Потому, что в организации под названием «Русская торговая миссия» в Марселе никогда не работали. Вам понадобилось исчезнуть на время, и вы исчезли, подписав контракт с американо-французской фирмой «Хелп». Кстати, уже не существующей — ее ликвидировали, а организаторов, поставлявших «живой товар» в страны Западной Европы, разыскивает Интерпол. Если я в чем-то ошибусь, можете меня поправить, Светлана Алексеевна. Пока с вами говорю я, частный детектив Каменев, еще не поздно.

Коренева молчала.

— Вы работали в стриптиз-баре. Довольно дешевом стриптиз-баре неподалеку от торгового порта. Хотя в контракте действительно было написано: «Русская торговая миссия. Переводчица». Но я думаю, вы знали, на что идете. Это где же за полгода переводчица может заработать семьдесят пять тысяч долларов? Смешно!..

— Ложь! — выдохнула Коренева.

Каменев молча вынул из кармана конверт и протянул ей снимки, которые раздобыл Марселен.

— Представляете, наклеить такое на школьный стенд «Наши достижения»? Да у старшеклассников вы станете самой любимой и авторитетной учительницей!.. Решили, что имеете дело с дураком? Но не знали о существовании Европейской ассоциации частных детективов. А фирма «Кристиан Марселен» в Париже, между прочим, наш приоритетный деловой партнер.

Снимки дрожали в ее руках, лицо покрылось пятнами, губы побелели.

— Чего вы хотите?

— Только не нужно выставлять меня дешевым шантажистом, Коренева, — забрал он снимки из ее безвольных рук. — Все, что я хочу узнать от вас, вам известно. Только теперь вы должны говорить в другом скоростном режиме: у меня мало времени.

Тем не менее она еще прикурила длинную коричневую сигарету, собираясь с мыслями. Каменев терпеливо ждал.

— Я в прошлый раз сказала вам правду, — начала она тихо, — Юра работал по контрактам в различных организациях. Я не знаю, в каких. Одно время — в городском управлении торговли, потом в госгорстрое, через кого-то его познакомили с фирмачом по недвижимости…

— Нельзя ли поконкретнее? Названия, факты, фамилии, даты! Я ведь не сказки сюда слушать пришел!

— Н-не помню, правда… Фирма, в которой работал Юра, называлась «Протон». Работал он там сразу после того, как ушел из строительной организации… да, с нового года.

— С какого «нового»?!

— С 1997-го. Он не знакомил меня ни с кем из коллег, правда. Но упоминал фамилию Холмский.

— Вы его когда-нибудь видели?

— Один раз он подвозил нас на своей машине, Юра представил меня. Молодой…

Каменев тут же разложил на панели фотографии:

— Смотрите, тут его нет?

Она долго всматривалась в лица, затем неуверенно показала пальцем на человека, представленного ему в кафе «Пикник»:

— Вот этот… похож…

Каменев удивился, что выбор пал на него, а не на качка со шрамом, которого Либерман назвал своим приятелем из риэлторской фирмы, доверившим Ариничеву дискету.

— Продолжайте!

— Потом… потом он взял в банке крупную ссуду…

— Сколько?

— Двадцать тысяч, кажется.

— Кажется?

— Он не говорил мне. Рассказал перед отъездом, что его подставили. И назвал этого Холмского. В общем, по его словам, заложить квартиру ему посоветовали они.

— «Протон»?

— Да.

— Где находится фирма? Куда он ездил на работу?

Она наморщила лоб.

— Куда-то в центр, — сказала она, но, испугавшись, что он опять станет ругать ее за неточность, добавила: — На Волхонку, по-моему.

— Что было потом? Как именно его подставили?

— Они оформили квартиру на какого-то Киреева. Не помню имени-отчества, да он и не называл. То есть оформили не квартиру, а документы: паспорт, ордер. Говорили, что если он ее продаст, то получит сто тысяч. Вместе с теми, что он получил в качестве ссуды, хватит на покупку квартиры в другом районе и еще останутся деньги на всю жизнь.

— Он что, идиот? Он не понимал, что за это ему светит бесплатная квартира на Колыме, а деньги востребует банк?!

— Понимал. Он составлял компьютерные программы в вычислительном центре, хорошо знал все связи «Протона», весь рынок московской недвижимости. Эта контора была как-то связана с банком, то есть вроде бы одна организация, Юра говорил: «пирамида»…

— Как назывался банк?

— Не знаю. Этого не знаю, — клятвенно заверила она.

— А потом?

— Все так и получилось поначалу. Квартиру продали каким-то грузинам…

— Вы жили вместе с ним? Это была и ваша квартира?

— Нет. Мы же развелись, я жила у родителей, а потом уехала.

— Короче, вы были соучастницей во всей этой квартирной махинации, так?

Она закрыла глаза и помотала головой:

— Наверно… не знаю… Он говорил мне, что я должна сделать, я делала. Я многого не знала, правда!

— Вы столько раз произнесли слово «правда», что я перестаю вам верить. Вы завели счет, положили на него вначале двадцать тысяч, а потом еще… сколько?

— Девяносто.

— И уехали в Марсель?

— Да.