Колин уже занес руку над корзиной с зеленью, как тут почувствовал, будто кто-то ударил его ледяным мечом в живот. Жизнь стала сера и бессмысленна. Солнце погасло, воздух почернел, а будущее исчезло.
Ноги Колина подогнулись, он осел на колени, хватаясь рукой за прилавок. Продавец испуганно отшатнулся. Ученик Колина подхватил древесного мага на руки, не дал ему упасть.
-Учитель! - услышал Колин сквозь смертную тоску, затопившую его сознание. - Учитель, нет! Они не могли...
-Матиас... - слабеющей рукой Колин ухватил ученика за куртку на груди.
Он хотел сказать "не мсти", и кажется, даже сказал... кажется. Умирая, он был уверен, что сказал.
На самом деле, он не договорил даже слова "Матиас". Воздух в легких кончился на "ма", а сделать новый вдох он уже не смог.
-Надо же... - произнесла сердобольная старушка, случившаяся рядом. - Вот как оно... сам уже старик почти, а чуть что, маму зовет...
А Матиас только бессильно плакал, сжимая в руках серый плащ. Остальная одежда его учителя, валялась на земле - а что еще делать порядочной одежде после того, как тело, на котором она держалась, исчезло невесть куда?.. Сердобольная старушка подхватила сапоги и со словами "на что ему теперь, болезному", шмыгнула прочь.
Глава 1. Прибытие
Чужая смерть - лучший способ заработать себе на жизнь.
Личный кодекс Матиаса Бартока
Варрона, столица Гвинаны, встретила Матиаса ярким солнцем, разбрасывающим разноцветные блики с хрустальных шаров на шпилях Трехчленной Башни, синим небом и отвратительным запахом воды в порту.
Сам город пах куда хуже: в Варроне жило почти сто тысяч человек, из которых никто пока не смог пробить в муниципалитете рабочий проект канализации.
Едва закончилась швартовка, Матиас обменялся с матросами несколькими прощальными словами, спустился по сходням на причал и мерным шагом направился к выходу в город. Молодой человек рассчитывал подыскать себе жилье подальше от воды - мокрые пятна на разноцветной штукатурке зданий на набережной не внушали доверия. Он не обратил внимание ни на прилипчивую шлюху, которая сходу попыталась сбыть ему немудрящий свой товар, ни на блюющего в обнимку с каменной швартовочной тумбой матроса - нет, он, как всегда, отлично знал свою цель.
Выход из порта перекрывала арка Корня Квадратного: действительно идеально квадратного корня Священного Дерева. Считалось, что он должен воспретить проход всем, кто не заплатил положенных пошлин. Матиас пошлин не платил, но миновал арку с поклоном и вознес молитву, поэтому корень пропустил его беспрепятственно. Это прошло незамеченным, потому что по раннему времени у арки не было еще купцов и попрошаек.
Искомое Матиас обнаружил где-то минут через сорок быстрой ходьбы.
Правила передвижения в городе он освоил быстро: следовало шагать вместе с толпой, стараясь не попасть под телеги и извозчицкие дрожки, уступать каретам, ландо, фаэтонам и эгоисткам знати, а еще отслеживать навозные лепешки. Это оказалось намного легче, чем ориентироваться лесу или в поле по звездам.
Пансион, который приглянулся Матиасу, назывался "Зеленые дали". Никаких далей ни поблизости, ни даже вдалеке от него не располагалось. Зелени, собственно, тоже. С одной стороны заведение подпирала богадельня, с другой - сиротский приют, а напротив ощетинился колючей проволокой по верхнему краю забора большой завод. Матиас с удовлетворением подумал, что в этом соседстве скрыта некая удачная завершенность. Городское кладбище, как он узнал вскорости, располагалось через квартал.
Тем не менее, название вызвало в душе у Матиаса приятную ассоциацию с настоящими зелеными далями - с бескрайним морем кедрового леса, видного с обзорной башни унтитледских укреплений - и молодой человек понял, что просто обязан остановиться именно здесь.
Матиас представился заспанной, неопрятной хозяйке заокеанским путешественником, выслушал нотацию о том, что "у нас здесь приличное место" и "никаких девок после одиннадцати", отсыпал за два дня постоя ровно половину того, что оставалось у него в кошельке, оставил самую дешевую часть своих немногочисленных вещей (а именно: чистые трусы, пару запасных носков, рубашку и стопку исписанных тетрадей из кожи опрометчивых унтитледских дровосеков) в отведенной ему на втором этаже комнате и, привесив арбалет к плечу поудобнее, отправился на поиски работы. Молодой человек определил род своей будущей деятельности в Варроне еще дома, а трехмесячное океанское плавание, дав достаточно времени на раздумья, только укрепило его в принятом решении.
Осторожные уличные расспросы привели его, куда надо, и уже очень скоро Матиас стоял перед выщербленной дверью "Городской гильдии убийц N3", как значилось на покрытой грязными пятнами латунной табличке.
Ни с чем не сравнимое уличное амбре Матиас к тому времени уже перестал замечать: придышался. Он вообще быстро приспосабливался к новой обстановке.
Матиас поднял руку и позвонил в маленький колокольчик. Потом еще раз. И еще.
Нет, колокольчик действовал - Матиас отчетливо слышал его звон за закрытой дверью. Однако внутренности обшарпанного здания на звук не отзывались, и, в конце концов Матиас смирился с очевидным: наверное, у них обед. А может быть, какое-нибудь срочное задание, на которое отправилась даже администрация. Интересно, в этом городе есть ежедневные газеты?.. Должны быть. Завтра надо будет непременно купить парочку и посмотреть, где же совершилось массовое убийство. Или, скажем, убийство какой-нибудь важной персоны, которую в одиночку не достать.
Матиас решил ждать. Он повернулся к двери спиной и уселся на крыльцо, ничуть не беспокоясь о своем черном плаще. Плащ прошел вместе с Матиасом такие передряги, что ему уже мало что могло повредить.
В солнечном переулке сначала никого не было, потом, откуда ни возьмись, появились две женщины - служанки, с большими корзинами в руках. Одна из них бросила на Матиаса короткий взгляд и отпустила: "А, еще один!" На сем тема незнакомца в черном на ступенях Гильдии Убийц оказалась исчерпана. Судя по их дальнейшему разговору, целиком уловленному Матиасом, женщины собирались на рынок и ужасно торопились, однако это не помешало им затеять весьма долгое и подробное обсуждение городских нравов. Время от времени одна из них повышала голос, и тогда между высокими крышами домов начинало метаться несерьезное, слабенькое эхо.
Долго сидеть не пришлось - примерно через четверть часа из-за дальнего угла вывернул пожилой толстяк в котелке (Матиас подивился причудам местной моды) и поспешил ко входу. Появление его словно напомнило о чем-то женщинам, и они заторопились на рынок с новой силой. Толстяк пыхтел и отдувался.
-Сейчас-сейчас, молодой человек! - крикнул он еще издали. - Подождите одну секундочку! Буквально секундочку!..
Толстяк добрался до крыльца и остановился, согнувшись пополам и тяжело дыша.
-Уморился, - произнес он доверительным тоном. - Вы... не представляете... каково... в моем возрасте... по крышам скакать!
Он сделал пару глубоких вдохов, восстановил дыхание и тут же, спохватившись, воскликнул:
-Да вы не думаете, я не за заказом! Это так... клиент один не расплатился, а ребята все на выездах, ну и самому пришлось... Но вы-то нас обсчитывать не будете, верно?.. Так что мы вам все в лучшем виде! Лучшие кадры, полный сервис, не сомневайтесь.
-Я не заказчик, - перебил Матиас толстяка. - Я к вам наниматься. Сэр.
Толстяк тотчас выпрямился и смерил Матиаса удивленным взглядом, постепенно переходящим в жалостливый, - так смотрят столичные жители на плохо одетую, но по наивности не в меру наглую деревенщину.
Матиас внутренне напрягся. Сам он считал, что его внешний вид наилучшим образом отвечает своему предназначению. На молодом человеке был антрацитового цвета камзол, кожаные штаны обсидианового оттенка - именно штаны, а не бриджи, - и кожаные сапоги, чернотой сравнимые с безлунной ночью. А уже упомянутый угольного тона плащ отлично скрывал привешенный к плечу арбалет, и все, большего от него не требовалось.
