Йенс посмотрел на Арона:
– Зачем?
– Потому что тебе не удастся разгрузить автоматы в Бремерхафене. Таможня отберет весь твой груз.
– Я вижу, ты человек опытный.
– Да. И ты тоже…
Они посмотрели друг на друга.
– Соглашайся на мое предложение. Ты знаешь, как все это работает.
Да, Йенс все понимал – ему предлагают сделку. Приняв помощь Арона, он становился обязан ему. Йенс многое повидал на своем веку. Это была явная угроза. У него нет выбора. Вот так это работает.
– А куда пойдет судно, которое нас встретит?
– В Данию, – ответил Арон. – Найдем какое-нибудь тихое местечко на Ютландии и сойдем там на берег под покровом темноты.
– А дальше?
– Мы поможем тебе с машиной. Это все.
Йенс, прищурившись, посмотрел на Арона, затем отвел взгляд и снова вернулся к своим ящикам.
Наступила ночь. Двигатели корабля были отключены, освещение – тоже. Судно тихо покачивалось на волнах.
В последние несколько часов Йенс перебрал в уме все возможные варианты. Оставить оружие в Дании, попытаться провезти его в Германию… Даже думал позвонить русским и сказать, что им придется самим приехать и забрать свой товар. Однако он понимал, что они на это не пойдут. Йенс должен выполнить условия договора. Оружие должно быть доставлено в Польшу. Как решить эту задачу, он подумает позднее. Пока речь идет о том, чтобы не попасться до прихода в Данию. В худшем случае им уже села на хвост береговая охрана.
Йенс достал мобильник, заметил, что прием плохой. Набрал телефон из своей адресной книги, послушал, как звучат в трубке сигналы, и просиял, когда на другом конце ответили.
– Бабушка! Это я. Слышно плохо, но я в Дании. Да, на Ютландии… по работе. Я заеду к тебе завтра или послезавтра.
Он вытащил свои два ящика на палубу. К нему подошли Арон и Лежек. На плече последний держал автомат. Разница заключалась только в том, что сейчас на нем был поставлен прибор ночного видения марки «Хенсхольдт».
Лежек первым услышал звуки двигателя.
– Идет. – Он поднялся на капитанский мостик, лег на крышу и стал разглядывать приближающееся судно в свой прибор ночного видения.
Море оставалось спокойным, в темноте послышался звук работающих двигателей. Йенс смог разглядеть рыболовное судно, приближавшееся к ним.
Корабли встали бок о бок. Голос с судна окликнул Арона, тот ответил что-то, слов Йенс не расслышал. На борт поднялся мулат. Он широко улыбнулся Арону, приветственно раскинул руки.
– Что у нас здесь за дела, Арон, в этом бескрайнем море?
Тот улыбнулся в ответ, указал на Йенса:
– Этот человек поедет с вами. А с ним – несколько принадлежащих ему ящиков.
Мужчина повернулся к Йенсу, оглядел его:
– Добро пожаловать, меня зовут Терри.
Йенс поздоровался с ним.
– Что в твоих ящиках? – спросил Терри.
– Он везет оружие, – ответил за него Арон.
Лежек подошел к ним с автоматом на плече, кивнул Терри, который кивнул в ответ. Затем Терри еще раз оглядел Йенса, словно пытаясь запомнить, как именно выглядят контрабандисты, торгующие оружием. Затем повернулся к Арону:
– Хорошо. Арон, ты привез мне то, о чем я тебя просил?
Арон достал сумку, улыбнулся и протянул ее Терри. Тот подержал ее в руках, словно взвешивая, а затем присел на корточки и расстегнул молнию. Достав небольшой предмет, завернутый в кусок бархата, осторожно положил его на палубу и развернул. Йенс буквально слышал, как мужчина задержал дыхание, когда увидел миниатюрную каменную статуэтку. В глазах Йенса она не представляла собой ничего особенного – маленькая, серая и бесформенная. Терри поднял ее, разглядывая в свете единственной лампы, и начал с восторгом рассказывать о том, какая она старинная, – это сокровище инков, оно бесценно.
– Спасибо, Арон, – произнес Терри.
– Не благодари меня, поблагодари дона Игнасио. Это он добыл ее для тебя.
Лежек и Арон ушли вниз. Терри не сводил глаз со статуэтки.
– Ты намерен ее продать? – спросил Йенс.
– Нет, такую вещь продать невозможно. Я оставлю ее себе, буду хранить дома и любоваться. – Он обернулся к Йенсу. – Но я продаю другие штучки в таком же духе, если тебя это может заинтересовать.
Йенс улыбнулся, покачал головой.
– К тому же это хороший противовес твоему оружию и кокаину, который мы везем на берег. Она призывает силы добра. Это нам поможет.
Йенс получил ответ на вопрос, что Арон и Лежек делали на корабле.
На средства, которые Гунилла перевела на его банковский счет, Ларс купил «Фольксваген LT35» – белый фургон без всяких отличительных черт. Большое грузовое отделение внутри было отделено от сиденья водителя перегородкой, в задней двери имелось лишь одно небольшое окошко, да и то с зеркальным стеклом.
Теперь фургон стоял, припаркованный метрах в семидесяти от дома Софии на небольшой гравиевой дорожке, огибавшей коттеджный поселок. Ларс обзавелся потрепанным креслом, которое поставил в багажное отделение. Там он мог сидеть в наушниках, подключенных к приемнику, который, в свою очередь, был присоединен к записывающему устройству, и слушать со стереоэффектом, как семейство Бринкман ужинает. С каждым произносимым словом, с каждым намеком Ларс все лучше узнавал Софию и тот мир, который ее окружал, – ее мысли, ее чувства…
Он следил за ней вот уже две недели, однако казалось, что прошла целая вечность. В этой бесконечной череде дней, вечеров и ночей, когда он наблюдал за ней, фотографировал ее, обдумывал ее действия и писал ничего не говорящие отчеты для Гуниллы, внутри его начало происходить что-то непонятное. Он почувствовал себя немного свободнее и сильнее, и внутренний голос, постоянно ставивший под сомнения все, что он делал, стал звучать несколько тише.
Ларс сам до конца не понимал, чем вызвано это изменение, – возможно, это временное состояние, или оно связано с его новой работой, или же все это результат его постоянного одиночества в течение дня. Когда он начинал размышлять об этом, ему казалось, что во всем этом заслуга Софии Бринкман. Ее появление в его жизни открыло ему новые грани, ее женственность заставила лучше понять собственную мужественность. Благодаря ей он осознал, что ему нужно, о чем на самом деле мечтал. София открыла ему новый мир, и он чувствовал: если она смогла сотворить с ним такое на расстоянии, даже не зная его, то и он мог бы сделать для нее нечто подобное. Он знал, что их судьбы сплетены воедино и что она каким-то образом тоже это понимает…
В наушниках Ларс слышал откровенный диалог между Софией и Альбертом. Они общались естественно и сердечно – его это удивляло, он никогда не сталкивался ни с чем подобным.
В последние часы своей смены Ларс полулежал в кресле, подстригая ногти, и слушал Софию, которая лежала в кровати и читала книгу. Единственное, что время от времени долетало до него, – это звук переворачиваемой страницы. Ларс закрыл глаза. Казалось, он лежит рядом с ней в постели и она улыбается ему.
Ларс ехал в ночи, опустив боковое стекло, вдыхая запахи шведской весны, внезапно перешедшей в лето: воздух был теплым и свежим одновременно.
Дома он составил на пишущей машинке очередной отчет.
– Почему ты пишешь на машинке, а не на компьютере? – В дверях стояла Сара в своей омерзительной застиранной ночной рубашке.
Поднявшись, он подошел к ней, захлопнул дверь прямо у нее перед носом и заперся изнутри.
– Какого черта? Какая муха тебя укусила?
Через дверь ее голос звучал совсем глухо.
Ларс не слушал ее, продолжая писать. В отчете для Гуниллы он в общих чертах пересказал диалог за ужином. Листы бумаги прокрутились в факсовом аппарате, а затем отправились в уничтожитель бумаг. Идти и ложиться в постель рядом с Сарой не хотелось. Коньяк давно кончился, винные бутылки стояли пустые. Ларс взялся за бутылку шерри, стоявшую в баре. Он не помнил, каково ее происхождение, она всегда стояла там. Отхлебывая прямо из горлышка, он ждал, пока загрузится компьютер. Шерри – какое дерьмо! Сладкий напиток с омерзительным вкусом – и кто его только придумал? Усилием воли Ларс заставил себя выпить. Окружающий мир стал чуть менее гнусным, и мозг слегка разогрелся. Экран компьютера замерцал, и появилась заставка рабочего стола. Выбрав папку с фотографиями, Ларс запустил слайд-шоу, а потом включил подборку классической музыки и стал смотреть фотографии Софии под звуки Пуччини. У него скопилось несколько сотен ее фотографий, которые сейчас появлялись одна за другой у него перед глазами с интервалом в пять секунд – увеличенные до размеров экрана.
