перев.
Автор данной книги имеет в своем распоряжении некоторые другие детали
его пребывания в Петербурге, однако, как утверждает автор, они пока не
проверены и в некотором роде фрагментарны, поэтому лучшим выходом из
положения будет повременить с их публикацией и дождаться появления более
точной информации, которую автор намеревается незамедлительно представить
на суд читателя. Как бы то ни было, существующих данных вполне достаточно, чтобы допустить возможность краткого пребывания Сен-Жермена в России.
Как мы уже сообщали, принцесса Анхальт-Цербстская, мать Екатерины II, была
весьма дружна с ним, что подтверждает тот факт, что он много времени
проводил в ее доме, будучи в Париже.
В нашем распоряжении имеется также преинтереснейшее сообщение о
нашем философе, которое мы нашли в письме графа Карла Кобленцкого к
премьер-министру принцу Кауницкому. Подробности этого письма столь
любопытны, что мы решили привести это письмо полностью:
"Брюссель, 8 апреля 1763 года. Граф Карл Кобленцкий господину Кауницу.
Прошло вот уже три месяца с тех пор, как особа, известная под именем графа
Сен-Жермена, почтила меня своим визитом. Мне он показался самым
оригинальным из всех людей, которых я имел счастье знать ранее. О
происхождении его я затрудняюсь говорить с уверенностью. Однако, я вполне
допускаю, что он может быть отпрыском весьма известной и влиятельной
фамилии, по той или иной причине скрывающим свое происхождение. Обладая
огромным состоянием, он довольствуется весьма малым и живет очень просто и
незатейливо. Ему известны, по-видимому, все науки. И вместе с тем, в нем
чувствуется человек справедливый и порядочный, обладающий всеми
достойными похвалы душевными качествами. Демонстрируя свои
многочисленные таланты и способности, он проводил в моем присутствии
некоторые эксперименты, наиболее примечательным из которых, на мой взгляд, был опыт по превращению железа в чудесный металл, весьма похожий на
золото и в той же степени пригодный для ювелирных изделий. Достойны
упоминания и эксперименты по крашению и дублению кож, которые после
обработки выглядели столь совершенными, что с ними не могли сравниться
никакие сафьяны и юфти всего мира. Элегантность окрашенных им шелков не
имеет себе равных. Изделия из дерева, окрашенные им без применения индиго и
кошенили, а с помощью простых и дешевых веществ, поражают радужной
всепроникающей переливчатостью цветовой гаммы. Состав приготавливаемых
им красок для живописи поистине изумителен. Ультрамарин, например,
кажется квинтэссенцией лазурита. И наконец, следует упомянуть
продемонстрированный им способ удаления стойкого запаха масляных красок и
превращения в наилучшее Прованское посредственных масел Неветты,
Кольсата и других, гораздо даже более худших, чем эти. Я держал в руках
результаты этих экспериментов, которые проводились в моем присутствии. Я
подверг их самому тщательному осмотру и анализу и, понимая, что все это
может принести большие деньги, обратился к графу с просьбой обучить меня
всем этим Тайным премудростям. Он с готовностью посвятил меня в эти
секреты, не требуя за это никакого вознаграждения, за исключением
условленной доли с будущей прибыли, если, конечно же, она появится в
результате внедрения этих методов. Как и всякое предприятие подобного рода, связанное с внедрением новшеств, наше выглядело несколько нереальным,
поэтому я постарался прежде всего обезопасить себя с двух, как мне казалось, слабых сторон. С одной стороны я опасался, как бы меня не одурачили, а с
другой — я боялся слишком больших затрат. Чтобы избежать первой
неприятности, я пригласил одного доверенного человека, в присутствии
которого и были проделаны все эти эксперименты, и мы убедились в
истинности и дешевизне всего произведенного. Пытаясь обезопаситься со
второй стороны, я отправил господина де Зурмона (именно этим именем
представился Сен-Жермен) к одному добропорядочному и надежному торговцу
в Турне26, с которым он сейчас и работает, а сам тем временем сделал кое-какие
денежные вложения в дело, которые, к счастью, оказались совсем
незначительными, через Неттина. Он, его сын и зять из Валькира и составляют
компанию, взявшуюся за осуществление всего предприятия, до тех пор, пока
прибыль, ожидаемая от реализации первых изделий, не поставит все наше дело
на надежную основу. Мы, во всяком случае, ничем не рискуем. С каждым
мгновением возможность получения прибыли становится все ближе и
очевиднее."27
26 Турне — город в бельгийской провинции Гано на границе с Францией. В XVIII веке был
известен как центр по изготовлению ковров и фарфора. В настоящее время помимо этого там
имеются предприятия по выделке кож и обработке горной породы.— прим. перев.
27 Arneth (A. Ritter von), Graf Phitipp Coblenzl und seine Mémoiren, p. 9, note. Wien. 1885.
О пребывании Сен-Жермена в Турне нам стало известно и из другого
источника, а именно из мемуаров Казановы.
Казанова по пути в Турне узнал о пребывании в этом городе графа Сен-
Жермена и пожелал быть представленным ему. Однако узнав о том, что граф не
принимает визитеров, он не отчаялся и написал ему письмо с просьбой о
встрече и получил положительный ответ, с тем лишь условием, что Казанова
явится к графу инкогнито и не останется на обед. По словам Казановы, Сен-
Жермен предстал перед ним с длинной бородой и в армянском платье.
В состоявшейся беседе граф ознакомил Казанову со своими планами по
созданию фабрики для графа Кобленцкого.28
О жизни нашего мистика с 1763 по 1769 год сведений немного, однако
имеются некоторые подробности о его одногодичном пребывании в Берлине в
промежутке между этими датами. Этим сообщением мы обязаны мемуарам
господина Дьедонне Тьебо, где говорится:
"В Берлине целый год жил один весьма примечательный человек,
именовавший себя графом Сен-Жерменом. Аббат Пернети сразу угадал в нем
адепта и явился к нам, переполненный множеством чудесных историй."29
28 Casanova (F. SeingaK de), Mémoires, VI. p. 76.
29 Thiebauh (D.), Mes Souvenirs Je Vingt Aus Je Séjour à Berlin. VI. p. 83. Paris, 1813.
Автор далее сообщает о том, что принцесса Амелия изъявила желание
познакомиться с графом, и замечает между прочим о странном обыкновении
Сен-Жермена обращаться к пожилому барону Нихаузену со словами "сын мой".
Послушаем же самого писателя:
"Госпожа де Труссель также горела желанием увидеться с ним. Уступив ее
просьбам, аббат Пернети устроил встречу, и в один из званых вечеров в ее доме
появился граф. В завязавшейся беседе речь зашла о "философском камне", и
граф отрывисто заметил, что большинство людей, стремящихся его найти,
находятся в невероятном заблуждении, возлагая все свои надежды по
получению этого камня на огонь, и забывают при этом, что последний является
стихией разрушительной, а не созидательной, и, следовательно, верхом
неразумия являются их попытки создать нечто новое с помощью этой стихии.
Он довольно долго рассуждал об этом, но в конце концов перевел разговор на
более общие темы. Во внешности Сен-Жермена сквозили изящество и
интеллект. В нем чувствовалось благородное происхождение и знание светских
условностей. По слухам, знаменитый Колиостро (известный своими
парижскими мистификациями кардинала Роана и других) был его учеником.
Ученик, впрочем, так и не достиг уровня своего учителя, достойно окончившего
свою карьеру, и часто соскальзывал на криминальную стезю, что и привело его
в конце концов к смерти в темнице римской инквизиции... История же Сен-
