— Да, она прошла сквозь очистительное святое пламя, и теперь её причислили к лику святых, я даже нарисовала архипастырю её портрет, чтоб было с чего иконы делать.

— Девочка, — обратился к Карэхите Урторио, — ты сейчас в большой опасности! Церкви не нужны живые святые, церковники помогут тебе вознестись на небо!

— Что же мне теперь делать? — заплакала Карэхита. — У меня никого нет, только вы! Куда же мне теперь…

Листик обняла плачущую девушку и стала утешать:

— Не плачь, я уйду отсюда и тебя с собой заберу!

— Куда? — с сарказмом спросил Урторио. — Церковь достанет везде, если они решили, что святая Карэхита должна вознестись на небо…

— На небо у меня не получится, — улыбнулась Листик, — а в другой мир — запросто! Есть одно место, куда можно сбежать, там мы были с мамой. Так сбежать, что никакая ваша церковь не найдёт!

— Ты хочешь сказать — в мир иной, в лучший? Так чем твоё предложение отличается от предложения отправить на небо? — не сдавался Урторио, остальные тоже с недоумением смотрели на рыжую девочку, та, стараясь быть как можно более убедительной, стала объяснять:

— Миров много, везде живут люди, а некоторых не только люди: гномы, эльфы, орки. Есть и демоны, но я туда Карэхиту не поведу!

— Эльфы и гномы бывают только в сказках! — безапелляционно заявил Жозе.

— Ага, — кивнула Листик, — но откуда‑то они в этих сказках появились? Вот и увидишь, что это за сказка!

Последние слова Листика были обращены к плачущей черноволосой девушке. Урторио задумчиво кивнул и спросил у Листика:

— А меня ты не смогла бы прихватить в эту сказку? — Видя недоумение остальных, он пояснил: — Я знал, кто такая Батар.

— Знал и при этом предложил её к нам принять? — возмущённо произнёс Жозе.

— Она меня попросила, а я не мог отказать своему товарищу по гильдии. Я ведь не всегда был клоуном, чтоб спрятаться — это очень хорошая маска.

— Ты из ночной гильдии, — обличающе произнёс Журо, Жозе только кивнул. А Урторио развёл руками:

— Не буду этого отрицать, когда‑то я был вором, но решил… Вернее, мне пришлось спрятаться. Да что говорить, разве я в чём‑то перед вами провинился? А то, что привёл Батар… Она пожертвовала жизнью, чтоб вы смогли уйти! Там на площади вам бы тоже не поздоровилось…

— Ага, — прервала спор Листик, — собирайтесь. Урторио, я тебя тоже возьму.

— Ага, — улыбнулся бывший вор и уже бывший клоун и показал на банковскую упаковку. — Мы положим все, что возьмём, в эту сумку. Хорошая добротная вещь, не пропадать же ей, всё равно пришлось бы закопать, сжечь бы долго было. Это улика, а от улик надо избавляться!

— У меня нет вещей, они все в нашей повозке, в Тарахене, — шмыгнула носом Карэхита.

— Ничего, Урторио тебе новые украдёт в новом мире! — засмеялся Торунаро.

— А и украду! — засмеялся в ответ Урторио. — Для друга…

— И своровать не жалко! — уже захохотал силач. Жозе взял из мешка две пригоршни монет и дал уже бывшему клоуну своего цирка:

— Вот возьми! И давайте прощаться!

Прощание хоть было недолгим, но бурным. Помятые в объятиях и обцелованные Листик, Карэхита и Урторио отошли в сторону. Остальные с интересом на них смотрели, гадая, что же собирается предпринять девочка. Листик спросила у Карэхиты:

— Ты же меня не боишься? Полетишь на мне верхом, — и повернувшись к Урторио, сказала: — А тебя я понесу в лапах!

Тот с сомнением посмотрел на маленькие ручки девочки и уже было собирался сказать что‑то в своём стиле, как Листик словно размылась, стремительно увеличиваясь в размерах. Перед поражёнными людьми стоял невиданный изумрудно–золотистый зверь, почти в три человеческих роста. Усмехнувшись своей зубастой пастью, зверь хрипловатым, так всех удивляющим голосом Листика произнёс:

— Вы говорили сказки? Вот смотрите! Я дракон! Существо из сказок! Можете полюбоваться!

— Ой! Какая ты красивая! — в один голос выдохнули Смоль и Карэхита, остальные стояли молча, не зная, что предпринять — восторгаться или испугаться. Первым опомнился Урторио:

— Гм, Листик, ты меня этими коготками держать будешь? Не поцарапаешь? Боюсь, если ты это сделаешь, от меня ничего не останется!

— Не–а, я аккуратно. Ладно, Карэхита, садись. Полетели!

Артисты цирка Жозе смотрели, как дракон легко поднялся и, сделав несколько взмахов крыльев, исчез.

— Теперь я знаю, как Листик появилась там на дороге и почему была в таком виде. Знаю, почему испугались наши животные, они видели не девочку, а этого зверя! Теперь понятно, как Листик добыла золото и почему архипастырь удовлетворил её просьбу, — произнёс Жозе, оглядев своих притихших товарищей, добавил: — Но лучше нам забыть об этом и то, что мы видели, тоже забыть! Ни Листика, ни Карэхиту мы после Тарахены не видели. И Урторио там же от нас ушёл.

Глава десятаяЯрмарка

Листик задержалась в Малых Родниках на семь дней. Задержалась, не потому что не смогла справиться с нежитью вокруг деревни, с ней девочка разобралась на следующий день после баронского суда, задержали некоторые другие дела, ну и потому, что из деревни должен был идти обоз желающих попасть на ярмарку в Тронск. Вот Листик и решила идти с этим обозом. Тем более что Сильма приняла предложение баронессы и собиралась перебраться в замок, а пройти через лес с многолюдным и хорошо защищённым обозом, гораздо безопаснее чем пробираться самим. Кроме того, Сильма решила тоже посетить ярмарку в Тронске — купить обновки для детей, да и шкуру гарымзы продать. Как сказал староста Малых Родников, оценивший шкуру в пятьдесят золотых, — всех денег в деревне не хватит, чтоб эту шкуру выкупить. Положенную пятую часть от стоимости добычи в общедеревенскую копилку за Сильму заплатила Листик. Потому как без этого староста не хотел отпускать семью Грумта. Из этой‑то копилки платились налоги и брались деньги на разные общественные нужды, например — заплатить магу за подзарядку амулета, обеспечивающего работоспособность деревенского охранного круга. Вообще‑то Листик, как баронесса, могла приказать отпустить Сильму и так, но девочка не захотела нарушать установленного порядка.

Листик завершила все дела как раз ко дню отправки обоза и сама тоже присоединилась к нему, а она не только нежить уничтожала, но и разбиралась с просьбами необычного народца. Всё это время Листик жила у Сильмы, рассказывая по вечерам сказки малышам, девочка начинала свои рассказы задолго до темноты, послушать её сбегалась вся детвора деревни. Дети не испытывали того благоговения перед маленькой баронессой как взрослые, принимая рыжую девочку как свою. А Листик рассказывала сказки далёкого мира и вспоминала цирк, своих товарищей и то беззаботное время, что там провела.

В обозе, идущем через лес, Листик ехала на телеге, выделенной семье Сильмы, там был не только нехитрый домашний скарб, ещё сидели дети, а Грумт — как и положено мужчине, шёл рядом. Впрочем, Сильма тоже шла рядом с телегой. А вот Листик сидела на телеге, но она не просто так ехала, она ведь была занята важным делом — рассказывала сказки! Правда время от времени, Листик соскакивала с этого транспортного средства и скрывалась в лесу. По дороге до Подгорцев никаких происшествий не случилось и вечером обоз въехал в деревню. По обыкновению, селяне из Малых Родников разошлись по родственникам и знакомым в Подгорцах, а Сильма с детьми, по совету Листика, остановилась в «Перекрёстке трёх дорог». Там уже был отряд из десяти норвеев, во главе с лейтенантом Гильемо, они должны были сопровождать селян Дрэгиского баронства в Тронск. Дружинники барона прибыли раньше и ждали, пока соберутся все желающие ехать на ярмарку. Хоть Тронск был королевским городом, но на дороге к нему могли повстречаться разбойники, к тому же ходили слухи, что дружинники герцога Вэркуэлла не прочь собрать дань с беззащитных селян. Поэтому барон де Гривз и решил выделить воинское сопровождение.

Вошедших в зал корчмы, вернее Листика, поприветствовал лейтенант баронской гвардии и хозяин корчмы: