Саша всякий раз волновался. Только изо всех сил старался этого не показывать. Оно, волнение, давало о себе знать потом, когда все оставалось позади. Вот и сейчас мягкая бумажная гильза крошилась табаком и слегка подрагивала – нервы проявлялись.

И роились мысли.

Сколько же сил, думал Максимчук, времени, средств, столь дорогого ныне лимитированного бензина затрачено, чтобы взять за жабры этого «авторитета»! Сушеного засекли в Москве с неделю назад и с тех пор следили за каждым его шагом. Дважды теряли, но ненадолго, быстро опять находили – благо, он все время крутился в этом районе, – скрупулезно отслеживая его связи, контакты, определяя маршруты движения, чтобы вот так наконец взять. Добрый десяток человек готовили операцию. И это правильно, считал Саша.

Государство, которое экономит на своих правоохранительных функциях, обречено. Сколько бы для подобных акции ни нужно было задействовать людей, техники и средств, такие преступники, как Сухостоев, обязательно должны попадать туда, где и должны находиться – в тюрьму.

Плохо только, размышлял Александр. что в результате всей предварительной работы не удалось установить, с кем и какое очередное дело готовил Сушеный, почему он постоянно крутился именно в этом районе. Не такой он человек, чтобы просто так здесь объявиться. Сухостоев не мог не понимать, насколько это для него опасно – слишком многие Сушеного тут знают… Правда, оставалась надежда, что его удастся расколоть на допросах. Хотя, отдавал себе отчет Александр, уж очень хлипенькая эта надежда. Слишком много Сушеного допрашивали, чтобы он случайно раскололся. Тут какой-нибудь ход нужен…

И все же, несмотря на легкую досаду, Александр испытывал удовлетворение.

Удовлетворение профессионала, хорошо сделавшего свое дело. Он сейчас не какого-нибудь мелкотравчатого щенка поймал. Он взял за загривок такого матерого волчару, подобных которому не много водится на свободе. Пусть теперь следователи-крючкотворы-буквоеды раскручивают этого бандюгу. Он, капитан милиции Максимчук, свою миссию выполнил отлично.

Оперативник решительно сломал совсем уж измочаленную бумажную гильзу, скатал ее в шарик и щелкнул ногтем в урну. Не попал…

Что заставило Максимчука обратить внимание на проезжающую машину, он и сам сказать не смог бы. Очевидно, это и есть профессиональный опыт. Потому что она, данная конкретная машина, ничем не отличалась от легиона других автомобилей, которые во множестве пролетали мимо от проспекта Мира к метро «Ботанический сад» и обратно. И только эта единственная неведомо почему привлекла внимание оперативника. Скорее всего, притормозила слишком резко та «вольвочка», а уж интуиция Максимчука заставила его посмотреть на нее.

Машина с чеченскими, старыми еще, бело-черными, номерами неторопливо проплыла мимо места задержания. Сидевшие в ней смуглолицые ребята внимательно наблюдали за тем, как сажают в машину Сушеного с заломленными за спину руками, как о чем-то докладывают Струшникову…

Все это продолжалось лишь мгновение. Потом водитель «вольво» резко прибавил скорость, и машина исчезла за изгибом дороги.

Что бы это значило? Случайность? В принципе, конечно, не исключено. На процесс задержания посмотреть всегда желающие найдутся. Девчата из пресс-службы Управления рассказывали, что к ним журналисты едва не в очередь выстраиваются с просьбами взять их на операцию. Так что проезжавшие вполне могли притормозить из любопытства. Тем более, что контактов с «чеченской мафией» у Сушеного не зафиксировано… Только не больно-то верил Максимчук в подобные случайности.

– Саня, чего ты там торчишь, одинокий, как тополь на Плющихе? – окликнул Максимчука Струшников. – Ждешь, пока тебе сюда орден привезут?.. Давайте-ка по машинам! Поехали!

Александр быстро направился к нему.

– Палыч, секундочку!

Собиравшийся уже усаживаться в «Волгу» полковник удивленно поднял брови.

– Что случилось?

– Палыч, что-то любопытное, кажется, наклевывается. Разреши мне с вами поехать?..

– Садись, коли надо!

Оказавшись в «Волге», Александр быстро произнес:

– Палыч, только что мимо нас проехала «вольво» с номером… – Максимчук продиктовал. – Надо бы установить, что это за машина.

Струшников тоже был профессионалом. Он не стал расспрашивать подробности, сразу же потянул к себе трубку радиотелефона.

– Поехали! – скомандовал полковник, переговорив с дежурным. Лишь тогда повернулся к Александру. – Выкладывай, с чего это тебя та машина вдруг заинтересовала!

– Черт его знает, Палыч, может, я на воду дуть собираюсь… Просто эта машина мне очень не понравилась.

Струшников ничего не сказал, хмыкнул только. И отвернулся.

Москва.

Район ВДНХ. Двор школы №…

12.50

Мощный «чероки» аккуратно подкатил к тротуару и остановился, не выключая двигатель. На другой стороне неширокой улицы уже стояла «вольвочка». Из окошка водителя высунулась рука: мол, вижу тебя, все в порядке.

Какое-то время они стояли без движения. Потом дверца «чероки» распахнулась. Из нее вылез крепкий, спортивный мужчина и, включив сигнализацию, решительно пересек улицу. Сквозь пролом в низенькой выщербленной ограде он ступил во двор школы.

Сидевшие в «вольвочке» остались на месте. Смуглые, черноусые, они негромко переговаривались между собой на своем языке.

Спортивный мужчина прошел по дорожке вдоль густых зарослей акации и остановился в тенечке, стараясь особо никому не попадаться на глаза. Только что началась перемена, и детвора гурьбой высыпала во двор. Малышня затеяла беготню и догонялки, девчушки прыгали через резинку, школьники постарше сбивались в кучки, закуривали.

Мужчина поглядывал на них неприязненно. Когда он учился, мальчишки тоже курили. Но старались делать это потихоньку, бегали в какой-нибудь укромный уголок, прятались, чтобы не заметил кто из учителей. А уж чтобы девчонки к сигарете прикоснулись!.. Сейчас – свобода: травись, коль желаешь. Даже совсем малютки в юбках дымят, не стесняясь. Еще и училки пример подадут. Вон они, кстати, тоже выбрались на крылечко с сигаретами, последним теплом московского солнышка насладиться.

Мужчина, не привлекая ничьего внимания, терпеливо стоял в сторонке, следя за входной дверью.

И наконец дождался.

Рыхлый, полноватый, носатый парень неторопливо вышел во двор, вразвалочку направился в сторону калитки. Спортивный мужчина пропустил его мимо, следуя чуть в сторонке. Он уже третью перемену подходил сюда, поджидая жертву… В принципе, конечно, можно было бы перехватить мальца до или после уроков. Но мешали два обстоятельства. Сына в школу, как правило, привозил на машине отец. Он же, чаще всего, его и забирал. А во-вторых, нужно было обеспечить себе запас времени.

Когда рыхлый парень оказался закрытым кустами, мужчина приблизился к нему.

– Леонид Яковлевич Губерман?

Глаза у парня стали круглыми, когда он взглянул на подошедшего.

– Да, – робко ответил он.

– Вы нам нужны на несколько минут.

Мужчина поднес к глазам Леонида раскрытое удостоверение. Увидев «корочку», парень вздохнул облегченно.

– А я уж испугался… – И вдруг нахмурился: – А что случилось? Что-то с папой?

– Нет-нет, с папой все в порядке. – Мужчина торопился. Попасться кому-нибудь на глаза он не желал. – Можно вас на несколько минут? Нам нужна ваша помощь…

И он увлек Губермана за собой. Тот растерянно оглянулся, но сопротивляться не стал.

Вдвоем они скорым шагом подошли к «вольво». Дверца у машины распахнулась.

Оттуда выглянуло смуглое черноусое лицо.

Леонид рванулся, пытаясь освободиться. Но мужчина ловко прижал к его лицу влажный платок. Обмякшее тело парня легко втащили в машину.

Поодаль по тротуару медленно катила коляску молоденькая женщина. Похитители ребенка переглянулись: заметила она, что произошло, или нет? Похоже, что нет. Но, когда по округе пройдет слух о похищении, может что-то вспомнить…

– Езжай, Серега, – сказал один из черноусых спортивному мужчине. – Мы тут без тебя управимся. Готовь ящик и документы. Мы скоро подъедем.