Во-вторых, кто-то весьма навязчиво и нежно поглаживал по бедру, от чего мурашки бегали по коже.

   И в-третьих, этот некто принялся меня целовать, легкими прикосновениями от виска к губам. Так меня будили впервые. Как реагировать, я представляла себе смутно. По этой причине, излишне поспешно распахнула глаза и утонула в совершенно умопомрачительных глазах двухэпостасного.

  -- Кшас! - ахнула и отшатнулась.

   Однако пространства на кровати для двоих оказалась маловато, и я только загнала себя в угол.

  -- Хорошо ли тебе спалось, киска? - улыбнулся он, и по-хозяйски приобнял.

  -- Как ты здесь очутился? - пискнула я, пытаясь не делать резких движений.

   Оборотень сощурился, от чего в уголках глаз появились лучики морщинок. Мрр.

  -- Пришел покормить, а потом и забрать тебя.

   От его голоса у меня закружилась голова. Та-ак! Срочно берем себя в руки.

  -- Тебя прислала Верховная?

  -- Я и без ее просьбы пришел бы, - потерся носом о мои руки, - Но она успела перехватить. Какая беспокойная особа. Она сильно привязалась к тебе, хотя вы и знакомы всего ничего.

  -- Мама! - испуганно выдохнула я, и попробовала выбраться из его объятий, которые хоть не были мне неприятны, но ужасно смущали.

   Не тут то было. Меня проигнорировали. А я добилась лишь того, что сползла с возвышения из подушек прямо в кольцо его рук.

  -- Я говорил с твоей мамой, - сияя, как медный котелок, - Ты же ей все рассказала. Мамина дочка.

  -- Мамина, - надулась я, - Ну, и что в этом плохого?

  -- Все замечательно, - касаясь губами моих сцепленных на груди рук, - Хорошие отношения между мамой и дочкой - это всегда замечательно.

  -- Зачем ты это делаешь?

   Робко коснулась его лица. Глаза, цвета самого ясного неба, смотрели с тоской. О чем он сейчас думает?

  -- Хотелось бы мне ответить на твой вопрос, - глаза оборотня потемнели.

  -- Но не ответишь.

   Его щеки покрывала двухдневная щетина. Она приятно колола кончики пальцев.

  -- Когда-нибудь.

   Я нахмурилась, но настаивать не стала. Все равно ничего не добьюсь.

  -- Ты проголодалась?

  -- Я не хочу есть, - энергично замотала головой.

  -- Тогда хватит и одного глотка.

  -- Но...

  -- Чтобы восстановить силы.

   Кшас приподнялся, не выпуская из объятий, расстегнул ворот и, оттянув его, склонился, чтобы мне было удобнее пить. За дверью послышались сильно шаркающие шаги. Мама застыла возле закрытой двери.

  -- Константин Ефимович вы чай будете?

  -- Чуть позже, - крикнул двуэпостастный, и, как мне показалось, смутился.

   Мама поспешно ретировалась. Атмосфера сразу разрядилась.

  -- Константин Ефимович? - хихикнула, поняв кем, представился Кшас маме, - Ай-яй-яй.

  -- Так проще, - хмыкнул оборотень, - У него располагающая внешность.

  -- Лицедей.

  -- Все мы в какой-то степени лицедеи. Не отвлекайся, иначе твоя мама заподозрит нас в чем то неприличном.

  -- А она и так уже все заподозрила, - тихо засмеялась я, подтягиваясь ближе.

  -- Твоя мама мудрая женщина. Давай не будем ее расстраивать.

   Я прикоснулась к его шее губами. Легкий поцелуй, прежде чем впиться зубами. Сегодня его кровь была особенно ароматной, насыщенной и терпкой, словно впитала в себя все те бурлящие в нем чувства, которые разрывали его на части: гнев, боль, страсть, надежда и всепоглощающая любовь. Я пила и слезы катились сами собой, настолько пронзительны были эти эмоции. Даже не зная на кого они обращены, я испытывала их в полном объеме. В голове серпантином раскрутились мириады обрывочный мыслей и образов, словно я вознамерилась посмотреть десятки сериалов за один показ. Ощущение захватывающее... Но я начала захлебываться в этой лавине чужой жизни.

  -- Хватит, - отшатнулась от него, не в силах больше выносить ментальный шквал.

  -- Прости, - хрипло в самое ухо, - Это вышло случайно.

   Кшас поспешно сполз с постели, на ходу застегивая рубашку и оправляя штаны. Он выглядел встревоженным и даже расстроенным.

  -- Прости. Этого больше не повторится. Переодевайся. Пора ехать.

   Однако, прежде чем он успел сбежать, я вскочила и вцепилась в рукав рубашки. Несмотря на смущение, попросила:

  -- Не надо закрываться от меня. Я хочу понять.

   Двухэпостасный замер.

  -- Я, правда, хочу понять.

   Кшас обернулся, и в глазах его разверзлась настоящая бездна.

  -- Глупый, маленький котенок, - прошептал он и коснулся лбом моего лба, - Ты сама не знаешь, что просишь.

  -- Не знаю, но что-то подсказывает, что это правильно.

  -- Пока она в тебе, ты никогда не будешь знать, что правильно, а что нет.

  -- Илистэль? - удивилась я.

   Оборотень кивнул.

  -- Она в какой-то мере управляет тобой. Не явно, но подспудно ты помогаешь ей приспособиться.

  -- Но Орион сказал, что она запечатана. А я достаточно сильна.

  -- Орион еще мальчишка. Он не видит того, что вижу я.

  -- Значит, я слаба?

  -- Сильна, - Кшас обхватил ладонями мое лицо, - и наивна. Тебя легко обмануть. А уж той, что стала частицей души сделать это проще простого.

  -- У меня обязательно получится, - выпятила грудь, ведь его слова задели меня за живое.

  -- Конечно, получится, - Кшас поцеловал меня в переносицу, - Никому другому я не доверил бы ...

   Он вздрогнул и замолчал, словно сболтнул лишнее.

  -- Что?

  -- Не важно.

  -- А, по-моему, это важно.

  -- Важно только то, что ты не отличаешь ее желания от своих. Будь осторожна или она завладеет не только твоим телом, но и душой.

  -- Ты знал ее?

   Двуэпостасный замялся. Я кожей чувствовала его нерешительность. Его руки помимо воли заскользили по плечам и обняли.

  -- К сожалению.

  -- Расскажи.

  -- Не сейчас.

  -- Почему?

   Вот так всегда. Только подобрались к важным вещам, и на тебе, потерпи родная. Я же и обидеться могу.

  -- Так безопаснее. И до тех пор, пока ее не извлекут из твоей души, лучше не расспрашивай. И имени ее не упоминай... Или, по крайней мере делай это как можно реже.

   Склонив голову, я вглядывалась в его лицо. Кшас ласкал взглядом, заставляя сердце в груди нестерпимо щемить.

  -- Это может призвать ее из забвенья.

  -- Я буду молчать.

  -- Постарайся. Это убережет тебя от лишних проблем.

  -- Ты знаешь, как мне ее извлечь?

  -- Мать Ричарда та, кто может тебе помочь.

  -- Ты знаешь так много, - улыбнулась я, - Больше чем кто либо.

  -- Ты хорошо умеешь слушать, - ехидно оскалился двухэпостасный, - У меня были бы большие неприятности, если бы ты еще и так же хорошо умела спрашивать.

  -- Я подожду, пока ты сам захочешь мне все рассказать.

  -- Всему свое время.

   Напоследок мимолетно коснувшись губ, оборотень ушел, оставив меня самой разбираться со своим растревоженным сердцем. Второй раз в жизни я ощутила этот мир так болезненно остро, так пронзительно ярко, что как никогда раньше мне захотелось - жить. И не существовать, а по настоящему - жить.

   Мама отнеслась ко всему философски, и отпустила с напутствием, ничего не бояться, и изредка позванивать домой. Кшас был галантен и до приторности мил, и, тем не менее, как-то очень серьезно поклялся маме позаботиться обо мне. Перед самым уходом, оттеснив в сторонку, ма зашептала на ухо:

  -- Береги себя.

  -- Конечно ма. Куда я денусь?

  -- И..., - мама смущенно покосилась на Кш... нет, на Константина Ефимовича.

   Тот стоял у двери, перехватив спортивную сумку, набитую моими вещами. Смотрелось это забавненько: этакий встрепанный, старомодный учитель ПТУшки с замашками Казановы. Почему Казановы? Потому что в моем присутствии, сквозь иллюзию "Здравствуйте, я Константин Ефимович - педагог со стажем" проглядывалось кое-что несоответствующее образу. Взгляд опытного соблазнителя: горящий, голодный...Мрр, сейчас расплавлюсь.