Леди Алисе не чужды были гениальные по неожиданности стратегические решения; ей не чужда была и здоровая перестраховка. Поэтому, выслушав примчавшуюся с новой информацией Мэри, она первым делом отправилась к сэру Аристайлу, который как раз заканчивал рабочий день выволочкой личного состава. Выволочка, в силу добродушного характера Подгарского, проходила в виде пьянки.

   На сей раз пьянка была прервана самым неожиданным образом - появлением леди Алисы Прекрасной. До сих пор леди никогда не позволяла себе нарушать досуг своего суженого столь прямолинейно, и сказать, что ее приход поверг сэра Аристайла в шок, значит ничего не сказать. Тем оказалось легче: в пошедшую кругом голову бравого рыцаря Короны оказалось очень легко заложить идею, что теперь одному из подчиненных ему отряду следует занять оборону в коридорах вблизи королевской опочивальни. Впрочем, возникло и некое осложнение, которого леди Алиса предвидеть не могла:

   -Я тоже буду охранять короля этой ночью! - браво заявил сэр Аристайл. - Вместе с этим... как его... древесным магом, короче!

   -Но... - под идеальной прической леди Алисы моментально пронеслись самые жестокие сценарии, к которым могло бы привести это вынужденное сотрудничество, однако так с ходу она не смогла найти подходящих аргументов. - Ах, господин мой, неужели это так необходимо?

   -Это необходимо! - грустно, но величественно заявил сэр Аристайл. - Разве могу я спать спокойно, доверяя охрану короля-императора какому-то подозрительному провинциалу, да еще и еретику?..

   Леди Алиса хотела было заострить внимание жениха на том, что древесные маги, строго говоря, не являются еретиками в прямом смысле этого слова, однако увидела, что верноподданический пафос благородного сэра ей поколебать не удастся.

   -Ну что ж, - тихо сказала она, - в таком случае... о рыцарь, будьте же осторожны! Я не хочу оплакивать ваши раны!

   -Ну что вы, прекрасная леди, - Аристайл прочувствованно взял ее руку и задумался, осмелится ли он поцеловать эти тонкие пальчики. - Ни в коем случае! Да разве мне может угрожать какой-то там... какой-то там... - он взял паузу, стараясь подобрать достаточно уничижительный эпитет для Матиаса Бартока.

   -И помните, что вступать в схватку с каким-то там горцем ниже вашего дворянского достоинства, - кокетливо напомнила Алиса и выдернула руку из пальцев жениха. Аристайл проводил край нежно-зеленого платья прекрасной леди, скрывшийся за дверью казармы, ошалелыми глазами. Легкие смешки подчиненных за спиной вывели его из ступора, благородный рыцарь обернулся и прорычал:

   -Ну что бездельничаете?! На охрану королевских покоев, живо!

   Луна, уже истончившаяся до трех четвертей, могла бы наблюдать ныне в королевских покоях преинтересную картину, если бы ей только было дело до людских страстей. У дверей в опочивальню стояло уже двое стражей... точнее, стоял один - сэр Аристайл, справа, намертво скрестив руки на груди. Что касается Матиаса, то он все так же сидел на полу слева от двери, и выражение его физиономии оставалось неизменным.

   Соответственно, новое лицо вызвало изменение в сценарии вечерней программы. Сперва Его Величество пытался вызвать на разговор Матиаса, привычно обстреливал его подушками, однако конструктивного диалога не получилось, ибо задавать политически опасные вопросы в присутствии сэра Аристайла король-император Антуан стеснялся. Что касается самого благородного рыцаря, то он разрывался между желанием призвать ребенка к порядку (и даже, возможно, по-отечески отшлепать) и пиететом к монархической власти.

   Кончилось тем, что Антуан, разочаровавшись в молчании обоих представителей охраны, отправился спать в обнимку с арбалетом, а молчание продолжилось и дальше.

   Всю ночь. Пока бледные пятна луны ползли по полу, чтобы погаснуть незадолго до рассвета.

   Злоумышленник так и не объявился.

   Матиас настоял на дальнеших ночных дежурствах, справедливо рассудив, что сестры Гопкинс и люди Подгарского вполне сумеют охранить Его Величество днем. Сэр Аристайл решил, что оставить древесного мага без присмотра означает расписаться в его превосходстве, поэтому постановил держать его под контролем. Сдвоенные вахты продолжились.

...На вторую ночь Его Величество долго-долго ныл, уговаривая Матиаса рассказать ему что-нибудь о жизни в горах.

   -Хорошо, - согласился Матиас наконец. - Ваше величество, вы видите эту луну?

   -Да, - радостно воскликнул Антуан в предвкушении сказки. - И что?!

   -По нашим поверьям, это глаз слепого людоеда Гурба, - безэмоционально произнес Матиас. - С самого начала у него был только один глаз, который испускал лучи, убивающие все живое. Но великий герой Финнеас из семейства Бар-Арголов хитростью ослепил его и закинул вырванный глаз на небо. По преданию, в день конца света он опустится очень низко и выпущенные им лучи опять будут убивать.

   -Здорово! - от души похвалил маленький Антуан. - А Гурб, конечно, умер?

   -Нет, - покачал головой Матиас. - Он не умер. Он просто стал невидимым, и с тех пор по ночам бродит, просовывает руки в окна, шарит в спальнях, находит на ощупь и съедает детей, которые не хотят ложится спать.

   Антуан сразу несколько поскучнел и спросил подозрительно:

   -Ты мне это рассказываешь, чтобы я спать ложился?

   -Нет, - пожал плечами Матиас. - Это правда. Моего младшего брата так съели.

   Антуан уже получил достаточно опыта в общении с Матиасом, чтобы убедиться в его исключительной честности, проистекающей из глубокого непонимания сущности лжи. Поэтому мальчик побледнел и спросил:

   -А Гурб может спуститься с гор и прийти в Варрону?

   -Я не знаю, - ответил Матиас.

   Антуан несколько раз помялся, переступая с ноги на ногу - несмотря на ковер, по полу дуло - и уныло сказал:

   -Ну, я, пожалуй, спать.

   ...Через какое-то время, когда тихое сонное посапывание короля стало явственным, сэр Аристайл превозмог гордыню и с интересом спросил:

   -Скажите, Барток... вы действительно не придумывали? Про младшего брата и вообще...

   -Мужчине нет нужды придумывать, - холодно ответил Матиас.

   Тем сэру Аристайлу и пришлось удовлетвориться.

   Третья ночь совпала с большим приемом по случаю Дня Рождения Регента, поэтому король донельзя устал и улегся спать сразу же, не донимая более телохранителей. Это привело к тому, что над спальней немедленно повисла полная и окончательная тишина, не нарушаемая ничем, кроме поскрипывания елозящего по песку замка и редких ручейков штукатурки с потолка. Матиаса молчание не тяготило совершенно; погрузившись в медитацию он одновременно бдел и занимался подсчетом волосков на тельце гусеницы, ползущей снаружи по стене. Это давало ему особенные представления о происхождении, развитии и дальнейшей эволюции Вселенной.

   Аристайл же не располагал таким внутренним ресурсом; честно говоря, рыцарь вообще едва ли был осведомлен о том, что в его голове что-то происходит. Поэтому до рассвета и смены караула он мучился глубоко в душе, переминаясь с ноги на ногу и не решаясь сказать ни слова. Недосказанность их отношений с Бартоком претила открытой натуре рыцаря короны.

   Поэтому, когда стекла королевской спальни отчетливо посерели, Аристайл выдавил из себя:

   -Господин Барток...

   -Да? - оторвался от медитации Матиас. На Аристайла он даже не посмотрел.

   -А вы ничего так держитесь. Что скажете, если мы пойдем в трактир, пропустим по стаканчику? Тут есть такой трактир для дворцовой стражи, который работает с утра.

   После некоторой паузы, во время которой Матиас взвешивал про себя сей поступок как должный или не должный, Древесный Маг кивнул:

   -Почту за честь.

  Глава 27. Боевое братство

  Никогда не отказывайся, если честный человек предлагает тебе дружбу. Едва ли что-то есть в мире драгоценнее этих уз.