В связи с тем, что через Червоное проходит дорога Евпатория – Симферополь, в тылах батальона сосредоточены наши резервы тяжелой техники. Это танковая рота – десять мощных танков Т-72, и одна батарея из шести машин тяжелых огнеметных систем «Солнцепек». На этом участке противник проявлял куда большую настойчивость, чем под Ивановкой, и поэтому понес более значительные потери.

В этот момент ноутбук пискнул, и в правом нижнем углу экрана замигала иконка с изображением почтового конверта, – Извините, товарищ генерал-лейтенант, у нас почта из разведотдела.

К ноутбуку подошел майор Гордеев и в ответ на запрос ввел пароль. Сообщение раскрылось.

– Поздравляю, товарищи, – прокашлявшись, сказал он, – по сведениям, полученным от наших секретов, немецкое командование отправило по дороге из Симферополя на Червоное свой последний резерв – моторизованный полк СС и румынский кавполк. Все, до трусов проигрались, больше мобильных частей в запасе у них нет. Кроме того, служба радиоперехвата эскадры сообщает, что записана и расшифрована радиограмма исполняющего обязанности командующего 11-й армией вермахта. Вот что он сообщает в ОКВ генералу Гальдеру: «Части большевиков, обороняющиеся на подступах к городу Саки, находятся при последнем издыхании под могучими ударами германских войск… Еще один решительный натиск, и они рухнут перед нами. Ввожу в бой моторизованный полк СС и румынский кавполк и даю вам честное слово германского офицера, что к ночи положение в Евпатории будет восстановлено…»

Мои офицеры не удержались, и громовой хохот потряс штабной кунг. Даже я, как ни старался соблюдать серьезность, не мог не рассмеяться.

– Ой, господи, на последнем издыхании… – стонал майор Гальперин, – этот полковник фон Штольц зажигает не хуже Петросяна…

Генерал-лейтенант Василевский и майор госбезопасности Санаев с некоторым недоумением смотрели на наше веселье. Когда все немного успокоились, пришлось пояснить:

– Товарищ генерал-лейтенант, за день боев бригада еще не понесла потерь в боевой технике, а потери в личном составе? Подполковник Ильин, напомните мне…

Начштаба открыл страничку рабочего блокнота.

– Согласно докладам командиров подразделений, общие потери бригады, включая потери при освобождении Евпатории, составили двадцать два убитых и около полусотни раненых. Из них восемнадцать ранено тяжело. Легкораненые не уходят с передовой, изъявляя желание продолжить бой. Кстати, что будем делать с эсэсовцами?

Майор Гальперин, внимательно изучающий карту, поднял голову.

– Эсэсовцев, товарищи, надо сжечь «Солнцепеками», эта зараза только так и лечится. Анекдоты про «хрустящую корочку» и «сгорел на работе» помните? Вот здесь шоссе пересекает глубокий овраг – значит, в боевой порядок они будут разворачиваться прямо за ним. Надо нанести удар по походной колонне. Я сделаю расчеты, учитывающие штормовой ветер. Все должно получиться.

– Товарищ майор, что такое «Солнцепек»? – спросил Василевский.

– Очень мощное оружие, товарищ генерал, дальний потомок ваших БМ-13. На каждой машине по двадцать четыре направляющих для реактивных снарядов калибром 220 миллиметров. Боевые части снаряжены очень мощной огнесмесью. В зоне поражения, которая для одного снаряда составляет тысячу квадратных метров, сгорает все живое. Вот вам, товарищ Василевский, эффект понравится, а немцам не очень.

В этот момент в дверь кунга постучали. Это двое рядовых принесли приготовленные каски, бронежилеты и камуфляжи. Еще несколько минут и генерал-лейтенант РККА Василевский с нашей помощью надел бронежилет и российский армейский камуфляж. То же самое проделал и майор госбезопасности Санаев. Единственно, что они сделали не по уставу, так это оставили открытыми петлицы со знаками различия. Это для того, чтобы наши бойцы видели, что перед ними генерал-лейтенант РККА в сопровождении майора госбезопасности.

С генерал-лейтенантом Василевским на позиции морских пехотинцев с Балтфлота отправлюсь я вместе с капитаном Тамбовцевым. У остальных есть дела и на командном пункте. Правда, Ильин посмотрел на меня обиженно, но дело начштаба управлять бригадой, а не бегать по передовой. Все, надеваю каску и киваю головой гостям:

– Пошли, товарищи!

5 января 1942 года, 16:47. Аэродром Саки

Капитан Александр Тамбовцев

Когда полковник Бережной сказал, кто будет с ним сопровождать генерала Василевского на передовую, то я чуть не поперхнулся. Но что поделаешь, приказ есть приказ, сам ведь напросился на возвращение в контору, точнее, на фронт. Надел броник, взял автомат и каску – капитан Тамбовцев годен к употреблению. Полковник Бережной тоже вооружился автоматом, только у него, по старой памяти, АКМ калибра 7,62 мм, машинка посолидней, чем моя «ксюша» – недомерок.

Стали рассаживаться. Майора ГБ Санаева посадили впереди, рядом с водителем, мы же с полковником разместились сзади, взяв генерал-лейтенанта Василевского в «коробочку».

Когда машина уже была готова тронуться с места, Бережной вежливо кашлянул, привлекая внимание наших гостей.

– Товарищи, прошу запомнить правила действия в чрезвычайных ситуациях. Если мы наткнемся на немцев, что совсем не исключено, то надо знать, что эта машина может выдержать огонь всех видов стрелкового оружия, которое есть в настоящий момент у противника. Чтобы достать нас, им понадобится противотанковая пушка или граната аналогичного назначения.

Товарищ Санаев, посмотрите – рядом с вами в лобовом и боковом стеклах имеются амбразуры, стекла бронированные, так что безопасность представителя Ставки гарантирована. Ваш ТТ, мягко говоря, несерьезное оружие. Автомат Калашникова вам пока еще незнаком. – Бережной задумался. – А с МП-40 вы дело имели?

Майор Санаев вполоборота повернулся к Бережному и ответил с усмешкой:

– Приходилось.

Полковник кивнул:

– Вот и отлично. Семеныч, отдай товарищу майору свой трофей. Да не жадничай, тут этого добра навалом.

Водитель, кряхтя, вытащил из-под сиденья немецкий автомат и подсумок с магазинами.

– Вот, товарищ майор, держите. Было бы неплохо, если бы эта штука нам в пути не понадобилась. А для хорошего человека ничего не жалко. – Он повернулся к Бережному: – Товарищ полковник, ну что, поехали?

– Погоди, Семеныч! – Бережной посмотрел на Василевского: – Товарищ генерал-лейтенант, поймите меня правильно – мы обязаны сделать все для обеспечения вашей безопасности. Вы для нас особо охраняемый объект. Кроме всего прочего, нас сопровождает еще одна такая же машина с охраной. Я вам гарантирую, что это самые лучшие специалисты в этой области нашего времени. Теперь, Семеныч, поехали. Давай сначала до Червоного, а там мы уже сами, пешочком.

На въезде в Червоное наш путь пересекла броня. Рота танков Т-72БА1 на марше и на наших современников производит неизгладимое впечатление. А уж на людей того времени… Для непросвещенных в боевой технике поясню – шифр Т-72БА1 означает, что старенькая 72-я модель прошла глубочайшую модернизацию и доведена до уровня современного Т-90.

Конечно, генерал-лейтенант Василевский, да и майор ГБ Санаев видели кое-что поболее, чем наши «семьдесятдвойки». Достаточно вспомнить пятибашенные монстры Т-35, на которых москвичи насмотрелись на парадах. Т-72 хотя и были скромнее по размерам, но их длинноствольные пушки, приплюснутые башни, навеска приборов и активной динамической защиты вызывали уважение. Тяжелые машины, приземистые и окрашенные в серо-желтый пустынный цвет, были похожи на стадо доисторических ящеров, каким-то чудом попавших в 1942 год. Броню танков густо облепили моряки из батальона капитан-лейтенанта Бузинова. Позади Т-72 двигались «Уралы» с боеприпасами, заправщики и опять машины с моряками… Семеныч остановил машину, и мы молча наблюдали проходящую мимо нас колонну техники.

– Кранты фрицам! – сказал Семеныч, выруливая на шоссе вслед за замыкающим «Панцирем». Ага, хотя немецкая авиация и считается подавленной, но колонну нашей невосполнимой техники мы обязательно сопровождали зенитным прикрытием.