После безуспешных двухдневных поисков настроение было, конечно, совсем не праздничным. Вернулись в «Ай», достали водку, еду, помянули Зарха. Постепенно пришли в себя, оттаяли… Не зря пел Визбор в одной из песен (сочинённой в 1964 году совместно с Адой):

Во второй половине 1960-х Визбор ездил в горы обычно с альпинистами «Спартака»: именно в этом обществе занимались Мартыновский, Кавуненко, Юрий Пискулов (крупный экономист, видная фигура в Министерстве внешней торговли) и другие его товарищи. С ними он бывал не только на Кавказе, но и на Памире. Именно туда он отправился в 1966 году в экспедицию, которую Аркадий Мартыновский называет «первой серьёзной альпинистской экспедицией Визбора». Группы восходителей «Спартака» собрались штурмовать пик Коммунизма высотой семь с половиной тысяч метров — самую высокую точку на территории Советского Союза (в постсоветское время, «оказавшись» на территории суверенного государства Таджикистан, она была переименована в пик Исмаила Самани). В ожидании вертолёта, который должен был забросить альпинистов на ледник Бивачный (это высота четыре с половиной тысячи метров) и который неизвестно когда ещё прилетит, целую неделю просидели на поляне возле кишлака Дараут-Курган, питаясь только гречкой и тушёнкой. Вообще-то Аркан «баловал» свою команду хорошим и разнообразным рационом, но тут деваться было некуда: сиди и жди. В эти дни произошло ЧП, о котором в команде потом вспоминали с юмором, но в тот самый момент было не до смеха. Визбор и Пискулов гуляли вдоль каменистого русла горной реки, когда вода в ней вдруг стала резко подниматься. В считаные минуты возникла серьёзная опасность. Два друга, перепрыгивая с камня на камень, быстро побежали в сторону стоянки, но вода поднималась ещё быстрее и поволокла их за собой по течению. В конце концов они всё-таки выбрались из потока, но Пискулов потерял дорогие очки, и в группе весь сезон шутили, что Визбор спасся тем, что ухватился за пискуловские окуляры.

На пик Коммунизма Визбор, конечно, не ходил. Он трезво оценивал свои возможности и прекрасно понимал, что его миссия в горах — иная: участвуя посильно в альпинистских делах и проникаясь атмосферой этой профессии, воспеть её и сами горы. Но с Бивачного он отправился с ребятами на тренировочное восхождение на пик Космонавтов (высота тоже более чем приличная — около шести тысяч метров). До вершины не дошёл метров четыреста: началась «горняшка» — горная болезнь (кислородное голодание), пришлось отстать от группы и расположиться на маленькой площадке на весь день, до возвращения друзей — Юры Пискулова и Саши Воронова. С Визбором остался друг Аркадий (одному в горах нельзя!), и весь этот день они провели в замечательных задушевных разговорах обо всём на свете, скрасивших досаду от того, что не удалось дойти до цели. Правда, и Пискулову с Вороновым взять пик Космонавтов не случилось…

Памятной была и экспедиция следующего, 1967 года. Это был год пятидесятилетия Октябрьской революции, празднование которого сопровождалось множеством мероприятий, зачастую пустых и бездарных — вроде закладывания в стены горкомов памятных досок с письмами «комсомольцам 2017 года», которые полвека спустя должны эти самые доски вскрыть и эти самые письма прочесть. Кому тогда могло прийти в голову, что не доживут до этой даты ни комсомол, ни сама советская власть? Но, как это часто бывает, большая государственная дата стала поводом и для многих хороших дел: где-то открыли новый парк, а где-то — пустили новый трамвайный маршрут… Федерация альпинизма СССР устроила на Памире грандиозную альпиниаду, кульминацией которой должно было стать массовое восхождение на пик Ленина — «семитысячник» (впоследствии — пик имени Абу Али ибн Сины) и водружение на него титановой пирамиды с бюстом Ленина. Собрались всё альпинистское начальство и, естественно, лучшие горновосходители страны, в том числе многие старые знакомые Визбора — например, Владимир Безлюдный, герой его репортажа о землетрясении в Домбае. Само собой — Владимир Кавуненко. Герой звукового репортажа о горнолыжнике Вячеслав Мельников. Кирилл Кузьмин — не только альпинист, но и гидростроитель, специально прилетевший из Египта, где он «в рамках братской помощи СССР развивающимся странам» участвовал в строительстве Асуанской ГЭС. Был даже легендарный Михаил Хергиани. Спустя два года этот «тигр скал» (говорили, что так назвала его английская королева) погибнет во время рекордного восхождения на пик Суальто в Италии, в Доломитовых Альпах. После гибели Хергиани Визбор будет иногда посвящать его памяти исполнение написанной им раньше (в 1965 году) песни «Поминки», навеянной ранней смертью от тяжёлой болезни друга поэта — радиожурналиста и альпиниста Андрея Сардановского: «— А как на работе? — Нормально пока. / — А правда, как горы, стоят облака? / — Действительно, горы. Как сказочный сон. / А сколько он падал? — Там метров шестьсот». Именно столько — 600 метров — и пролетел сорвавшийся в пропасть Хергиани во время своего последнего восхождения… На гибель Хергиани откликнется и Высоцкий песней «К вершине»: «…Если в вечный снег навеки ты / Ляжешь — над тобою, как над близким, / Наклонятся горные хребты / Самым прочным в мире обелиском».

Кстати, итальянские альпинисты — а также австрийские, ну и само собой, спортсмены из стран так называемого «социалистического лагеря» (Польши, Болгарии и других) — были приглашены на альпиниаду и тоже участвовали в восхождении на пик Ленина. Ведь мероприятие носило идеологический характер и должно было в действии продемонстрировать «дружбу народов», о которой постоянно твердила советская пропаганда. На альпиниаде было много и журналистов, и среди них, конечно, Визбор, командированный еженедельником «РТ-программы» (то есть — программы радио и телевидения, публикация которых сопровождалась журналистскими материалами). Он, как всегда, был в центре внимания, его гитара и неиссякаемые байки ежевечерне привлекали альпинистский и журналистский народ к костру или в большую армейскую палатку, служившую своеобразным клубом. Жили же ребята в небольших палатках, которые здесь ласково называли «памирками» (они были разного цвета и с разной символикой — в зависимости от страны, которую представляла команда, так что равнина, где разместился лагерь, с высоты должна была напоминать пёстрый таджикский ковёр). В эту поездку Юрий, «памирка» которого была разбита рядом со стоянкой его родного «Спартака», особенно сдружился с Игорем Казаковым из московского «Труда», тоже игравшим на гитаре, певшим и травившим байки; их голоса то и дело сменяли друг друга.

За время альпиниады Визбор совершил несколько серьёзных, так называемых акклиматизационных, выходов, в том числе и на более чем пятитысячную высоту. Был выход на плато-«сковородку», в котором участвовал уже известный нам Анатолий Нелидов. Они ночевали на этом плато в снежных пещерах, и один из участников группы всё время провоцировал Визбора на политические разговоры, а тот уходил от этой темы — и, пожалуй, правильно делал. Уж больно подозрительным казался этот интерес малознакомого человека…

В другой раз отправились через перевал Путешественников на ледник Ленина. Срок командировки Визбора заканчивался, и ему пришлось вернуться в лагерь, в то время как группа отправилась дальше, уже до пятитысячной высоты. Но что-то согласовалось и утряслось, и Визбору продлили срок командировки. Ребят из «Труда» он встретил в лагере новыми песнями, и опять были вечерние посиделки, гитара и бесконечные рассказы. А всё же главного события альпиниады — восхождения на пик Ленина — Юрий так и не дождался, пришлось уезжать, командировки не бывают бесконечными. Но и того, что поэт увидел в эти два памирских лета, с лихвой хватило для написания нескольких значительных для него песен.