На лицах членов совета отразилась вся гамма чувств — от легкого удивления до серьезной озабоченности.

— Я не стану выдумывать про этих храбрецов никаких небылиц, — продолжал Лен, — ибо они просили меня этого не делать.

— Ну конечно, — отозвался глава комиссии. — Продолжайте, мы вас слушаем.

И Лен Сесмик продолжал. Он подробно рассказал обо всем, что видел. Рассказал о марширующих мужчинах, женщинах и детях, о песнях, флагах, плакатах, о лозунгах, которые выкрикивались хором.

— И этих-то людей не допускают на планеты вот уже триста лет, — сказал он в заключение. — А они предлагают нам план действий. Эти люди хотят стать нашими вождями и повести нас в бой на планету Азгард. Они предлагают, чтобы мы зажили, как в старые времена. Они просят нас выковать оружие и последовать за ними в поход против всех чужаков, чтобы в нашей галактике их и следа не осталось. Дело совета решить…

— Хватит, — сказал барон, выключая экран. — Вы сказали о нас правду, это нам и требовалось. Народ Олимпии услышит правду… и правда эта сделает его свободным.

— Народ Олимпии свободен. Свободен и разумен. Так же как и все остальные народы нашей галактики, — сказал Лен.

— Вы болван, мистер Сесмик, трусливый болван, — сказал барон. — Уберите его с моих глаз. Выставьте его с корабля, и его приятелей тоже. Меня от него тошнит.

Вперед выступили стражи, и Лена и его товарищей подтолкнули было к трапу. И вдруг Норуич закричал:

— Погодите! Я с вами! Азгардианцев надо уничтожить!

Барон небрежно от него отмахнулся.

— Можете вернуться, когда к нам присоединятся миллионы ваших олимпийцев. Сейчас нам не до вас, нам надо привести в исполнение наши великие планы.

Когда троих олимпийцев выпроводили с корабля, на поле уже начали прибывать полицейские вертолеты. К "Теллусу-2" со всех сторон сбегались люди.

Лен зашагал им навстречу. Все шло именно так, как он надеялся. Совет выслушал его бредовую речь и тотчас же начал действовать. После этой речи, надо думать, его будущее загублено, но он по крайней мере исправил свою ошибку: конечно же, нельзя было разрешать "Теллусу" посадку!

— Закройте люки! — крикнул он полицейским. — Никого не выпускайте с корабля и никого не впускайте. К нему подбежал полицейский инспектор.

— Нас прислал Таунли, сэр. Он сказал, вы знаете, что тут к чему, и примете над нами команду.

Впервые с той минуты, как Лен поднялся на корабль отверженных, на лице его появилась веселая улыбка. И Таунли и совет поняли! А впрочем, как было не понять? Кто, кроме сумасшедших, может всерьез говорить о войне и завоеваниях?

— Прекратите доставку припасов на корабль, — распорядился он. — Пусть ваши люди разыщут агентов "Теллуса", которые выбрались на остров. С этой минуты остров в карантине.

— В карантине? — озадаченно переспросил инспектор.

— Да-да, инспектор! — крикнул Лен. Он бросил взгляд на упавшего духом Норуича и подумал о людях, которые у него на глазах по-братски помогали команде "Теллуса". — Все, кто находится на этом острове, соприкасались с носителями смертельно опасной инфекции. Эта болезнь может уничтожить жизнь во всей Вселенной!

— Болезнь, сэр? — с тревогой спросил инспектор. — Что еще за болезнь?

— Человечество переболело ею в давно прошедшие времена, даже ее название и то забыто, — ответил Лен.

Прошло пятнадцать лет, а харриане все еще не покинули своей базы на обратной стороне Луны. Это было просто неслыханно! Невероятно! Ни один харрианин и представить себе не мог такой проволочки. Специальные отряды находились в состоянии боевой готовности уже целых пятнадцать лет! Они были готовы устремиться вниз сквозь радиоактивные облака и спасти то, что еще возможно для тех немногих, кто уцелеет… Разумеется, за приличное вознаграждение.

Но планета совершила уже пятнадцать оборотов вокруг своего Солнца, а ее спутник всякий раз делал без малого тринадцать кругов, и за все это время атомная война так и не началась!

Крупные мыслящие приматы, обитатели этой планеты, то тут, то там производили атомные взрывы. Стратосфера была до предела насыщена радиоактивными продуктами распада. А войны все нет и нет!

Деви Ен горячо надеялся, что ему пришлют замену. Он был четвертым по счету капитаном, возглавлявшим эту колонизаторскую экспедицию (если ее все еще можно было так назвать после пятнадцати лет бесплодного ожидания), и весьма приветствовал бы появление пятого. Поскольку с родины, из Харрии, должен был прибыть Главный инспектор, чтобы лично ознакомиться с положением, ждать оставалось недолго. И прекрасно!

Деви Ен стоял на Луне, облаченный в скафандр, и думал о Харрии. Его длинные тонкие руки беспокойно двигались, словно стремились, следуя зову далеких предков, ухватиться за ветви деревьев. Ростом он был не более метра. Сквозь прозрачную пластину в передней части шлема можно было видеть черное сморщенное лицо с мясистым подвижным носом. Маленькая бородка кисточкой по контрасту с лицом казалась белоснежной. Сзади, немного ниже пояса, в костюме был мешочек, в котором с удобством покоился короткий, похожий на обрубок хвост.

Деви Ен, естественно, не видел в своей наружности ничего необыкновенного, хотя прекрасно знал, что харриане отличаются от прочих мыслящих существ, населяющих Галактику. Только одни харриане так малы ростом, только у них есть хвост, только они не употребляют в пищу мяса… только они одни избежали неотвратимой атомной войны, которая приносила гибель прочим разновидностям мыслящих особей.

Он стоял на дне низины, похожей на чашу (будь она меньше, на Харрии ее назвали бы кратером); она простиралась так далеко, что обрамлявшая ее кольцом высокая гряда терялась за горизонтом. У южного края кольца, лучше всего защищенного от прямых лучей солнца, вырос город. Сначала это, понятно, был лишь временный лагерь, но позднее туда привезли женщин, и появились дети. Теперь здесь были школы, и сложные гидропонные установки, и огромные резервуары, наполненные водой, — словом, все, что полагается иметь городу на спутнике, лишенном атмосферы.

Просто смехотворно! Целый город — и только потому, что какая-то там планета не желает начинать атомную войну, хотя и владеет атомным оружием!

Главный инспектор — его ждали с минуты на минуту — несомненно, сразу же задаст вопрос, который и сам Деви Ен задавал себе несчетное множество раз.

Почему же все-таки нет атомной войны? Деви Ен обернулся и стал смотреть, как огромные неуклюжие маувы готовят посадочную площадку, разравнивая почву и покрывая ее слоем керамической массы, которая должна максимально поглотить реактивную отдачу гиператомного поля и избавить от неприятных ощущений пассажиров межзвездного корабля.

Даже скафандры не могли скрыть силы, которую словно источало все существо маувов, но это была чисто физическая сила. Рядом с ними виднелась маленькая фигурка харрианина, отдававшего приказания, и маувы послушно повиновались. А как же иначе?

Раса маувов, единственная из всех крупных мыслящих приматов, платила Харрии самую необычную дань, посылая вместо материальных ценностей определенное число обитателей своей планеты. Это была удивительно выгодная дань, во многих отношениях лучше, чем сталь, алюминий или лекарственные препараты. Радиотелефон в шлеме Деви Ена вдруг ожил.

— Корабль показался, капитан, — донеслось до него. — Он сядет меньше чем через час.

— Отлично, — сказал Деви Ен. — Пусть мне приготовят машину. Я поеду, как только начнется посадка.

Однако ему вовсе не казалось, что все идет отлично.

Главный инспектор прибыл в сопровождении свиты из пяти маувов. Они вошли вместе с ним в город, два по бокам, три следом. Помогли ему снять скафандр, затем разоблачились сами.

Их тела, на которых почти не росли волосы, крупные лица с грубыми чертами, широкие носы и плоские скулы отталкивали своим уродством, но не внушали страха. Они были в два раза выше харриан и чуть не в три раза массивнее, но глаза их смотрели безучастно, и весь их вид, когда они стояли, слегка склонив мускулистые шеи и апатично уронив тяжелые руки, выражал покорность.