И женщина решилась.
- Я прошу о слишком многом, Мать, но выслушай меня. Прошу, дай мне еще один шанс. Подари мне чудо материнства, богиня, я молю тебя, - шептала, словно в забытьи, Марина. - Любую цену заплачу, госпожа моя, лишь дай мне шанс...
Особенно злая плеть осеннего дождя ударила в ставень, заставив его чуть скрипнуть. Женщина вздрогнула. Все так же тягуче болела туго перевязанная, налившаяся молоком грудь, ровно дымились ритуальные курения, едва слышно потрескивали сосновые поленья в печи, но что-то уже стремительно менялось в маленьком мирке травницы Марины из скромного села Подлесье. Замерев, женщина настороженно вслушивалась в окружающий мир. Богиня услышала молитву. Богиня запомнила обещание...
Стук был настолько тихим, что не жди она чего-то подобного, никогда бы не услышала. Кто-то едва слышно скребся в дверь сеней. Женщина стремительно вскочила и болезненно охнула. Все-таки на второй день после родов лучше не делать резких движений.
Кое-как преодолев расстояние до сеней, Марина отбросила засов и распахнула двери во двор. В темное, пропахшее сеном и луговыми травами помещение ворвался ледяной осенний ветер, по лицу травницы хлестанули злые слезы ливня, но она не обратила на это ни малейшего внимания. Обессилено прислонившись к стене, у ее дверей стоял мужчина, укутанный в промокший черный плащ.
Женщина молча посторонилась, пропуская гостя в теплые недра дома. Зачем слова? Ему они сейчас без надобности...
Тяжело ступая, мужчина вошел в горницу и медленно, явно из последних сил сдерживаясь, чтобы не рухнуть, опустился на скамью. Марина все так же молча подбросила в огонь несколько поленьев и привычно, словно только и ждала этого чужого, не потрудившегося даже поздороваться мужчину, стала собирать на стол. На колыбельку она больше не оглядывалась.
- Здесь пахнет кровью, - знахарка чуть вздрогнула от неожиданности. Голос незнакомца, чуть хрипловатый баритон, прозвучал уж очень резко.
- Все в порядке, - не оборачиваясь, отозвалась она, - это нормально, я вчера разрешилась от бремени.
- Где твое дитя? - какие странные интонации. Словно он подбирал слова, изо всех сил пытаясь скрыть удивление. С чего бы?
- Ребенок родился мертвым, - знахарка сама поразилась спокойствию своего голоса. Руки тем временем продолжали заниматься привычной работой, не требуя участия сознания.
- Подойди, - голос стал еще более хриплым. Марина удивленно обернулась на своего гостя и застыла, широко раскрыв глаза. Он откинул капюшон насквозь мокрого плаща, и теперь было видно, кого прислала богиня в ответ на отчаянную мольбу женщины. На Марину внимательно смотрел молодой, очень красивый мужчина. Но в каком он был состоянии... Криво обрезанные темные волосы слиплись от воды и прилипли к лицу, но даже они не в силах были скрыть многочисленных ссадин и порезов на лице. На четко очерченных красивых губах запеклась кровь, левая скула представляла собой сплошной кровоподтек. Даже осенний ливень не сумел смыть копоть с его лица, лишь размазав сажу и разрисовав смуглую кожу дорожками потеков. А еще, он не был человеком. Внимательный взгляд незнакомца мерцал багровым. - Не бойся меня, подойди.
- Я не боюсь, - зачем-то сказала травница и спокойно подошла. Она и вправду не боялась его, хоть и заметила мелькнувшие острые клыки, когда он невесело усмехнулся.
Взгляд винно-красных глаз прошелся по фигуре женщины, чуть задержавшись на полной, налитой молоком груди, и скользнул дальше. Мужчина пристально вгляделся в лицо знахарки, едва заметно прищурившись, и тихо спросил:
- Ты знаешь, что ты отмечена богиней?
- Знаю, - спокойно кивнула женщина, - я просила Риэн дать мне еще один шанс.
- Твой ребенок? - темная бровь выгнулась дугой.
- Да, - еще один спокойный кивок.
- Значит, это не случайность, - тихо произнес он и, как-то по-особенному поведя плечами, сбросил плащ. Марина охнула. На руках мужчины, закутанный в несколько слоев темной ткани, сладко спал грудной младенец. Крохе была едва ли неделя от роду, маленькое личико все еще оставалось сморщенным, но даже сейчас было понятно, что ребеночек будет очень симпатичным. Мужчина спокойно протянул травнице сверток с младенцем, и та бережно приняла пискнувшую во сне крошку.
- Я оставлю ребенка тебе, - хрипловатый голос на мгновение дрогнул, но мужчина очень быстро справился с собой. - Меня ищут, и я не смогу позаботиться о ней, как должно. Не хочу, чтобы она погибла.
- Я... - Марина подняла на него полные слез глаза. - Я сберегу ее...
- Знаю, - отрывисто бросил он, - иначе бы богиня не вмешалась. Слушай, человечка, меня ищет мать девочки, - видя, что знахарка открыла рот, он нетерпеливо махнул рукой. - Не перебивай! Тайхэ... ее мать ни при каких обстоятельствах не должна заполучить малышку. Иначе... иначе моя дочь станет монстром, понимаешь? - он в сердцах ударил по столешнице, и толстенная дубовая доска жалобно треснула. Это несколько отрезвило мужчину. - Ее мать - сидхийская колдунья, - гость внимательно посмотрел на вздрогнувшую Марину.
- Но... Но ведь ее найдут, позовут по крови - и я не смогу ее защитить, - знахарка опустилась на скамью, плотно прижав к себе ребенка. Девочка, не просыпаясь, ткнулась крохотным носиком в грудь травницы и требовательно причмокнула. Женщина понятливо потянулась к завязкам рубахи. Вот бывают же совпадения...
- Не найдут, я об этом позаботился, - мужчина устало кивнул на крошечную дочь.
- Но ведь... тебя-то как-то находят, господин, - осторожно сказала женщина, прижимая к себе ребенка в неосознанном защитном жесте.
- Телепорты отслеживают, - поморщился мужчина. - Но сюда меня как-то странно забросило, со сбоем, так что эту точку отследить не должны. Я защитил дочь, как только смог, но дать ей больше сейчас не в моих силах. Пока меня гонят, как дикого зверя, я не смогу заботиться о ней, а потому девочка останется у тебя. Такова воля богини, и я с ней солидарен.
Он тяжело поднялся, в последний раз посмотрел на дочку и, едва заметно улыбнувшись, ушел. Уже из сеней донесся его голос:
- Ее зовут Айшэ.
Наследие
Спасение утопающих - дело рук самих утопающих.
Народная мудрость.
10 день месяца листопада 1657 года от В.С.
Аллер, столица Аллирии
1
В будуаре было тепло и пахло яблоками. Многочисленные свечи загадочно мерцали, язычки пламени то клонились в сторону, то вновь выпрямлялись, словно по комнате гулял шаловливый сквознячок. У туалетного столика, чуть склонив к плечу гордую голову, увенчанную тяжелой вычурной прической, сидела немолодая дама. Судя по внешнему виду, мадам только вернулась с великосветского раута. Дорогое платье из темно-вишневого бархата и драгоценный рубиновый гарнитур стоили полугодового дохода среднего баронства, а резной веер, которым хозяйка рассеянно постукивала по ручке кресла, был и вовсе бесценен. Сделанный из голубоватой кости, какую за баснословные деньги привозили откуда-то из-за Грозовых островов маги-охотники, он чуть искрился, выдавая защитные чары. Более мощным амулетом вряд ли располагал кто-то, кроме самого короля Маркуса. Женщина внимательно рассматривала собственное отражение. Из зазеркалья на нее пристально смотрели холодные светло-зеленые глаза. Молодые, красивые и отвратительно-расчетливые. Умело наложенная косметика уже не могла скрыть морщин вокруг них, да и увядшая кожа хозяйку не молодила, а вот глаза оставались все такими же, как когда-то. Все еще красивое лицо несколько портили складки у губ, явно свидетельствующие, что расслабленное выражение на лице женщины часто сменяется не радостной улыбкой, а брезгливой гримасой. Хотя для своих пятидесяти семи она выглядела, бесспорно, прекрасно.
Вдовствующая графиня де Ланси надменно улыбнулась старухе из зеркала и принялась неспешно снимать драгоценности. Тяжелые рубиновые серьги-подвески тревожно блеснули в свете многих свечей. Громоздкая шкатулка-футляр стояла тут же, на туалетном столике. Сделанная из темного дерева с инкрустацией из мутных гранатов, с коваными уголками и потрескавшимся лаком, она чудовищно не сочеталась с тем роскошным, тончайшей работы гарнитуром, вместилищем которому служила. Тяжеловесный деревянный ящик явно был чуждым среди окружающей роскоши, но графине подобный контраст импонировал.
