— Подождите меня здесь, — предложил Фоули и направился к гаражу, но тут хлопнула дверь, и послышался женский голос:
— О, мистер Фоули, я должна немедленно поговорить с вами. У нас неприятности… — Она осеклась на полуслове, увидев полицейскую машину.
— Что-нибудь с собакой? — спросил Пембертон.
— Я не знаю, — ответил Фоули и пошел к дому.
На пороге стояла молодая женщина лет двадцати семи, в домашнем платье и фартуке, с перевязанной правой рукой. Гладко зачесанные волосы, отсутствие косметики и неряшливый наряд не могли тем не менее скрыть ее красоты.
— Моя домоуправительница, — пояснил Фоули.
— О, — многозначительно протянул Пембертон.
— Что случилось? — спросил Фоули, когда они подошли поближе.
— Принц укусил меня. Он заболел.
— Где он сейчас?
— Я заперла его в спальне.
Фоули кивнул и повернулся к Пембертону.
— Миссис Бентон, это мистер Пембертон, представитель шерифа, и мистер Мейсон, адвокат. Эти джентльмены расследуют жалобу, поданную одним из наших соседей.
— Жалобу? — удивленно переспросила миссис Бентон.
— Да, насчет того, что мы нарушаем тишину…
— Одну минуту, — перебил его Пембертон. — Позвольте мне задать пару вопросов.
Женщина посмотрела на представителя шерифа, потом перевела взгляд на Фоули. Тот кивнул.
— В вашем доме живет овчарка по кличке Принц?
— Да, сэр.
— Понятно. Собака воет?
— Воет? Нет, сэр. Правда, вчера Принц гавкнул на какого-то нищего, но он никогда не выл.
— А по ночам? Не воет ли он по ночам?
— Нет, сэр.
— И вы клянетесь, что собака не выла? — Пембертон взглянул на домоуправительницу.
— Конечно.
— Кто еще здесь живет?
— Миссис Фоули.
— Я думаю, мистер Пембертон, — вмешался Фоули, — вам лучше поговорить с моей женой. Она…
— Прошу меня извинить, — перебила его миссис Бентон, — я не хотела говорить в присутствии этих джентльменов, но вашей жены нет. Она оставила записку. На туалетном столике в спальне.
— Послушайте, вы что-то скрываете. — На лбу Фоули выступили капельки пота.
— Она взяла с собой чемодан. — Домоуправительница опустила глаза.
— Чемодан? — воскликнул Фоули. — Она поехала в больницу?
— Мне это неизвестно. Она ничего не сказала и лишь оставила записку.
Фоули взглянул на представителя шерифа.
— Вы позволите мне отлучиться на минуту?
— Конечно, — ответил Пембертон.
Фоули скрылся в доме, а миссис Бентон провела гостей в библиотеку. Вдоль стен выстроились полки с книгами, в центре стояли огромный стол и удобные кожаные кресла. Тяжелые портьеры закрывали высокие окна.
— Присядьте, пожалуйста… — начала миссис Бентон, но тут распахнулась дверь, и, на пороге с перекошенным лицом появился Клинтон Фоули. В руке он держал лист бумаги.
— Моя жена нашла в себе силы убежать с другим мужчиной.
Пембертон и Мейсон обменялись удивленными взглядами.
— Возможно, вас заинтересует тот факт, — Фоули едва удавалось подавить рвущиеся наружу эмоции, — что объект ее любви, мужчина, заменивший меня в ее жизни, не кто иной, как джентльмен, живущий в соседнем доме, мистер Картрайт. Он специально поднял такой шум вокруг собаки, чтобы выманить меня из дома и без помех увезти мою жену.
— Ну что ж, — пробормотал Мейсон, обращаясь к Пембертону, — значит, он не псих. И хитер как лиса.
— Мы должны наказать эту свинью, — сказал Фоули. — Не сможем ли мы добиться его ареста?
— Вероятно, да, но решение должен принять прокурор округа. Вы уверены, что она убежала с Картрайтом?
— Она написала об этом. Прочтите сами.
Фоули сунул записку в руку Пембертону и, отойдя к окну, закурил.
Мейсон подошел к представителю шерифа, и они прочли следующее:
«Дорогой Клинтон!
С большой неохотой я делаю этот необходимый шаг. Я уважаю твою гордость и постаралась все сделать так, чтобы причинить тебе как можно меньше боли. В конце концов, я видела от тебя только добро. И думала, что люблю тебя. Я верила в это до самых последних дней, пока не выяснила, кто наш сосед. Сначала я рассердилась или, вернее, решила, что сержусь. Он шпионил за мной с биноклем. Мне следовало сказать тебе об этом, но что-то заставило меня промолчать. Я захотела повидаться с ним, и, пока тебя не было, мне это удалось.
Клинтон, притворяться дальше не имеет смысла. Я не могу оставаться с тобой. Я не люблю тебя, это было лишь минутное увлечение.
Ты — просто большой и красивый зверь. Я знаю, что происходило в доме за моей спиной, но не виню тебя, потому что вина скорее всего не твоя. Но любить тебя я больше не могу. Возможно, я и не испытывала этого чувства, а поддалась твоим чарам. Короче, я ухожу с ним и знаю, что буду счастлива.
Пожалуйста, постарайся меня забыть. Поверь мне, я желаю тебе только добра.
Эвелин».
— Она не упомянула имя Картрайта, — прошептал Мейсон.
— Нет, — согласился Пембертон, — но она охарактеризовала его как соседа.
В этот момент к ним подошел Фоули. Его глаза сверкали холодной яростью.
— Послушайте, — начал он, — я богатый человек. И потрачу все, до последнего цента, но накажу этого мерзавца. Он сумасшедший, как и моя жена. Он предстанет перед правосудием и получит сполна. За все!
— О’кэй. — Пембертон протянул письмо Фоули. — Я должен доложить обо всем помощнику окружного прокурора. Вам лучше поехать со мной. Доркас посоветует вам, с чего надо начать. А потом вы сможете обратиться в какое-нибудь частное детективное агентство.
— Я хотел бы позвонить по телефону, — сказал Мейсон.
— Позвоните, — буркнул Фоули. — А потом можете убираться отсюда.
— Делла, это Мейсон. Я звоню из дома Клинтона Фоули, владельца собаки, чей вой досаждал Картрайту. Вы связались с ним?
— Нет, шеф, — ответила Делла. — Я набираю его номер через каждые десять минут, но никто не берет трубку.
— Понятно, — вздохнул Мейсон. — Свяжитесь с детективным бюро Дрейка и скажите Паулю, чтобы он бросил все и немедленно приехал в мой офис.
Положив трубку, Мейсон направился к двери.
Выйдя во двор, он пересек ухоженный лужок, подошел к дому Картрайта и, взбежав на крыльцо, нажал кнопку звонка, а через минуту забарабанил в дверь кулаками. Наконец до него донесся слабый звук шаркающих шагов, и кто-то откинул занавеску, закрывающую маленькое окошко в центре двери. Худое, изможденное лицо с угасшими глазами приникло к стеклу. Щелкнул замок, и дверь открылась.
Перед Перри Мейсоном стояла высокая худая женщина лет пятидесяти пяти, с тонкими губами, заостренным подбородком и длинным носом.
— Что вам надо?
— Мне нужен мистер Артур Картрайт! — прокричал Мейсон.
— Его здесь нет.
— Когда ушел мистер Картрайт?
— Прошлой ночью, около половины одиннадцатого.
— Он взял с собой чемодан?
— Нет.
— Он сказал, куда пошел?
— Нет.
— Он сказал вам, что не вернется?
— Нет.
— Я хочу знать, уехал ли он поездом, в автомобиле или улетел самолетом. Может, он заказал билеты заранее или что-то в этом роде?
— Мне ничего не известно, — ответила экономка. — Это не мое дело. Я слежу за порядком в доме, и все.
— Как вас зовут?
— Элизабет Уокер.
— Если мистер Картрайт не вернется, как долго вы будете жить в этом доме?
— Это вас не касается. До свидания, — и она захлопнула дверь.
Перри Мейсон постоял и, повернувшись, сбежал по ступенькам. Направляясь к дороге, он инстинктивно взглянул на дом Фоули и заметил, как качнулась тяжелая портьера, закрывавшая одно из окон. Лица человека, стоящего за ней, Мейсон не разглядел.
Пауль Дрейк, высокий сутуловатый мужчина, встал, как только Перри Мейсон вошел в приемную.
— Пошли, Пауль, — сказал адвокат, улыбнувшись Делле. Они прошли в кабинет.
— В чем дело? — спросил Дрейк, закрыв за собой дверь.