Начальник засмеялся:
– Ну, может быть, эта уж так наелась, что больше уже никак не могла. Даже за компанию.
Сыщик, казалось, хотел еще что-то сказать, но промолчал и нахлобучил шляпу. Она была такая же обтрепанная, как пальто и костюм. Стуча стоптанными каблуками, Торигаи вышел.
После полудня нахлынули репортеры. В сыскном отделе сразу стало шумно. Они громко топали, галдели, перебивали друг друга.
– Послушайте, начальник! Как же мы до сих пор ничего не знали? Оказывается, некий Саяма, помощник начальника одного из отделов министерства N, покончил жизнь самоубийством вместе со своей возлюбленной. И мне об этом сообщают из Токио, из главной редакции! Меня даже в жар бросило!
Видно, токийские газеты раньше узнали о случившемся и немедленно связались со своими провинциальными отделениями.
4
На следующий день в утренних газетах появилось сообщение о самоубийстве помощника начальника отдела министерства N Кэнити Саяма вместе с возлюбленной. Откликнулись буквально все газеты, начиная от столичных и кончая провинциальными. Заголовки были напечатаны огромными буквами. Пресса намекала, что это не просто самоубийство влюбленных, что смерть Саямы имеет отношение к делу о взяточничестве в министерстве N, которое расследуется в настоящее время… Приводилось заявление токийской прокуратуры о том, что Саяму не предполагали вызывать на допрос. Однако, делая свои прогнозы, газеты писали, что помощнику начальника отдела Саяме в любом случае пришлось бы дать свидетельские показания. Очевидно, помимо любовных мотивов, самоубийство вызвано нежеланием вовлечь в дело о взяточничестве высших чиновников…
Кипа этих газет лежала на краю стола начальника сыскного отдела, а сам он изучал содержимое маленького кожаного чемоданчика. После довольно длительных поисков один из молодых сыщиков обнаружил этот чемодан в «Гостинице Танбая».
Хозяин гостиницы, взглянув на фотографию, подтвердил, что этот человек у него останавливался. В книге прибывших было записано: «Тайдзо Сугавара, тридцать два года, служащий фирмы. Место жительства – город Фудзисава, улица Минаминакадори, 26. Прибыл вечером 15 января, выехал ночью двадцатого, уплатив по счету». Хозяин сказал, что Сугавара приехал и жил все время один. Уезжая, оставил на хранение чемодан.
В чемодане не было ничего интересного – смена белья, несессер, несколько иллюстрированных журналов, по всей вероятности купленных в поезде. Ни предсмертного письма, ни записной книжки.
Начальник отложил чемодан и спросил молодого сыщика:
– Говоришь, один остановился?
– Да, так сказал хозяин.
– Гм, странно. А женщина? Где же она была все это время? Экспресс «Асакадзэ» прибыл в Хакату пятнадцатого вечером. А самоубийство произошло через неделю. Что делал Саяма с пятнадцатого по двадцатое? Неужели никуда не выходил?
– Никуда не выходил, все время сидел в гостинице.
– Может быть, к нему все-таки приходила женщина?
– Нет, хозяин сказал, что никто не приходил.
Торигаи, присутствовавший при осмотре чемодана, незаметно ушел. Нахлобучил старую шляпу и выскользнул из комнаты. На улице он вскочил в трамвай. Проехал несколько остановок, сошел, свернул в переулок. Остановился перед домом с вывеской «Гостиница Танбая».
Увидев полицейское удостоверение, управляющий вышел из-за конторки и угодливо поклонился. Проверив сведения, собранные молодым сыщиком, Дзютаро Торигаи решил задать еще несколько вопросов. Приветливо улыбаясь, он спросил:
– Как он выглядел, как держался, когда появился у вас?
– Казался очень усталым. Поужинал и тут же лег спать, – ответил управляющий.
– Скучно ведь целыми днями сидеть в номере. Что же он делал?
– Да ничего особенного не делал. Прислугу беспокоил редко. Книжки читал или просто валялся на кровати. Коридорная и то говорила, что постоялец очень мрачен. Да, вот еще что – он все время ждал телефонного звонка.
– Ждал звонка? – Глаза Торигаи блеснули.
– Да. Предупредил и меня и прислугу, что ему должны позвонить. Просил тут же соединить, как только позвонят. Видно, из-за этого и сидел целыми днями в гостинице.
– Вероятно, – Торигаи кивнул. – И что же, позвонили ему?
– Да. Часов в восемь вечера, двадцатого числа. Я как раз подошел к телефону. Женский голос попросил вызвать Сугавару-сан.
– Гм, да?.. Женский голос?.. И попросил именно Сугавару, а не Саяму?
– Да, да. Я тут же соединил эту женщину с его номером. Ведь он так ждал звонка. У нас коммутатор, так что можно соединить с любым номером.
– А о чем они говорили, не знаете?
Управляющий слегка усмехнулся:
– Видите ли, у нас не подслушивают телефонные разговоры постояльцев.
Торигаи досадливо щелкнул языком.
– Ну, а потом что было?
– Потом… Говорили они минуту, не больше. Сразу после этого гость попросил счет, расплатился, оставил на хранение известный вам чемодан и ушел. Разве мы могли подумать, что он вместе со своей возлюбленной покончит жизнь самоубийством!
Сыщик Торигаи устало опустил голову и, поглаживая заросший щетиной подбородок, задумался.
Саяма целую неделю просидел в гостинице, с нетерпением ждал звонка женщины. А когда женщина наконец позвонила, он куда-то умчался и в тот же вечер покончил с собой. И возлюбленная с ним вместе. Странно, очень странно! Перед глазами Торигаи всплыл счет вагона-ресторана с надписью «обслуживался один человек». Он пробормотал: «Зачем же он ее ждал? Чтобы вместе умереть?..»
Станции Касии и Западный Касии
1
Торигаи вернулся домой около семи часов вечера. С шумом открыл раздвижную дверь, однако никто не вышел его встречать. Когда он был уже в тесном коридоре, жена крикнула из комнаты:
– Пришел? Вода в ванной нагрелась.
Торигаи заглянул в комнату. Жена убирала вязанье. На столе под белой салфеткой стоял ужин.
– Мы с Сумико уже поели, думали, ты поздно придешь. Сумико пошла с Ниттой-саном в кино. Ну, давай, давай, иди мойся.
Дзютаро раздевался молча. Костюм совсем износился, вот и подкладка начала рваться. С отворотов брюк на татами посыпался песок, словно усталость, накопившаяся за долгий трудный день.
Торигаи возвращался домой в разное время. Такая уж у него работа. Жена и дочь ждали его обычно до половины седьмого и, если он к этому часу не приходил, ужинали одни. Дочь, Сумико, пошла в кино со своим женихом.
Дзютаро молча прошел в ванную комнату. Дровяная колонка. Ванна старинного образца – просто круглая деревянная бочка.
– Ну, как вода? – спросила жена.
– Хороша, – нехотя ответил Дзютаро.
Ему лень было говорить. Он любил сидеть в теплой воде и обдумывать свои дела.
Сейчас он думал о вчерашних самоубийцах. Что их толкнуло к этому? Может быть, что-нибудь и удастся выяснить? Из Токио пришла телеграмма от родственников, они приедут за телами умерших. А вот газеты пишут, что Саяма замешан в деле о взяточничестве… И что есть люди, которые вздохнут с облегчением, узнав о его смерти… Очевидно, Саяма был добропорядочным, но малодушным человеком. А еще газеты пишут, что между ним и Отоки были близкие отношения и Саяму они тяготили. Значит, покончив с собой, Саяма сразу разрешил два вопроса. Нет, пожалуй, основную роль здесь сыграл страх перед следствием, а женщина явилась только дополнительной причиной его смерти.
И все же странно, думал Дзютаро, обливая лицо теплой водой, вместе прибыли в Хакату, потом женщина исчезла. Он один пятнадцатого остановился в «Гостинице Танбая». С шестнадцатого до двадцатого, целых пять дней, с нетерпением ждал весточки от женщины. А что же делала Отоки? Дзютаро вытер лицо полотенцем. Звонок был для него очень важным, ведь он целыми днями никуда не отлучался. Вечером двадцатого, около восьми часов, она позвонила. И попросила позвать Сугавару, а не Саяму. Значит, они договорились заранее. Он сразу же ушел. В тот же вечер они вместе отправились на Касийское взморье и покончили с собой. Для влюбленных что-то уж слишком поспешное самоубийство.