поступка, известного за ним, и поэтому он всегда внушал симпатии к себе, в
том числе и в Голландии."
В свете всего сказанного перед нашим взором отчетливо предстает характер
того, кого некоторые называют "Вестником Духовной Иерархии", управляющей
развитием нашего мира. Именно таков нравственный облик человека, которого
нелепая свора критиканов назвала "авантюристом".
Глава третья
ГРЯДУЩАЯ ОПАСНОСТЬ
В этой главе мы приведем отрывки из редкой и очень ценной книги
"Воспоминания о Марии-Антуанетте"1, принадлежащей перу ближайшей
наперсницы королевы — графини д'Адемар, умершей в 1822 году.
Довольно долго мы не могли обнаружить этой книги, хотя искали ее во
многих библиотеках Англии и Континента2. Однако, по счастливой
случайности, нам удалось узнать о том, что в Одессе в библиотеке госпожи
Фадеевой, тети и друга госпожи Е.П. Блаватской, имеется искомый экземпляр.
1 D'Adhemar (La Comtesse), Souvenirs sur Marie Antoinette, Archduchesse d'Autriche, Reine de France, et sur la Cour de Versaille. Paris, 1836.
2 После того, как была написана эта глава, я наконец получила возможность ознакомиться с
этой книгой. Уважаемая графиня де Адемар сообщила мне также, что ее семья обладает и
другими документами, касающимися графа де Сен-Жермена. Мадам Блаватская побывала у них
в Шато-де-Адемар в 1884 году. Уважаемая графиня де Адемар, принадлежащая к одной из
многочисленных аристократических фамилий, разоренных революцией, сейчас живет в
Америке, документы хранятся в ее семейном архиве. — прим. авт.
Мы выражаем нашу искреннюю благодарность госпоже Фадеевой за то, что
она позволила одному из нас поработать с этой книгой и сделать несколько
интересующих нас извлечений. Госпожа д'Адемар вела дневник, следуя обычаю
того времени, на котором, по всей вероятности, с добавлением необходимых
пояснений и основаны ее "Воспоминания". События, описанные в этой книге, охватывают большой отрезок времени, начинающийся 1710-м и
заканчивающийся 1821 годом.
Один весьма любопытный факт, имеющий отношение к датам,
обнаруживается в заметке, датированной 12 мая 1821 года, начертанной
собственной рукой графини и заботливо подкрепленной булавкой к рукописи.
Умерла она, как нами уже сообщалось, в 1822 году. В заметке же содержится
упоминание о пророчестве, сделанном Сен-Жерменом в 1793 году, когда он
предупредил ее о приближающейся печальной кончине королевы и, в ответ на
ее расспросы о том, суждено ли им будет увидеться вновь, заявил:
"Нас ожидает еще пять встреч, не более".
Графиня пишет:
"Я виделась с Сен-Жерменом еще не раз, и каждая встреча сопровождалась
обстоятельствами, которые повергали меня в крайнее удивление: в день
убийства королевы; накануне 18 Брюмера; день спустя после кончины герцога
Энги-енского (1804 г.); в январе месяце 1813 года; и в канун убийства герцога
Беррийского (1820 г.). Жду с нетерпением шестой встречи, если на то будет
Воля Божия".
Эти даты интересны потому, что, согласно бытующему мнению, Сен-
Жермен умер в 1784 году. Некоторые авторы, правда, полагают, что он просто
отдалился от мирских дел. Но об этом мы поговорим позднее.
Госпожа д'Адемар далее пишет3:
"Поскольку мое перо вывело имя графа Сен-Жермеиа, я расскажу немного о
нем. Он появился (именно так!) при дворе французского короля задолго до
меня. Было это в 1743 году. Слухи донесли, что в Версаль только что прибыл
некий несметно богатый, судя по украшавшим его драгоценностям, чужеземец.
Откуда он прибыл? Об этом никто не знал. Самообладание, достоинство,
интеллект поражали с первой минуты общения с ним. Он обладал гибкой и
элегантной фигурой, руки его были нежны, ступни по-женственному малы,
изящность икр ног подчеркивалась облегающими шелковыми чулками. Очень
узкие панталоны также свидетельствовали о редчайшем совершенстве его
телесных форм. Его улыбка обнажала прекраснейшие зубы, симпатичная
ямочка красовалась на подбородке, волосы его были черны, а глаза — добры, взгляд — проницателен. О! Что это были за глаза! Я никогда не встречала
равных им. На вид он казался лет сорока пяти. В начале 1768 года он вновь
появился в малых апартаментах4, куда ранее имел свободный доступ. Он не
застал госпожи дю Барри, но был свидетелем гибели герцогини де Шаторуа.
Когда эта дама была при смерти, король, знавший графа не более года, тем
не менее столь сильно доверял ему, что просил его даже о противоядии для
умирающей герцогини. Граф, однако, отказал, сказав: "Слишком поздно"".
3 D'Adhcmar, там же, vol. I, р. 294.
4 Апартаменты Версальского дворца, принадлежавшие свите. — прим.
перев.
Далее она продолжает:
"В то время со мной произошел один, весьма странный случай. В Париже я
была одна, ибо господин д'Адемар, отправился в Лангедок навестить
проживавших там своих родственников. Дело было в 8 часов воскресного утра.
По этим дням я обычно отправляюсь в церковь на полуденную мессу, так что
времени на туалет и одевание всегда оставалось мало. Я живо вскочила с
кровати и едва успела облачиться в утренний халат, как в опочивальню вошла
мадемуазель Ростан, моя фрейлина, которой я абсолютно доверяю, доложить, что некий джентльмен желает поговорить со мной.
Нанести визит даме в 8 часов утра было против всяких приличий.
— Может, это мой адвокат? — спросила я. Это мог быть только он, хотя на
него это непохоже. — Это архитектор, шорник или один из моих откупщиков?
На каждый из вопросов я получила отрицательный ответ.
— Кто же это, наконец, моя дорогая?
Я обращаюсь с моей служанкой весьма любезно. Мы родились в один день,
в одном и том же доме, доме моего отца, с той лишь разницей, что я появилась
на свет в роскошных апартаментах, а она — в комнате нашего игвейцара.
Престарелый отец ее, достойный лонгедокскии мужчина, находился у нас на
содержании в числе прочей челяди.
— Я думаю, — ответила служанка, — при всем уважении к вашей
светлости, что сам дьявол явился к Вам под мантией этого человека.
Я перебрала в памяти всех своих знакомых, вполне заслуживающих
подобного внимания со стороны Сатаны, и их набралось столь много, что я
терялась в догадках, кто именно.
— Вы по-прежнему далеки от истины, мадам, — продолжила мадемуазель
Ростан, — но я не буду Вас больше мучить и скажу, что это граф Сен-Жермен!
— Граф Сен-Жермен?! — воскликнула я. — Человек-чудо?!
— Собственной персоной.
Я была крайне удивлена, узнав о том, что он снова в Париже и, более того, в
моем доме. Прошло вот уже восемь лет с тех пор, как он покинул Францию, и
никто не знал, что с ним сталось. Сгорая от нетерпения, я велела впустить его.
— Он представился своим именем?
— На этот раз он назвался господином Сен-Ноёлем. Но
я узнала бы его из тысячи.
Она вышла, и мгновение спустя появился граф. Он выглядел свежо и бодро, даже немного помолодевшим. Он приветствовал меня таким же комплиментом, но его искренность, в отличии от моего, можно было бы поставить под
сомнение.
— Вы потеряли друга и покровителя в лице покойного короля5, — сказала я.
5 Имеется в виду Людовик XV, который скончался в 1774 году. — прим. перев.
— Я вдвойне сожалею и скорблю об этой потере — и за себя, и за Францию.
— Нация, однако, не разделяет Вашей скорби. Похоже, она смотрит с
восторгом на новую власть.
— Она заблуждается. Эта власть будет роковой для нее.
— Что Вы сказали? — переспросила я, оглянувшись по сторонам.
— Правду... Готовится гигантский заговор, пока еще стихийный, смутный и
