Монополия копирования в те дни касалась тканей, в частности рисунков на ситце. Это было во Франции в 18 веке, перед революцией.

Некоторые рисунки были популярнее других, и чтобы получить дополнительный доход в королевскую казну, король продал монополию на эти рисунки избранным членам дворянства, которые могли в свою очередь отрубить за её нарушение руку и ногу (и они это делали).

Но крестьяне и простолюдины могли сами делать эти рисунки. Они могли делать пиратские копии тканей, в обход монополии знати. Тогда дворяне пошли к королю и затребовали, чтобы монополия, которую они купили за хорошие деньги, была поддержана королевской властью.

Король в ответ ввел наказания за пиратство этих рисунков. Сначала легкие наказания, потом более жёсткие. В итоге за это полагалась смерть через публичную пытку, продолжавшуюся несколько дней. И это были не просто несколько несчастных, которых казнили для примера. Шведский экономист и историк Эли Хекшер пишет в своей работе «Merkantilismen»:

16 000 человек, почти исключительно простые люди, умерли от рук палача или в стычках, которыми была окружена монополия.

И вот что удивительно: смертельная казнь ничуть не повлияла на пиратство тканей. Несмотря на то, что большинство людей лично знали кого-то, кто был публично казнён, копирование оставалось на прежнем уровне.

Поэтому вот вопрос, который мы должны задать:

Как долго политики будут продолжать потакать требованиям индустрии копирайта об усилении наказаний за копирование, хотя мы знаем из истории, что никакое наказание, которое способно изобрести человечество, не может удержать людей от того, чтобы делиться и копировать вещи, которые им нравятся?

Взаимосвязь между файлообменом и фундаментальными правами очень проста:

• Файлообмен никуда не денется. Независимо от того, что Пиратская Партия или кто-либо еще сделает или не сделает, это не изменит этого факта. В будущем станет невозможно требовать денег просто за цифровую копию. Это часть технологической истории, и нечего здесь больше обсуждать.

• Так зачем беспокоиться? Копирайт не сможет остановить файлообмен. Файлообменщики найдут пути защититься с помощью анонимизации, шифрования, и т. д., если потребуется. Для них это не проблема. Но индустрия копирайта будет пытаться сделать показательные примеры из случайных людей жёсткими непропорциональными мерами.

Это недопустимо. Еще худшая проблема в том, что копирайт предлагает установить наблюдение за частной коммуникацией каждого, цензуру и системы блокировки. По этой причине мы должны вести политическую борьбу за приведение законов о копирайте в соответствие с реальностью.

Вот и всё. Единственный способ даже попытаться ограничить файлообмен — это ввести тотальное наблюдение за личной коммуникацией всех пользователей интернета. И даже это не слишком эффективно, как показывает опыт последнего десятилетия. Индустрия копирайта это знает.

Поэтому, даже те, кто думает, что файлообмен вредит обществу и должен быть истреблен, должны задаться вопросом, готовы ли они принять общество тотального наблюдения, чтобы этого достичь. Потому что как только системы наблюдения будут установлены, те, кто будет ими обладать, смогут их использовать для любых целей, которые сочтут нужным.

Может быть кто-то думает, что им "нечего скрывать" сейчас, когда речь идет о файлообмене, если они в нём не участвуют. Но можете ли вы быть уверены, что вам всегда будет "нечего скрывать", когда дело коснется выражения точек зрения, которые могут не понравиться правительствам? Откуда вы знаете, что все захотят быть беспрекословно лояльными к власти, когда в следующий раз начнется охота на ведьм, или что-нибудь похуже, и начнут составлять списки и черные списки людей с определенными политическими симпатиями?

Если внедрить систему массового контроля, то эта система массового контроля будет ждать дня, когда кто-то захочет использовать её для других целей. Вот итог споров о файлообмене.

Концепция собственности старше самой истории, возможно она так же стара, как и сам человеческий род.

Но монополия копирайта это не право собственности. Это наоборот, ограничение прав собственности. Копирайт — это санкционированная правительствами частная монополия, которая ограничивает людей в том, что они могут делать с предметами, которые законно приобрёли.

Очень часто мы слышим от лобби копирайта разговоры о краже, о собственности, о том, как их лишают чего-то, когда кто-то делает копию. Это на самом деле не так. Это очень аккуратно подобранная игра слов, чтобы создать впечатление, что копирайт это собственность, или по крайней мере, что его можно сравнить с правом собственности.

Это только риторика копирайтного лобби, пытающегося оправдать монополию, представить её как справедливую: чтобы создать ассоциацию "монополии копирайта" с таким положительным словом как "собственность". Однако, если реально оценить эту монополию, она является ограничением прав собственности.

Давайте сравним два объекта собственности: стул и DVD.

Когда я покупаю стул, я отдаю деньги, и взамен получаю стул и чек. Этот стул был серийно выпущен по образцу на каком-то заводе. После того, как деньги отданы, этот конкретный стул мой. Есть еще много таких стульев, но этот — мой. Я купил одну из многих одинаковых копий и это подтверждает чек.

Так как эта копия стула моя, и только моя, есть ряд вещей, которые я могу с ним делать. Я могу его разобрать и использовать части для своих проектов, которые я возможно захочу продать, подарить, представить на выставку, или выбросить. Я могу поставить его на крыльце и брать деньги с соседей за то, что они будут на нём сидеть. Я могу изучать его конструкцию, делать новые стулья по его подобию из материалов, которые приобрету, и делать всё что захочу с полученными в итоге стульями, в частности продавать их.

Всё это нормально для собственности. Она моя. Я могу с ней делать что захочу. Делать копии, продавать, показывать, всё что угодно.

Конечно это подразумевает, что стул не запатентован. Учитывая, что стул был изобретён более 20 лет назад, любые патенты на его изобретение истекли. Поэтому в данном случае патенты на дискуссию не влияют.

Теперь перейдём к тому, что происходит, когда я покупаю фильм.

Когда я покупаю фильм, я отдаю деньги, и взамен получаю DVD и чек. Этот фильм был серийно выпущен по образцу на каком-то заводе. После того, как деньги отданы, этот конкретный диск мой. Есть еще много таких же дисков, но этот — мой. Я купил одну из многих одинаковых копий и это подтверждает чек.

Но несмотря на тот факт, что эта копия фильма моя, и только моя, есть ряд вещей, которые я не могу с ним делать, мне это запрещает монополия копирайта, принадлежащая кому-то другому. Я не могу использовать части фильма для своих проектов, которые я захочу продать, подарить, или представить на выставку. Я не могу брать деньги с соседей за его использование. Я не могу изучать его конструкцию или делать с него копии. Все эти права были бы нормальными для собственности, но монополия копирайта — это жёсткое ограничение моих прав собственности на предметы, которые я законно приобрёл.