Испачканное в зеленоватой слизи лезвие фалькаты с хлюпаньем вошло в шею коня. Кровь брызнула фонтаном, пачкая и без того грязную полувампиршу. Запах болезни и яда стал и вовсе нестерпим. Девушка выдернула лезвие и, пошатнувшись, встала. В пылу кратковременной потасовки она не заметила, что ее саму ранили когти одного из нападавших. Царапины на бедре уже затянулись, но под кожей что-то жглось и кололось, будто живое. Вздрогнув от омерзения, она провела острой кромкой лезвия по красному, воспаленному шраму и взвыла от боли не хуже давешнего вурдалака. Лунница выжигала отраву вместе с плотью, процесс шел медленно и невероятно болезненно. Ей показалось, что прошло никак не меньше часа, хотя, скорее всего, на это ушли секунды. Наконец яд полностью вышел, бурой пузырящейся субстанцией стекая по промокшей штанине и голенищу грязного сапога.
Она не заметила, когда из тумана появился еще один вурдалак. Просто сидела на земле, куда ее швырнуло очередной судорогой, и тяжело дышала. В горле першило, она сорвала голос, а в голове не было ни единой мысли. Боль ушла, оставив после себя звенящую пустоту и одуряющую слабость, и сил для того, чтобы подняться, просто не оставалось.
Выступивший на поляну лохматый монстр был крупнее своих погибших сородичей. Матерый, с белым шрамом поперек морды, он даже с неким любопытством посмотрел на обессиленную охотницу, а затем спокойно прошел мимо. Ухватив тушу коня за заднюю ногу, он легко поволок ее за собой в один из туманных распадков. Полукровка тупо смотрела ему вслед, даже не в силах всхлипнуть от облегчения.
Сколько она так просидела, девушка не взялась бы сказать. Кровь застыла вязкой коркой на руках и лице, стягивая кожу. Достав из чудом уцелевшей сумки флягу, она долго пила, не имея сил оторваться. Пальцы противно мелко дрожали. Саднило бедро, на котором продолжал лежать позабытый клинок. Металл не обжигал ее, просто вызывал болезненные ощущения, словно в кожу вонзались сотни иголочек. Айшэ, попав далеко не с первого раза, отправила фалькату в ножны и встала. Нужно было идти. И что-то ей подсказывало, что те десять верст, что указывали на картах - по мнению их составителей, именно такова была ширина полосы холмов в самом широком месте - наглая ложь. Тут бы до темноты успеть...
Мир вокруг застыл. Все те же холмы, совершенно одинаковые с виду, все та же мертвая, хрустящая под ногами трава, все тот же туман. Она словно шагала на одном месте, не сдвигаясь ни на вершок. Когда ей это надоедало, Айшэ просто садилась на землю и долго смотрела в небо. Монотонная, безликая серость, за которой не видно солнца, не менялась.
Очередной "поход" закономерно кончился ничем. Пустота вокруг уже не пугала, она слишком устала бояться. Чтобы хоть что-то сделать, девушка шагнула навстречу языку туманной мути. Тот, будто живой, сначала на шаг отпрянул, а затем придвинулся, коснулся ее щеки. На коже остались мелкие капельки влаги. Плюнув на все, Айшэ сделала еще несколько шагов, с головой погружаясь в марево.
Она стояла на вершине холма. У ног плескался туман, он застилал горизонт, но на поляне у самого подножия было чисто. И там явно было не до нее.
Вот уж чего она не ожидала, так это того, что им хватит смелости шагнуть за ней в серую хмарь. По правде, охотница уже успела напрочь забыть о них, а рыцари продолжали терпеливо, как хорошие ищейки, идти по ее следу. Фора, которую полукровке удалось выиграть накануне в безумной игре, напоминающей детские салочки, вдруг исчезла. Вот только не она одна стала жертвой "гостеприимства" местной нежити. Десяток рыцарей умело отбивался от нападок вурдалаков, но тех было слишком много. Да и в скорости люди явно уступали проворной полувампирше. Кого-то быстро сбили с ног, и хотя когти нежити лишь бессильно проскрежетали по стали кирасы, хитрый зверь потянулся к забралу шлема. Кинжал в руке рыцаря не причинил твари особого вреда, лишь разозлил. В отличие от лунницы, холодное железо нежити было почти неопасно. Захлебывающийся человеческий крик быстро оборвался, рыцарь обмяк, выпуская оружие. Одним меньше.
Айшэ, от души проклиная саму себя за беспечность, побежала вниз, на ходу вытаскивая уже сослуживший службу легкий меч. Один из вурдалаков, обернувшийся к ней, получил по морде клинком и с воем покатился по траве. Звери, что странно, даже не обернулись, продолжая нападать на рыцарей. Девушка для них словно не существовала. Решив не выяснять, чем именно вызвана подобная лояльность, она подрезала лапы еще одной твари. В это же время вурдалакам удалось свалить второго рыцаря. Упавший на бок вместе с седоком конь тоже не встал - в него вгрызлись сразу двое нежитков.
- Им нужны лошади! - крикнула охотница, от всей души надеясь, что это именно так и есть и ее выходка не будет стоить жизней оставшимся восьмерым мужчинам. Зачем она спасает тех, кто гнал ее, подобно дикому зверю, она и сама сказать не могла. Альтруизм полувампирше был не свойственен совершенно, а уж к рыцарям Единого у нее и вовсе были свои счеты, но что-то знакомое почудилось в одном из них. И уж лучше было проверить догадку, чем потом жалеть всю оставшуюся жизнь, что промедлила.
Командир у храмовников оказался толковый. По крайней мере, короткий приказ прозвучал почти сразу же после крика девушки. Рыцари слаженно, будто на учениях, спрыгнули с обреченных лошадей. Мужчины сбились в кольцо спина к спине, ощетинившись оружием, но нежить уже потеряла к ним всяческий интерес. Вурдалаки с довольным воем набросились на коней, стараясь сбить их с ног и перегрызть горло. Пара скакунов с диким ржанием умчалась прочь, и им вдогонку бросилось несколько зверей. Вскоре на полянке остались лишь люди да маленькая полукровка. Двух мертвецов нежить тоже бросила, похоже, сочтя несъедобными. Но учитывая, что яд вурдалаков творил с покойниками что-то странное, лучше было перестраховаться.
Рыцари спохватились только тогда, когда она вонзила клинок в горло одного из трупов. Кто-то бросился на нее с шестопером, но его остановил властным окриком один из своих. Девушка грустно усмехнулась, понимая, что не ошиблась с выводами. Этот голос она знала.
Под лезвием меча зашипела отравленная кровь. Дождавшись, пока тело человека, так и не переродившегося в нечто кровожадное, перестанет конвульсивно содрогаться, она выдернула оружие. Над трупом второго стояли его собратья по ордену. Кто-то поднял забрало, и теперь в упор смотрел на нее, кто-то так и не убрал оружия, но пока что никто не нападал.
- Не думал, что еще раз тебя увижу, - он стоял чуть в стороне. Мужчина снял шлем, даже подшлемник стянул, подставляя мокрые от пота волосы отсутствующему ветру. У него были совсем седые виски.
- Мы квиты, Максимилиан, - она заставила себя пожать плечами и безразлично пройти мимо, хотя всколыхнувшаяся буря противоречивых эмоций захлестывала с головой. Слишком неоднозначную роль сыграл этот мужчина в ее жизни и судьбе. Но сейчас было не время и не место ворошить былое, ведь окружающие их люди были настроены отнюдь не так лояльно, как ее былой спаситель.
Остановившись напротив уцелевших бойцов, она негромко произнесла, кивнув на тело их товарища:
- Если его не добить, он станет нежитью и убьет вас всех.
Она могла бы кричать, но ее бы не услышали. Для этих парней, многие из которых были не старше самой девушки, она была всего лишь нелюдью, врагом, и от немедленной атаки их удерживало лишь отсутствие приказа. Но Максимилиан всегда был умнее:
- Расступитесь! - рыкнул он, и люди нехотя послушались. Они напоминали ей дворовых псов, с ворчанием отодвигавшихся от миски по приказу хозяина, и девушку передернуло от сравнения.
Все повторилось. Лезвие почти не встретило сопротивления, вонзаясь в то месиво, что было лицом мертвеца. Хауберк защитил горло от клыков нежити, но уязвимое место все же нашлось.
- Ты выросла, Исса, - произнес за ее спиной тот, кто когда-то спас ей жизнь.
- А ты постарел, - констатировала она, рывком высвобождая оружие. Серебрящийся клинок был заляпан разноцветными потеками зловонной дряни, но вычистить его было особо нечем, так что она просто отрезала кусок и без того безнадежно разодранной штанины. В импровизированном разрезе виднелась грязная, но абсолютно целая кожа, белые ниточки шрамов уже почти исчезли. Значит, рана была смертельной.
